Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982
Шрифт:
Причины таких настроений советские идеологи видели в том, что «не зная достаточно глубоко жизни буржуазного Запада, некоторые советские люди оценивали его по фасаду, по внешним вывескам» [593] . Действительно, это так, однако, у капиталистической системы, разумеется, были и реальные достижения, информация о чем распространялась среди населения СССР.
Воздействие на «идеологическое сознание» советских людей оказали разработанные на Западе теории «единого индустриального общества» и «конвергенции» [594] , которые породили мнение, что прогресс в СССР был «связан отнюдь не с социалистическим общественным строем, а с общими закономерностями индустриального общества» [595] . (Такие настроения появились еще в период правления Н.С. Хрущева, когда попытки совершенствования советской системы путем заимствования «лучших» элементов капитализма вызвали к жизни надежду на постепенную «конвергенцию» командной и рыночной экономик [596] .) Советские идеологи отмечали, что сопряженное с ослаблением изоляции СССР развитие технических, культурных и иных контактов с зарубежными странами иногда трактовалось гражданами страны как «отказ от марксистско-ленинской идеологии», т. е. тоже путь к «конвергенции». Кроме того, как «результат индустриального развития и потребность всякого технически развитого общества» (а не как достижение Октябрьской революции) рассматривались и достижения СССР в разных сферах,
593
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. Л. 10.
594
Подробнее о западных идеологических концепциях см. в главе 2 книги.
595
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 25. Л. 9—10; Там же. Д. 28. Л. 3, 5–6, 10; Идеи «конвергенции» были высказаны, в том числе, в 1968 г. А.Д. Сахаровым в книге «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе», которая вызвала бурную реакцию на Западе. — См.: Сахаров А.Д. Тревога и надежда. М., 1991. С. 11–47; РГАНИ. Ф. 89. Оп. 37. Д. 42, 43, 44.
596
Латов Ю.В. Указ. соч. С. 72.
597
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 25. Л. 10; Там же. Д. 28. Л. 3, 5.
Таким образом, во второй половине 1960-х гг. в массовом сознании населения СССР произошел рост «негативных» для советского режима тенденций. Одной из его причин были «десакрализация» И.В. Сталина и принудительное отстранение от власти Н.С. Хрущева. Отсутствие демократии и замыкание всего, что происходит в стране, на личность лидеров, дало свои отрицательные результаты — разоблачение их ошибок (и тем более преступлений) привело к падению авторитета власти, партии и идеологии в целом.
Росту таких тенденций способствовало усиление критичности советского социума, тогда как власти априори рассчитывали на непоколебимую, без раздумий и рефлексии, приверженность людей догмам марксистско-ленинской идеологии, и строили свои планы на уверенности в «простоте», «понятности» и прогнозируемости настроений населения (мало того, власти были уверены, что с ростом образования в обществе его приверженность советской «научно обоснованной» идеологии должна была только расти [598] ). Внесли свой вклад в усиление «идеологических» колебаний и другие изменения в социуме.
598
Mickiewicz Ellen Changing Channels… P. 28–29.
Ситуация усугублялась тем, что советская идеология не давала адекватный ответ на возникшие вызовы. С одной стороны, в период правления Н.С. Хрущева в стране активизировалась разработка проблем строительства социализма и коммунизма [599] . В 1961 г. Л.Ф. Ильичев отмечал, что «идеологическая работа должна быть поднята на уровень современного этапа в развитии теории марксизма-ленинизма», чтобы «полностью соответствовать нынешнему зрелому периоду коммунистического строительства, возросшим духовным, идейным запросам масс» [600] . С другой стороны, эти идеологические искания не были нацелены на то, чтобы дать ответ на многочисленные вызовы, проявившиеся к этому времени. Кроме того, сказывалось догматическое мышление и идеологическая зашоренность, партийно-административное давление на обществоведов, их продолжающееся отторжение от мирового обществознания [601] .
599
Всемирная история экономической мысли. Т. 6. Кн. I. С. 461.
600
РГАНИ. Ф. 97. Оп. 1. Д. 19. Л. 17.
601
Всемирная история экономической мысли. Т. 6. Кн. I. С. 461.
В свою очередь, Л.И. Брежнев и его соратники в момент прихода к власти в 1964 г. не имели «сколько-нибудь определенной идейно-политической программы» [602] (кроме того, Брежнев вообще проявлял перед лицом «свалившейся» на него власти определенную растерянность [603] ). Граждане СССР отмечали «недооценку» властями политико-идеологической работы [604] . Все более становился явным образовавшийся в стране «идеологический вакуум» [605] .
602
Арбатов Г. Человек системы… С. 176.
603
Бовин А. В «Известиях» и Тель-Авиве. М., 1994. С. 10.
604
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 241. Л. 10.
605
Evans Alfred В., Jr. Soviet Marxism — Leninism: The Decline of Ideology. Westport, Ct — London, 1993. P. 106.
Глава II
ОТВЕТ БРЕЖНЕВСКОГО РУКОВОДСТВА НА ВЫЗОВЫ
2.1. Разработка концепции «развитого социализма»
Американский экономист П. Суизи считал, что у нового руководства СССР, пришедшего к власти в октябре 1964 г., было два пути решения проблем, вставших перед страной: первый — это «культурная революция», т. е. «тотальная кампания по пробуждению масс, чтобы поднять общий уровень политической сознательности, оживить социалистические идеи», и второй — «положиться на дисциплину рынка и стимулирование прибыли». Суизи сделал вывод, что был выбран только второй путь [606] .
606
Sweezy Paul М., and Bettelheun Charles. Op. cit. P. 9.
На самом деле власти СССР выбрали оба пути. Сначала Л.И. Брежнев и его соратники занялись проблемами экономики. В 1965 г. был дан старт экономической реформе, которая получила название «Косыгинской» [607] . Одновременно руководство страны фиксировало недостатки, сложившиеся в идеологической сфере.
В апреле 1965 г. главный редактор журнала «Политическое самообразование» А.С. Вишняков известил ЦК КПСС, что в стране «намного возросли и усложнились задачи идейно-воспитательной работы» [608] . На заседании Политбюро в ноябре 1966 г. Л.И. Брежнев отметил, что в идеологической сфере «недостатки, а кое-где и серьезные…ошибки начинают все больше и больше чувствоваться» и «не могут не вызывать серьезной тревоги». Он указал, что идеологи «не дают должного отпора» возникшим в стране и мире вызовам, не выдвигают «конкретных предложений». Одной из главных проблем лидер страны назвал отсутствие нового, «настоящего
марксистского учебника по истории нашей партии», которым можно было бы заменить явно устаревший «Краткий курс», изданный еще в 1930-х гг. [609] Брежнев считал, что именно «отсутствие такого учебника и дает повод разного рода «критикам» перетряхивать нашу историю». Аналогичное мнение о состоянии идеологии на том же совещании высказали М.А. Суслов, П.Н. Демичев и Ю.В. Андропов. Последний отметил отсутствие у партийных идеологов «единства взглядов» и наличие «путаницы по целому ряду вопросов», в том числе «в освещении вопросов о Сталине, об Отечественной войне, о перспективах развития нашей страны и партии» [610] , т. е. практически по всем основным проблемам, возникшим в «идеологической сфере».607
См. Приложение I.
608
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 216. Л. 14.
609
«Краткий курс истории ВКП(б)» — учебник по истории партии, впервые изданный в 1938 г. Был создан при непосредственном участии И.В. Сталина.
610
Вестник Архива… С. 60–63.
В январе 1966 г. на заседании ученого совета АОН при ЦК КПСС было объявлено, что «предмет научного коммунизма до тонкостей, до точности не определен» [611] (характерно, что в том же году американский советолог С. Блэк сделал вывод, что «общество, предусмотренное коммунистической теорией как конечная цель, описано только в смутных, общих и часто противоречивых терминах» [612] ). Проблемы возникли и с формулированием характеристик текущей стадии развития — социализма. В 1965 г. руководство Итальянской компартии отмечало, что «общая стратегия перехода к социализму и связанные с этим теоретические проблемы остаются… недостаточно разработаны» [613] .
611
РГАСПИ. Ф. 606. Оп. 1. Д. 383. Л. 6.
612
Black С.Е. The Dynamics of Modernization: A Study in Comparative History. New York, 1966. P. 145.
613
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 50. Д. 664. Л. 175.
Советское руководство осознавало, что «идеологические провалы» ухудшали и внешнеполитическое положение СССР. На заседании Политбюро в ноябре 1966 г. Ю.В. Андропов заявил, что критику этих провалов «повторяют в социалистических странах, и не только повторяют — наши враги используют это против нас» [614] .
У властей и идеологов сложилось понимание, что на идеологические вызовы нужно дать ответ. Г.П. Францов в мае 1965 г. сообщил в ЦК КПСС, что «обстановка, сложившаяся в мировом коммунистическом движении, требует решительного усиления пропаганды внутренней и внешней политики нашей партии» [615] . По мнению Г.А. Арбатова, трудности в мировом коммунистическом движении и резкое обострение отношений с Китаем заставили советское руководство понять, что «необходима куда более тщательная отработка позиций и аргументов» [616] , т. е. идеологической платформы СССР. Запрос исходил и от советских граждан, которые призывали ЦК КПСС усилить идеологическую работу в стране, устранить «ее недооценку» [617] .
614
Вестник Архива… С. 63.
615
РГАНИ. Ф. 5.0п. 33. Д. 224. Л. 102.
616
Арбатов Г. Человек системы… С. 124.
617
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 33. Д. 241. Л. 10.
Таким образом, насущной задачей для советского руководства стал поиск нового варианта идеологии, который бы обобщил итоги развития страны, подвел теоретическое обоснование под ее текущее положение и одновременно дал ответ на актуальные внутри- и внешнеполитические вызовы. Решимости начать «переработку» идеологии способствовало то, что Л.И. Брежнев был открыт для обсуждения проблем. По воспоминаниям Г.А. Арбатова, советский лидер «в первые годы власти… еще не разучился слушать людей» и «даже публично признавать, что многих вещей не знает», «можно было тогда еще с ним спорить, даже в присутствии других людей… Это еще было время, когда он пытался увидеть проблемы, которые ставила жизнь, и найти их решения» [618] . Г.Х. Шахназаров отмечал, что в те годы Брежневу «еще было интересно узнать мнение окружающих» [619] .
618
Арбатов Г. Человек системы… С. 188, 207–208.
619
Шахназаров Г. Указ. соч. С. 221.
Состоявшиеся в марте и апреле 1966 г. пленум ЦК и XXIII съезд КПСС ориентировали советских ученых на переосмысление процессов, протекавших в обществе, «творческое развитие марксистско-ленинской теории», разработку на ее основе «новых проблем, выдвигаемых ходом мировых событий». В июле того же года Л.И. Брежнев писал в Политбюро, что необходим «подъем теоретической работы», «напряженная творческая работа в области марксистской теории». В постановлении ЦК КПСС, принятом 17 февраля 1967 г., говорилось о недостатках в развитии марксистско-ленинской теории в СССР, а в постановлении от 14 августа 1967 г. — что события в стране и мире «требуют постоянного всестороннего анализа и теоретического обобщения с позиций марксизма-ленинизма», в связи с чем «возрастает значение марксистско-ленинской теории, повышается роль общественных наук». От советских ученых еще раз потребовали проявить «принципиальность и твердость в борьбе против империалистической идеологии, против буржуазных и реформистских фальсификаторов марксизма-ленинизма», «усиление творческой работы в области теории», «более глубокий анализ социального развития». Эта деятельность должна была быть увязана «с конкретными задачами коммунистического строительства» [620] .
620
Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях… Т. 11. С. 13, 26, 146–147, 237–242; Вестник Архива… С. 75; Дмитренко В.П. Указ. соч. С. 8.
Таким образом, советское руководство дало старт «переработке» идеологии, которая стала осуществляться силами ведущих советских ученых-обществоведов (среди них были А.П. Бутенко, Г.Е. Глезерман, Р.И. Косолапов, П.Н. Федосеев, Г.Х. Шахназаров), а также партийно-идеологических учреждений в целом — в первую очередь, Академии общественных наук и Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Партия пыталась подстегнуть идеологическую деятельность, подвергнув работу гуманитарных научных учреждений критике за «недостаточный теоретический уровень и эффективность научных исследований» [621] .
621
Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях… Т. 11. С. 240–241.