Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982

Новая концепция советской идеологии была напрямую увязана с именем В.И. Ленина. Кроме того, что было объявлено о ленинском авторстве самого термина «развитое социалистическое общество», власти СССР стремились сделать имя и идеи Ленина снова «актуальными», соответствующими духу второй половины XX в. На заседании Политбюро в ноябре 1966 г. Л.И. Брежнев заявил, что «нужно… соединить… эпоху между Лениным и нашими днями», собрав воедино «все лучшие идеи наших современников, всё, что сделали наш народ и наша партия за это время». П.Н. Федосеев считал необходимым принести в массы идею, что «Ленин предвидел многое из того, что развивается сейчас… при социализме и капитализме» [680] . А.Н. Косыгин подчеркивал преемственность выдвигаемых им экономических реформ с идеями Ленина, в том числе указывая на «ленинские идеи хозрасчета» [681] .

680

Вестник Архива… С. 61, 85.

681

Голанд Ю., Некипелов А. Косыгинская реформа: упущенный шанс или мираж? // Российский экономический журнал. 2010. № 6. С. 52.

Л.И. Брежнев призвал защитить образ В.И. Ленина (для поддержки «сакральности» основателя Советского государства). В ноябре 1966 г. он заявил, что «мы Ленина никому не дадим в обиду» [682] . В 1973 г. при обмене партийных билетов на внутреннюю сторону обложки партбилета нового образца были помещены стилизованный портрет Ленина, его высказывание «Партия — ум, честь и совесть нашей эпохи» и факсимиле. Партбилет № 1 по традиции был выдан на имя Ленина, а № 2 — на имя Брежнева, что подчеркивало «преемственность» этих вождей (а также работало на формирование культа личности самого Брежнева). Прилагательное «ленинский» стало постоянно использоваться по отношению к разного рода акциям и мероприятиям [683] . Восстановлению «сакральности» власти и идеологии, по замыслу Брежнева, должен был служить также новый учебник истории КПСС, предназначенный быть «настоящей настольной книгой каждого коммуниста, которая бы в марксистском плане излагала и фиксировала не только то, что уже завоевано нами, но и открывала бы перспективы нашего движения вперед» [684] . Этот учебник был выпущен под редакцией Б.Н. Пономарева и многократно переиздавался.

682

Вестник Архива… С. 61.

683

Погружение в трясину… С. 27.

684

Вестник Архива… С. 61.

Другим аспектом восстановления авторитета партии и идеологии была попытка решения проблемы «десакрализации» И.В. Сталина, которая была признана властями СССР весьма опасной — заведующий Отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС С.П. Трапезников отмечал, что из-за XX съезда партия пережила «смутное время». Власти решили несколько исправить, «сбалансировать» оценку правления Сталина, показать отсутствие серьезного искажения марксизма-ленинизма в ходе истории СССР [685] , несмотря на наличие в ней «проблемных» моментов.

685

РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 13, 15,17,20; Вестник Архива… С. 61–62.

Однако в советском руководстве наблюдалось отсутствие единодушия и определенный «дискомфорт» в этом вопросе [686] . В 1965 г., при подготовке доклада по случаю 20-летия Победы, по воспоминаниям Ф.М. Бурлацкого, подавляющее большинство членов советского руководства, в том числе М.А. Суслов, В.П. Мжаванадзе и А.Н. Шелепин, высказывалось за то, чтобы усилить позитивную характеристику Сталина. В то же время Ю.В. Андропов предложил полностью обойти вопрос о Сталине — попросту не упоминать его в докладе, учитывая разноголосицу мнений и сложившееся соотношение сил среди руководства. В итоге Л.И. Брежнев остановился на варианте, близком к тому, что предлагал Андропов. В докладе к 20-летию Победы Сталин был упомянут только один раз [687] .

686

Mitchell R.J. Continuity and Change in Soviet Ideology // Current History. 1975. October. P. 139.

687

Бурлацкий Ф.М. Глоток свободы. С. 297.

Однако «баланс» в этом вопросе найти было трудно. Даже однократное упоминание И.В. Сталина активизировало «догматиков» и в то же время вызвало недовольство советской интеллигенции, а также руководителей Польши и Венгрии (В. Гомулка и Я. Кадар в свое время сами пострадали от репрессий) и некоторых западноевропейских компартий [688] .

Серьезной проблемой стала 90-летняя годовщина со дня рождения И.В. Сталина. На совещании в ЦК КПСС 12 декабря 1969 г. (за 9 дней до юбилея) А.М. Александров отметил, что «известная часть» советского населения в связи с юбилеем «будет ждать… [оценки] периода работы Сталина». Л.И. Брежнев ответил, что «этот вопрос заслуживает больших раздумий: нужно ли шевелить, не нужно ли». Александров предложил «в спокойной форме поставить окончательно точку», на что Брежнев несколько недовольно сказал: «Вот уже сколько лет мы ставим точку» [689] .

688

Ху долей К.К. Указ. соч. С. 65.

689

Вестник Архива… С. 84.

Советское руководство пришло к выводу о нежелательности обострения противоречий в обществе по «сталинскому вопросу», что было бы неизбежно в случае серьезного изменения оценки деятельности И.В. Сталина в позитивную сторону. В «Правде» была опубликована «компромиссная» статья, посвященная 90-летию Сталина — она была написана в позитивном ключе, но не отменяла предшествующей критики [690] . Эта акция вновь показала сложность «проблемы Сталина» и раскол в обществе относительно нее. На следующий день после опубликования статьи, 22 декабря 1969 г., московские партийные власти выявили в народе полярные мнения: «Одни считают, что статья недостаточно критично оценивает роль и деятельность И.В. Сталина», тогда как «в других откликах говорится, что несмотря на большие ошибки И.В. Сталина, его заслуги общеизвестны в самые сложные периоды нашей страны, а поэтому [он] заслуживает и другие почести» [691] , кроме опубликования статьи.

690

Худолей К.К. Указ. соч. С. 65.

691

ЦГАМ. Ф. П-80. Оп. 1. Д. 1555. Л. 206.

В итоге официальная «реабилитация» И.В. Сталина не была реализована. Еще в марте 1969 г. В.И. Степаков на совещании идеологических работников заявил, что «никакой реабилитации нет», а разговоры о ней могли быть «навеяны вышедшими книгами военачальников», которые представляют собой лишь «мемуары, личные воспоминания» [692] , а не официальную позицию руководства страны. Очевидно, неверен вывод В. Заславского, что «для советских граждан возрождение культа Сталина являлось фактом жизни» [693] . Л.Г. Истягин писал, что «попытки выйти на некую частичную реабилитацию И.В. Сталина оказались… карикатурными, встретили прямую обструкцию общественности и были оставлены без развития» [694] . Отметим, однако, что не всей общественности, а ее части, и это была не «реабилитация», а попытка сгладить «десакрализацию Сталина», опасную для всей советской системы.

692

ЦГАМ. Ф. П-4. Оп. 158. Д. 44. Л. 65.

693

Заславский В. Указ. соч. С. 41.

694

Истягин Л.Г. Указ. соч. С. 232.

Тем не менее накал критики И.В. Сталина все равно существенно снизился. В проекте записки, направленной в Политбюро в июле 1966 г., Л.И. Брежнев отметил, что Сталин был «опытным деятелем», и также «в своем последнем выступлении (на XIX съезде) был прав» в определенных вопросах. Граждане СССР стали замечать, что советская печать, «публикуя некрологи в память выдающихся деятелей нашей партии и государства — жертв культа и периода беззакония — перестала указывать», что эти люди пострадали от сталинских репрессий [695] . В новых учебниках по истории КПСС XX съезду партии — в отличие от почти всех остальных — было отказано в признании «историческим» [696] , т. е. наиболее значимым.

695

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 58. Д. 20. Л. 73; Вестник Архива… С. 75.

696

Xудалей К.К. Указ. соч. С. 65.

Интересным моментом был вариант ответа на проблему «десакрализации» И.В. Сталина, предложенный в ноябре 1966 г. на заседании Политбюро председателем Президиума Верховного Совета СССР Н.В. Подгорным: он заявил, что в сталинский период всё в стране делали не только вожди, но также партия и народ [697] . Таким образом, глава советского парламента считал, что в падении авторитета власти виноват весь советский народ, и он должен нести за это свою долю ответственности (как говорится, «лучшая защита — это нападение»). В этом проявилась, как писал В. Заславский, потребность властей «усилить гегемонию… аппарата, которая пошатнулась при Хрущеве». Он справедливо отмечал, что в поисках причин снижения накала критики Сталина «не следует скатываться в сентиментальность и говорить о личной преданности некоторых руководителей памяти Сталина» [698] .

697

Вестник Архива… С. 62.

698

Заславский В. Указ. соч. С. 47–48.

Колебания властей СССР относительно оценки правления И.В. Сталина были видны из-за границы. В 1966 г. иностранцы спрашивали советских граждан, «правда ли, что на XXIII съезде КПСС намечалась реабилитация Сталина, но под давлением общественности от этого отказались». В октябре 1967 г. югославская газета «Борба» писала, что, хотя в СССР подвергли жесткой критике книгу А.М. Некрича «1941. 22 июня», «эту критику… нельзя рассматривать как официальное мнение» относительно «ошибок Сталина в… войне с гитлеровской Германией». На совещании в январе 1971 г. Л.И. Брежнев отметил, что за границей ходят разговоры, «что Брежнев принадлежит… к числу тех, кто пытается реабилитировать Сталина» [699] .

699

РГАНИ. Ф. 5. Оп. 58. Д. 20. Л. 27; Там же. Оп. 59. Д. 23. Л. 384, 388; Там же. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 17.

Власти продолжали поиски «баланса» в этом вопросе. На том же совещании Л.И. Брежнев отметил, что в 1970 г. «пришлось долго поломать голову и выбрать время для того, чтобы поставить бюст Сталину» на его могиле на Красной площади. В итоге, по его оценке, это мероприятие «хорошо… прошло», т. е. не вызвало существенных «колебаний» в советском обществе и протестов из-за рубежа. Советский лидер поставил задачу провести XXIV съезд КПСС так, «чтобы это не было похоже на XX съезд, и вместе с тем, чтобы не выглядело так, что мы хотим опрокинуть XX съезд» [700] , что, очевидно, было весьма сложно сделать.

700

РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 17, 20.