Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982
Шрифт:
К концу 1970-х гг. работа Главлита по «ошибкам идейно-политического характера, содержащихся в материалах, предназначенных для печати или публичного использования», еще более усилилась [1439] . Полномочия цензуры были расширены в книжной торговле и библиотечном деле. Книги теперь изымались не только на формальном основании (по наличию в списках Главлита), но и по признаку содержания [1440] , т. е. на усмотрение конкретного цензора, если он нашел даже в незапрещенном издании что-либо «крамольное».
1439
История советской политической цензуры. С. 211.
1440
Посадсков А.Л. Провинциальная цензура от «застоя» к «перестройке»: по материалам Сибири и Дальнего Востока 1970-х — 1980-х гг. // Грани книжной культуры: Сб. научн. трудов к юбилею НЦ исслед. истории кн. культуры. М., 2007. С. 195–196, 199.
Конкретные примеры цензурирования или наказания за публикации, вышедшие за пределы «дозволенного», — снятие подготовленного в 1977 г. к печати в журнале «Дружба народов»
1441
История советской политической цензуры. С. 211.
1442
Арбатов Г.А. Человек системы… С. 335.
1443
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 28. Л. 10–11.
Конечно, в системе цензуры были бреши — в частности, информация по спискам «запрещенных имен» поступала на места с большим опозданием и в неполном виде. Невысокий интеллектуальный уровень некоторых цензоров, их неосведомленность, а также более лояльная система цензуры в «провинции» позволяли некоторым авторам цензуру обходить [1444] , однако это было скорее исключением, чем правилом.
Другие методы изоляции страны от воздействия внешнего мира включали, согласно принятому в мае 1977 г. постановлению ЦК КПСС «О мерах по дальнейшему повышению политической бдительности советских людей», контроль за использованием «радиопередающих устройств, находящихся в спортклубах и организациях ДОСААФ, усиление среди радиолюбителей и радиоспортсменов разъяснительной работы по правилам радиообмена, особенно с зарубежными радиолюбителями». Важную роль должно было играть усиление контроля за выездом граждан СССР за границу. Партийные комиссии стали «более тщательно изучать» людей, рекомендуемых к таким выездам, «с учетом их деловых и политических качеств, морального облика и общественной активности» [1445] .
1444
Блюм А. Указ. соч. С. 214, 216–217.
1445
ЦГАМ. Ф. П-4. Оп. 172. Д. 88. Л. 120.
В то же время цензура была политически уязвимым местом советской системы и одной из главных мишеней критики из-за границы. Иностранцы, посещавшие СССР, задавали советским гражданам вопросы такого рода: «Как расцениваете вмешательство КПСС в дела литературы и искусства»; «Имеют ли право газеты, выходящие в СССР, выступать против руководителей правительства, если они не согласны с политикой, проводимой правительством»; «Почему не все произведения советских писателей печатаются в СССР. Может ли советский писатель опубликовать свои произведения за рубежом»; «Почему не допускаете, чтобы люди в своих произведениях критиковали ваше общество, почему осудили Синявского и Даниэля»; «Почему не разрешают в СССР продавать западные журналы, газеты и книги»; «Будет ли правительство и партийное руководство в СССР содействовать такой более свободной службе новостей и расширению сотрудничества между журналистами различных частей мира?»; «Почему мешают писать русским писателям, и разве не нуждается советская система ни в какой внутренней критике?» [1446] . Ответить на такие вопросы в рамках декларировавшегося наличия в СССР свободы и демократии было нечего.
1446
РГАНИ. Ф. 5. Оп. 58. Д. 20. Л. 26; Там же. Оп. 59. Д. 370. Л. 190–191.
В стране продолжалось преследование критически настроенных граждан. Наиболее суровой санкцией было привлечение к уголовной ответственности по статьям 70 и 190? УК РСФСР (и аналогичным нормам уголовных кодексов других союзных республик): «Призывы к насильственному изменению конституционного строя» и «Распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй» (характерно, что ст. 190? была введена в уголовное законодательство именно в период правления Л.И. Брежнева — в сентябре 1966 г.). В то же время, именно по уголовным статьям такое преследование стало менее распространенным, чем это было при Н.С. Хрущеве. В 1951–1960 гг., по данным В.А. Козлова, за «антисоветские» преступления было привлечено к ответственности 1072 чел., в 1966–1970 гг. — 697, в 1971–1975 гг. — 803, в 1976–1980 гг. — 347, в 1981–1985 гг. — 540 чел. [1447]
1447
Крамола… С. 36.
В докладной записке, направленной 29 декабря 1975 г. в ЦК КПСС председателем КГБ Ю.В. Андроповым, было отмечено, что по статьяи 70 и 190? УК РСФСР за период с 1967 по 1975 г. было осуждено 1583 чел. Андропов указывал на «смягчение режима», так как за предшествующий девятилетний период (1958–1966 гг.) число осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду было в 2,1 раза больше — 3448 чел. Он отмечал, что «в 1958 году, т. е. как раз в тот период, который нередко называется на Западе «периодом либерализации» и к которому относится заявление Н.С. Хрущева (27 января 1959 г.) об отсутствии «фактов привлечения к судебной ответственности за политические преступления», по статье 70 было осуждено 1416 человек, т. е. почти столько, сколько за все последние девять лет». На момент составления записки в исправительно-трудовых учреждениях отбывали наказание 860 чел., «осужденных за особо опасные государственные преступления, в том числе за антисоветскую
агитацию и пропаганду… 261 человек» [1448] .1448
Власть и диссиденты: из док. КГБ и ЦК КПСС. М., 2006. С. 92–93.
Ю.В. Андропов подчеркивал, что «в соответствии с указаниями XXIV съезда партии и ЦК КПСС, органы госбезопасности делают упор на предупредительно-профилактическую работу по предотвращению государственных преступлений» (а не уголовное преследование. — Ф.С.). В 1971–1974 гг. было «профилактировано» более 63,1 тыс. чел. и «пресечена на стадии формирования деятельность 1839 антисоветских групп» [1449] .
Как осуществлялась такая «профилактика», можно понять из докладной записки МГК КПСС, направленной в ЦК партии в мае 1978 г.: «Партийные организации усилили внимание к индивидуальной работе с политически незрелыми людьми. Соответствующими компетентными организациями установлен строгий контроль за так называемыми диссидентами, сионистами и другими лицами, попавшими под влияние буржуазной пропаганды, проводится необходимая работа по пресечению их антиобщественной деятельности с помощью административных мер и общественного мнения». Власти организовывали «проработку» человека на собраниях «в трудовом коллективе», членов КПСС привлекали «к партийной ответственности за политическую незрелость, проявление чуждых взглядов и настроений». Так, например, в июне 1970 г. был исключен из партии известный литератор З.С. Паперный — автор пародии «Чего же он кочет» на известный роман В.А. Кочетова «Чего же ты хочешь» [1450] . Кроме того, широко стала применяться «карательная психиатрия». Около 20 тыс. чел. за «антисоветскую агитацию и пропаганду» были помещены на принудительное «лечение» [1451] .
1449
Власть и диссиденты. С. 93.
1450
ЦГАМ. Ф. П-4. Оп. 172. Д. 7. Л. 122–123; Там же. Д. 88. Л. 120.
1451
Весновская Г.Ф. Статистика реабилитации // ГУЛаг: его строители, обитатели и герои. Франкфурт-на-Майне — М., 2001. С. 409.
В числе «оправдавших себя» мер борьбы с инакомыслящими Ю.В. Андропов в записке, направленной в ЦК КПСС в декабре 1975 г., называл «лишение некоторых лиц советского гражданства и выдворение их за границу (Солженицын, Чалидзе, Максимов, Красин, Литвинов, Есенин-Вольпин и другие)», а также отмечал, что «оздоровлению оперативной обстановки способствовало… разрешение выезда многим экстремистам (возможно, имелись в виду люди, разделявшие идеи сионизма. — Ф.С.) из Советского Союза в Израиль» [1452] . Вряд ли можно считать выдавливание собственных граждан за пределы страны «эффективным» инструментом борьбы с чем-либо.
1452
Власть и диссиденты. С. 93.
Преследование в СССР за «инакомыслие», разумеется, вызывало широкий резонанс за рубежом. В 1971 г. П.Н. Демичев отмечал, что «идут сообщения буржуазных корреспондентов о том, что идеологическая работа доведена до закручивания гаек» [1453] . В дальнейшем возмущение преследованием диссидентов, судебными процессами и высылкой за границу постоянно звучало в западных СМИ. Нарушение прав человека в Советском Союзе (с акцентом на нарушение свободы выезда из страны) стало одним из оснований для введения американских санкций против СССР — в 1974 г. Конгресс США ввел известную «поправку Джексона — Вэника» в Закон о внешней торговле. В политике администрации Дж. Картера в отношении СССР и стран «соцлагеря» был сделан «акцент на правозащитной теме». Во второй половине 1970-х гг. США подняли эту тему до уровня крупной международной проблемы [1454] .
1453
РГАНИ. Ф. 104. Оп. 1. Д. 41. Л. 10.
1454
Системная теория международных отношений: События и документы. 1918–2003 / Под ред. А.Д. Богатурова. Т. 3. М., 2003. С. 395, 379–380.
Ответ советского руководства на критику нарушений прав человека был слабым. Так, на заседании Политбюро ЦК КПСС в январе 1976 г. был одобрен «текст информации братским партиям в связи с измышлениями антисоветской пропаганды о якобы нарушении прав личности в СССР и указания совпослам». Советское руководство утверждало, что «в социалистических странах находятся отдельные лица (хотя их и немного), в том числе обиженные из бывших господствующих классов, лишенные «свободы» эксплуатации трудящихся, предатели периода Отечественной войны, а также некоторые люди, не обладающие должной политической зрелостью или необходимым жизненным опытом, чтобы понять подлинную цену продукции империалистической пропаганды» [1455] . Это заявление фактически подтверждало отказ от выявления и понимания глубинных причин недовольства в стране.
1455
РГАНИ. Ф. 89. Оп. 25. Д. 42. Л. 1–2, 5.
Таким образом, руководство СССР оказалось не готово к адекватному восприятию особенностей массового сознания, проявило непонимание настроений граждан страны. Как пишет Ю.Н. Щеглов, власти «недооценили кризис советского общества» [1456] — а по нашему мнению, даже еще и не кризис, который проявился позднее, в период перестройки, а пока только изменения в массовом сознании.
По отношению к проблемам молодежи (по определению, наиболее активной страты общества) власти «спрятали голову в песок», отвергая усложнение восприятия и оценки окружающего мира молодым людьми, не принимая их отход от пафоса революционных идей и интерес к зарубежным идеологическим и культурным веяниям. Разрыв поколений не только не был преодолен, но даже усилился. В итоге молодое поколение обвинили во всевозможных «грехах», и был фактически введен запрет на обсуждение проблем молодежи. Аналогичной была реакция на нежелательные для властей настроения интеллигенции.
1456
Щеглов Ю.Н. Указ. соч. С. 8.