Эпоха мертвых. Прорыв

– Понятно, разумно. – Циммер подвинул к себе тарелку с яичницей, взялся за вилку. – А чего город замертвячен? Тоже сил зачистить не было?

– Времени, скорее, не было. Так там жителей немало уцелело, перешли в Заволжье… это с другой стороны, прямо напротив. Заволжье, кстати, в основном отбили и зачистили, безопасный город.

– А что с плотиной?

– Пока на плотине оборону наладили, пока там часть города отделили, опорные пункты организовали, пока то, пока се – «печенегов» принесло. Сейчас мертвяки у нас за естественный рубеж обороны. Не дают тихо подкрадываться.

– Понятно, – кивнул Циммер. – Это в городах уже за новое слово в тактике.

– Как же еще? Самое оно. Ты, значит, со своими здесь остаешься?

– Остаюсь, до приказа. Да и людей мне надо в нормальном деле потренировать, а то занимались тут… вспомнить противно. Ни пользы, ни толку… а, ладно, чего теперь.

После завтрака Циммер пошел в штабную машину к Сидельникову, а Шилова отправил к колонне, наказав:

– Ты этих, безопасников, отправляй отсюда на «Пасеку», ну их к черту. Тут уже не по их задачам проблемы, а любопытствующих и подглядывающих нам не надо.

– Ясно, – кивнул заместитель. – А если с поправкой на то, что они по своим задачам в пролете, то наверняка начнут у нас недостатки выискивать, реабилитации искать. Пусть валят отсюда.

– Ну видишь, поняли друг друга, – обрадовался Циммер. – Сразу их гони, загорать не давай. Отряд займи, пусть ПВД оборудуют и связь разворачивают, мы здесь застреваем. И подходи к Сидельникову, займемся делом.

– Понял.

Шилов заскочил в командирский «Тигр», дат по газам и умчался в клубах пыли, а Циммерман вскарабкался в высоко сидящий на КамАЗе кунг.

Ожидавшаяся работа была ясна и привычна. Есть противник, есть «зеленка», есть понятные задачи, что у самих, что у противника, – все то, чему он обучался и к чему он привык. Если не принимать во внимание мертвяков в прилегающем городке, то вообще ничего нового.

К Сидельникову подошли еще двое офицеров, молодой и рыжий Белов, который командовал ведомственной охраной плотины еще до Беды, и омоновский лейтенант Васечкин, молодой и, несмотря на фамилию, не по-русски смуглый; его взвод сейчас выступал за местную разведку. С народом действительно было туговато. Сидельников по секрету сказал, что даже внушительная вроде бы артиллерия укомплектована расчетами хорошо если наполовину. И то частично за счет нашедшихся среди беженцев резервистов, а то вообще бы беда была.

Минут через тридцать, после того как уселись за стол, по дороге проскочили грузовик, «Водник» и «бардак» из тех, что взяли в свое время в Муроме, на тепловозном заводе, – уехали эсбэшники, трофейную броню им дали на усиление, на всякий случай. Циммерман облегченно вздохнул и мысленно перекрестился. «Баба с возу – кобыле легче», – произнес он про себя.

А вот случившееся дальше его уже озадачило. На короткую связь вышел Шилов:

– Циммер, слышь… – сказал он, – ты будешь смеяться, но у радистов перехват записан.

– И чего?

– Кто-то вышел на связь с хлебозаводом и дал команду неким «своим» отходить в Нижний.

– Направление на сигнал есть? – насторожился Циммерман.

– Естественно. С северо-востока сигнал пришел, с бандитской территории.

– И что?

– И этот самый «кто-то» обматерил девку на связи с другой стороны, что дисциплину связи не соблюдает, хлебозавод своим именем назвала.

– Еще информация есть?

– Разумеется. Тот, кто командовал, намерен соединиться со «своими», подойдя к Нижнему по другой стороне реки.

Циммерман задумался. Сильно задумался, до головной боли, зубами даже заскрипел. Затем он сказал:

– На командира с докладом пока не лезь, все может туфтой оказаться. Идеи есть, откуда он полезет на другой берег?

– Думаю, что по плотине.

– Он и вплавь может, забыл?

– Может. Но зачем ему? Если он идет уже из города и задачу выполнил, то знает, что плотина безопасна. И если не знает, то почти наверняка разведать решит. Если нас не обнаружит, то поедет по ней, зачем ему самому себе трудности искать?

– Логично. Готовь засаду.

– «Черных» возвращать?

– Да пошли они, только завалят дело. Пусть катятся.

Он поднял глаза на слушающих с любопытством разговор и спросил, обращаясь к Сидельникову:

– Поможете захват организовать? Аккуратный, чтобы без стрельбы и членовредительства?

– Кого? – коротко спросил тот.

– Да поедет через вас отрядик небольшой. Так нормальные ребята, только резкие, как понос. Если не поймут шутки, то могут в бутылку полезть.

– Для проверки остановятся? – уточнил собровец.

– Вот и я о том, – удовлетворенно кивнул Циммер. – Остановятся обязательно, это не банда. Командиры наши их зачем-то хотят, аж кушать не могут.

Александр Васильевич Пасечник

31 мая, вторник, утро

Нормально поговорить с Салеевым удалось только сегодня с утра, все время что-то мешало. Разговор вышел сложным, но к этому Пасечник был готов. Скрывать то, что он копает под друга детства бывшего десантника, было нельзя, следовало говорить правду. Самому Пасечнику к сложным разговорам было не привыкать, и главную проблему он в таких случаях старался превратить в главный же аргумент:

– Марат, я понимаю, как звучит, поэтому не по своей линии разбираю информацию, а решил тебя привлечь.

– Саша… в смысле Главный, в курсе?

– Он и инициировал расследование, – честно ответил Пасечник. – Они по ошибке ему не тот файл скопировали, Главному показалось подозрительным.

Салеев вздохнул, потер лицо ладонями, затем быстрыми шагами подошел к окну. Не оборачиваясь, спросил:

– К чему это все может привести?

– Честно?

– Абсолютно честно. Если что-то пойдет не так, как ты мне сейчас скажешь, я плюну на все договоренности и поступлю так, как считаю нужным. Я с Домбровским с первого класса вместе, и жили в соседних подъездах. А Саша… Главный в смысле, жил в доме напротив.

– Если абсолютно честно… – начал Пасечник, пропустив всю «детскую лирику» мимо ушей, – то, если Тимохин не расколется сам и сразу, его придется пытать. А если начнем пытать, то он умрет в любом случае, хотя бы ради того, чтобы Домбровский не знал, что попадал под подозрение и какими способами подозрение развеялось.

– А если это все же он… в смысле они? – Салеев резко повернулся к собеседнику.

– Если это они, то я передам Главному добытую информацию. И он пусть решает, я умываю руки.