Эпоха перемен 3

Саня вопросительно посмотрел на меня.

— Давай мне, — ответил я, протягивая руку.

Она передала мне ключи и направилась к своей машине.

— Подожди, — окликнул я.

— Да? — Тина обернулась.

— Слушай, там, в шахте… похоже, я видел автомобиль. Кто-то сбросил его туда.

Она опустила взгляд.

— Да, я подозревала…

— Там… кто-то был?

— Я точно не знаю.

— Кстати, для чего этот колодец построили? Вроде воды там нет, — спросил я.

— Там сланцы добывали, — ответила Тина. — Нелегально, конечно. Но тут зимой не так много топлива, а леса вырубать строго запрещено. А это хоть какой-то выход.

— Мне кажется, это очень опасно…

— Так и есть, — кивнула она, после чего отвернулась и быстрым шагом вернулась к «Гольфу».

За рулём «Джетты» мне было неуютно. Беким ведь только что сидел на моём месте, рассказывал про трагическую историю этих мест — и вот теперь он едет сзади. Мёртвый. Мне то и дело мерещился его укоризненный взгляд и каждый раз я на всякий случай глядел в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что и савана никто не выглядывает…

Возле входа в клинику нас ждал Наим. Он успел переодеться в джинсы и клетчатую рубашку.

Они о чём-то коротко переговорили с Тиной на албанском, после чего она сказала:

— Отец позвонил в Митровицу. Сын Бекима подъедет через пару часов, заберёт машину и тело отца. Так что нет необходимости тащить его в холодильник, достаточно будет просто тени. Можете поставить машину вон туда, к гаражу?

Она указала на дальний конец дворика, где стоял кирпичный гараж на две машины, окружённый довольно высокими деревьями, дающими хорошую тень.

Поставив «Джетту» так, чтобы солнце не падало в салон, я вернулся ко входу в клинику. Тина и Саня куда-то ушли, а доктор Наим, увидев меня, сказал:

— Ваш друг будет жить. Я бы рекомендовал несколько дней в стационаре, на случай осложнений.

Его английский был похуже, чем у Тины, но в целом вполне приличный. С пониманием проблем не возникло.

— Спасибо большое, — ответил я. — Подскажите, пожалуйста, сколько мы вам должны?

Доктор почесал переносицу.

— Если брать операцию, то две с половиной тысячи. Включая расходные материалы и работу ассистента-анестезиолога, — ответил он. — Плюс триста марок в день, если решите воспользоваться стационаром.

— Мы воспользуемся, — кивнул я. — Давайте пока что на пять дней, нормально?

— Чтобы понять насчёт осложнений достаточно было бы два-три дня, — ответил Наим. — Но в этой ситуации чем дольше есть возможность оставаться под наблюдением, тем лучше.

— Отлично, — кивнул я. — Оплата в марках, да?

— Как обычно.

— Подскажите, пожалуйста, есть ли тут в городе возможность где-то остановиться нам с другом на это время?

— Есть, конечно, — кивнул доктор. — Я попрошу Тину, она расскажет.

— И ещё вопрос — когда нам можно будет увидеть… пациента?

Наим улыбнулся.

— Если хотите — можете прямо сейчас, он в сознании.

— Это было бы здорово! — кивнул я.

Рассчитавшись с врачом, я поднялся на второй этаж, где находился стационар. Вова лежал в одиночной палате, возле открытого окна. Над ним нависала стойка с прозрачным пакетом, из которого в его вену через капельницу поступало какое-то лекарство.

Увидев меня, Вова улыбнулся и махнул свободной рукой.

— О, привет! — сказал он. — Сколько я был в отключке?

— Часов пять, — ответил я, глядя на красные отблески заката за окном.

— Ого… — удивился Вова. — Я думал пара дней прошло…

— Как чувствуешь себя? — спросил он.

— Знаешь… — он удивлённо поднял брови. — На удивление прилично! В груди немного ноет и чешется. И горло скребёт, будто от простуды.

— Ясно… наверно, это от интубации, — предположил я.

— От чего? — переспросил Вова.

— Такая трубка в горло вставляется, когда под наркозом диафрагма перестаёт работать и дыхание нужно поддерживать искусственно, — ответил я.

— Б-р-р… — поёжился Вова.

— Не сталкивался раньше? У тебя же вроде ранения есть.

— Да фиг его знает, — ответил он. — Думаешь кто-то из докторов что-то объяснял? Вылечили — и вперёд.

Я улыбнулся.

— Ладно. Мне и Сане ещё надо ночлег найти, пойду пока. Завтра с утра мы заглянем! — сказал я и хотел было выйти из палаты.

— Погодь! — окликнул Вова.

— Да?

— Подай, пожалуйста, пульт от телека. А то сдохнуть от тоски можно!

Пульт лежал на небольшой тумбочке под телевизором, установленном на широкой полке, прибитой к стене. Телевизор был толстый, с электронно-лучевой трубкой.

— Будешь учить албанский? — ухмыльнулся я.

— Наверняка тут ловят сербские каналы, — ответил Вова.

Я протянул ему пульт.

— Ладно, — сказал я. — Пойду.

— Ага, — кивнул Вова, включая телевизор.

Саня сидел внизу, в столовой, и пил кофе. Увидев меня, он поднялся и спросил:

— Ну как он?

— Да нормально, бодр и весел, — ответил я. — Чего сам не поднялся?

— А что, можно было?

— Так почему нет-то? — удивился я. — Разве кто-то запрещал?

— Просто Тина сказала, что ты у него, вот я и подумал, что тебя одного пустили, чтобы толпы не было… типа, чтобы беспокоить поменьше…

— Ерунда, — я махнул рукой. — Если хочешь, можешь подняться поздороваться.

— Ладно, — Саня поднялся с места, не забыв прихватить кофе.

— Сегодня спать не собираешься? — спросил я, намекая на слишком позднее время для употребления этого напитка.

— Да кто его знает? — Саня пожал плечами. — Если тут найдётся, где поспать… а то придётся тут сидеть всю ночь.

— Я говорил с Наимом. Говорит, вопрос ночлега вполне решаем, — ответил я, и добавил: — Сейчас и займусь, пожалуй.

Мы оба собрались выходить, но в этот момент в столовую зашла Тина.

— О, хорошо, что вы здесь, — сказала она. — Не хотите прогуляться немного?

— Надо бы ночлегом заняться, — сказал я. — Темнеет уже… доктор Наим сказал, что тут есть варианты, где жильё снять.

— Кстати, корректнее говорить доктор Кумнова, — улыбнулась Тина. — Наим это имя. Докторов обычно принято называть по фамилии.