Эпоха перемен 3

— Спасибо, — кивнул я.

— Но мы не ожидали встречи так рано. Ты пришёл за помощью? Если так, то мы можем обсудить цену.

— Я пришёл задать вопрос, — ответил я. — Чтобы просить о помощи, сначала нужно понять, что именно мне нужно.

Китаец улыбнулся, подготавливая воду для второй заварки.

— Что ж… спрашивай.

— Изменяясь, вы сохранили верность самим себе. Теперь у вас в руках есть очень мощный инструмент, с помощью которого можно распространить своё влияние очень широко. Но вы предпочитаете его не использовать. Почему?

Последовала долгая пауза. Китаец разливал чай из гайвани в крошечные чашки.

— Представь, что у тебя есть семья, — ответил он. — И после удачной торговой сделки у тебя появилось десять лян золота. На что ты их потратишь? Чтобы купить своей семье новый дом и больше земли, или чтобы купить риса и раздать его всем голодающим соседям?

Я промолчал, переваривая аналогию.

— На наш взгляд, раздавать рис задаром — это аморально. Глава должен отвечать за свою семью. И лишь при необходимости делится тем, о чём попросит вышестоящая власть, — продолжал он. — Счастье не может быть всем, бесплатно и даром. Потому что тогда оно потеряет свою ценность.

— А что, если другая семья, ваши соседи, тоже заработала золото торговлей? Но теперь у ворот их дома ждут разбойники, чтобы это золото забрать? Разве не должно быть власти, которая могла бы предотвратить такую несправедливость? — спросил я, в свою очередь, подбирая аналогию.

Китаец снова улыбнулся.

— Ответ на твой вопрос будет зависеть от того, где живут эти семьи, — сказал он. — В диком лесу или же в упорядоченном государстве?

— Разве создание порядка не есть благородная цель? — Мне невольно приходилось подстраиваться под его манеру речи, которая опять стала больше напоминать классический Вэньянь, чем нормальный разговорный язык.

— Нет, когда жители деревни выкидывают ляны золота на улицу, чтобы по ним топтались свиньи. За ненадобностью.

Мне снова понадобилось некоторое время, чтобы подобрать нужную аналогию.

— А если в семье случилось горе, и благородный муж, глава семейства, сошёл с ума? — спросил я.

— В этом случае его место должен был занять его сын, — ответил китаец. — Если же этого не случилось — то он не справился со своими обязанностями.

— У Конфуция ничего подобного не сказано… — осторожно заметил я.

Китаец хмурился какое-то время. Потом рассмеялся и ответил на русском:

— Верно, верно, извини, сложно было удержаться, наблюдая за тем, как ты пытаешься вести беседу. Я ведь уже сказал, в самом начале: мы одобряем то, что произошло в Югославии. Тебе удалось предотвратить ещё большую трагедию. И мы поддержим те начинания, которые ты заложил. Это сделает мир более безопасным местом.

— Спасибо, — ответил я.

— Не за что. Мы это делаем ради себя самих… у тебя всё?

— Пожалуй… как там у Саши дела? — всё-таки решился спросить я.

Китаец глянул на меня испытующе. Но потом всё-таки ответил:

— Он в порядке. Полностью оправился. Большие дела для него мы решили пока отложить. Время ещё придёт.

— Ясно…

Некоторое время я мешкал, ожидая знака, что разговор окончен. Однако же хозяин не спешил — и я решил проявить вежливость.

— У тебя остался один звонок, помнишь? — спросил он.

— Помню, — кивнул я. — Конечно.

— Этого может быть мало. Но и расширить твою поддержку таким путём мы больше не можем.

Он подготовил ещё воды, залил её в гайвань и теперь давал настояться. Некоторые чайные мастера говорят, что именно третья заварка раскрывает всё богатство вкуса настоящего Те Гуанинь.

Я терпеливо ждал продолжения.

Китаец выждал нужное время и снова разлил чай по чашкам. Сделав первый глоток, он продолжил:

— Мы наблюдали за тем, как ты усилил свою охрану. Хороший способ. Эти бойцы останутся тебе верны.

После того, как Вова пошёл на поправку, у меня состоялся обстоятельный разговор с парнями — в Лефортовском парке, возле госпиталя Бурденко.

Я сделал им предложение, от которого сложно было отказаться. Теперь они стали основой моей службы охраны. Будущей личной гвардии, а в перспективе — и частной армии.

Как ни странно, дольше всего колебался Вова. Он очень хотел завершить образование, и мы сошлись на том, что свой диплом он получит на вечерне-заочном отделении, по той же специальности. Саня же оказался куда менее щепетильным. «Если захочется — на это бабло я любой диплом куплю!» — заявил он, давая своё согласие на дальнейшее сотрудничество.

— Спасибо, — ответил я китайцу. Ведь наблюдение, которое он озвучил, было неприкрытым комплиментом.

— Мы можем обучить некоторых твоих бойцов, — продолжал китаец. — Ты занимаешься у-шу, это хорошо. Но те люди, которые будут тебя защищать, должны пойти дальше.

Я вздохнул.

— Благодарю, — ответил я, снова переходя на китайский. — Это очень щедрое предложение. Но надёжная и верная защита нужна мне прямо сейчас. Я не могу позволить себе потерять надёжных людей в ближайшем окружении с такими навыками.

— Пускай учатся по очереди. И ещё. Мы можем предложить замену на время обучения. Это не будет нарушать никакие принципы.

— Но закроет вопрос доверия. В том, что мне предстоит сделать в ближайшее время. И оставит за вами право вето. Так?

Я улыбнулся.

Китаец вежливо кивнул в ответ.

— Так. Но твои шансы на выживание вырастут. Так что подумай.

— Хорошо, — решился я. — В таком случае, мы договорились.

— Это правильный выбор. С тобой свяжутся в ближайшее время. А пока выбирай того, кто поедет учиться первым.

Сказав это, он аккуратно ополоснул чашки, после чего поднялся с места. Я, следуя этикету, последовал его примеру.

Попрощавшись, я вышел в «предбанник». Тут уже ждал очередной посетитель — владелец строительной фирмы, который мог бы сколотить состояние в лужковской Москве. Скорее всего, в новых условиях у него ничего не выйдет. Если только он кардинально не поменяет стратегию.

Вежливо кивнув, я вышел. Делец в дорогом костюме и с мобильником даже не удостоил меня взглядом. Но это, разумеется, было и к лучшему.