Эпоха перемен 3

— Всё, Саш, теперь мы в одной лодке. Назад дороги нет, — улыбнулся он.

— Ясно… слушай, скажи вот что. В общих чертах — что сейчас происходить будет? Ну, на пару дней хотя бы? — попросил я.

Саша огляделся. Неодобрительно нахмурился — всё-таки в фойе было людно, пускай и без лишних ушей в непосредственной близости. Но предлагать переместиться куда-то ещё не стал. Разве что говорил тихо, почти шептал.

— Смотри: сама система работала просто и даже примитивно, — начал он. — Они брали деньги, вкладывали в компании. На волне инвестиций стоимость росла, как и их вложения. Дальше следовал медийный подогрев и всё такое. На пике деньги должны были выводиться, вызывая обвал смежных компаний и рынков. А, поскольку они точно знали, когда это начнётся, потому что контролировали большую часть ликвидности, то имели возможность снять сливки на пике и потом использовать их для скупки перспективных компаний после падения. Дальше цикл повторялся.

— Вроде всё просто… — заметил я.

— Да, если не вдаваться в детали, — продолжал Саша. — Мы в середине цикла влезли со своей замаскированной ликвидностью. У них ушло много времени прежде, чем они почуяли присутствие на рынке «лишних» денег. Сейчас они только-только начинают ревизию. Должно быть, думают, кто-то из крупных игроков рангом пониже решил консолидироваться и торговать слаженно. Сюрприз же будет в том, что мы начнём вывод сейчас, спровоцировав обрушение рынка. Больше, чем за год до запланированных ими максимумов. Единственное, что они могут попытаться сделать, это перекупить компании на минимуме, но мы и здесь застрахованы по ключевым активам опционами. То есть, после обвала мы фиксируем прибыль направляем часть на выкуп. И остаёмся с огромным кэшем. Который используем в случае, если они попытаются стабилизировать ситуацию.

— Как?

— Атакуем госфинансы, — улыбнулся Саша. — Федрезерв такого не ожидает.

Глава 8

Хаосом сложно управлять. Ключевой этап — это подготовка. Нужно тщательно наметить будущую траекторию лавины событий и надеяться, что поток не собьётся с этого пути слишком сильно. При том, что ему будут активно мешать определённые силы, когда осознают, что происходит.

Эти помехи будут возникать в самых неожиданных местах, одновременно. Конечно, я знал об этом. Как понимал и то, что ни одна централизованная система не справится с таким потоком задач. Поэтому я даже не пытался замыкать всё на себя. Я лишь встроил в систему нужных людей, которые сделали то же самое на уровень ниже, и так далее — вплоть до конкретного бойца законспирированной боевой ячейки, который отвечает только за себя.

В итоге получилась организация, чем-то напоминающая нервную систему осьминога: развитый центральный нервный узел, принимающий стратегические решения — куда плыть или ползти, плюс автономные центры принятия решений в каждом щупальце и даже в каждой присоске, которые точно знают, что делать, исходя из обстановки на месте.

Поэтому мне не было никакой необходимости постоянно находиться на связи. События развивались сами по себе, мне же оставалось только следить, ожидая момента, когда понадобится стратегическое решение.

Всё же я периодически включал китайский телефон. Потому что ждал одного важного звонка или СМС.

И вот, во время пересадки в Чикаго, когда я уже собирался подняться на борт самолёта, вылетающего во Францию, мне позвонили.

— Да, Дмитрий Петрович, — ответил я.

Некоторое время никто не отвечал. «Неужели ошибся? — подумал я, улыбаясь, — забавная осечка…»

Но нет.

— Впечатляет, — бесцветным голосом ответил отец Мирославы.

— Немножко умеем, — сказал я преувеличенно бодрым голосом, глядя на часы в терминале. До окончания посадки на самолёт оставалось двадцать минут. Должен успеть, по идее… если истерик не будет. По идее, не должно быть: всё-таки военный, но когда дела касается его дочки планка у него падает, по себе знаю.

— У нас большие проблемы, — сказал он.

— Что-то с Мирославой? — Я изобразил тревогу. Настолько искренне, насколько получилось.

— Да, — кивнул он. — И я, блин, ничего сделать не могу! Вообще ничего! Понимаешь?! Я!

Он почти кричал, но на настоящую истерику это не тянуло. Отлично.

— Тормозится на самом верху… подозреваю, это как-то с твоими партнёрами связано. На тебя пытаются давить? — продолжал он.

Я выдержал паузу.

— Да, — сказал я, вложив в это короткое слово максимум отчаяния и злости.

— Ты где сейчас? Возвращайся. Надо что-то придумывать.

— Уже возвращаюсь. Завтра буду на месте, — ответил я.

— Эта линия на твоей стороне, насколько безопасна?

— Наши не слышат. Слышат партнёры, — ответил я. — Которые с Востока.

— Ясно… в общем, возвращайся. Очень надо.

— Понял, принял.

Вызов сбросился. Я улыбнулся и пошёл на посадку. Удивительно, но мне удалось предсказать образ действий организации и семей, которые считаются непобедимыми хозяевами мира! Что ж, похоже, все мы люди…

Перед тем, как выключить телефон, я отправил сообщение, содержащее кодовую фразу, на одноразовый мобильник Сани, который приобретался специально для того, чтобы его получить.

Часть его команды теперь должна заняться эвакуацией отца и его новой жены в новое, ещё более засекреченное место. В случае, если всё пройдёт успешно, после приземления в Париже я получу новое смс.

Пока мы летели, дыхание мирового кризиса успело перебраться через океан. Люди в терминале были встревожены. Возле банкоматов образовались очереди. На экранах телевизоров транслировались мировые новости с подстрочником, некоторые передачи были на английском.

Я остановился на пару минут возле ближайшего, вчитался.

«Погром на Нью-Йоркской бирже! Власти рассматривают возможность чрезвычайных мер. Заседание Совета управляющих Федерального резерва рассмотрит вопрос повышения ставки. Тем временем, мэр города говорит о том, что в ближайшее время будут введены подразделения национальной гвардии для пресечения беспорядков, которые…»

Меня отвлекло пиликанье китайского телефона. Я мельком взглянул на экран. Всё в порядке — отец и Людмила с ребёнком благополучно добрались до нового места. Следующее перемещение будет через сутки, но моего вмешательства оно уже не потребует.

Рейс на Москву задержали на целых шесть часов, так что мы решили прокатиться до центра, немного погулять. Погода стояла тёплая, работали кафешки. Немного подумав, я наметил маршрут: пешком от галереи Лафайет до площади Согласия и дальше, через дом Инвалидов до Эйфелевой башни.

— Пахнет вкусно… — заметил Вова, потянув воздух носом.

— Голодный? — удивился я.

Мы летели «Американскими авиалиниями», но кормили в бизнесе на удивление хорошо. Была даже чёрная икра, что для западных авиалиний более позднего периода стало нонсенсом.

Однако же в воздухе действительно плыл приятный аромат какой-то выпечки и кофе.

— Есть немного, — улыбнулся Вова.

Мы зашли в ближайший магазинчик, где находилась небольшая кафешка, в которой продавали багеты с круассанами и кофе на вынос. Взяв пару багетов с начинкой, мы пошли гулять дальше.

Город был гораздо чище, чем я помнил. На улицах практически нет мусора или стихийных туалетов в закутках на набережной Сены. Люди красиво одевались, выглядели приветливо, не шарахались от подозрительных шумов в узких переулках…