Эра цепей

— Слышу, слышу… Ты только помни, что деньги там, угу?

Харита коротко, устало кивнула. Рукой он почувствовал это и улыбнулся, шумно вздыхая.

— А сейчас я… Посплю… Немного…

И он снова провалился в сон, полный кошмаров. И снова она осталась одна.

Придя в себя, Харита покинула дом мастера Гастона. Она уже знала куда идти, знала к кому обращаться. Плевать на то, что будет дальше, пусть ее хоть конь отымеет, это уже не имеет значения.

— Кастор, — позвала она, выйдя на улицу. — Ты можешь спасти его?

Бледная тень пьярима появилась из-за угла. Он поклонился, коротко ответил:

— Возможно.

— Да или нет?!

— Все зависит от вас, госпожа Харита.

Она нахмурилась, жестоким, решительным взглядом приковывая кардийца к месту. Наконец, набрав в грудь воздуха, она громко сказала:

— Я согласна!

Глава 25: То, что погубит мир

Шло время, и летние шторма и шквальные ливни постепенно смягчались на слабый, легкий дождик. Кое-где над высоким шпилем стали расступаться тяжелые тучи, проглядываться тусклое, бледное небо Темиля, предвещая прохладный осенний сезон, а за ним и зиму, когда дожди становятся холодными, а над городами растут черные облака дыма печей.

Тревога, нависшая над домом Сеотосов, не ослабевала. Город под ними был в агонии, а глава дома, благородный Карамах, почти все время отсутствовал — его внимания требовали то Кольфены, правители Темиля, то посланники Артанитов, заставляя мужчину, как главу утопленной казны, разрываться меж двух огней, едва успевая отвечать и тем, и тем. Что-то ненормальное, тревожное было в его постоянной занятости — Кайра, незаконнорожденная дочь Карамаха, иногда тихо шептала о том, что он всегда был беспокойным, но сейчас у него выросли черные крылья, а на лице начинал прорастать клюв. Точного значения сказанного Келеф не мог понять, слишком пространными и загадочными были порой изречения художницы, но ее сестра, Рина, пояснила, что на Темиле мало птиц, и те кружат над водами неделями напролет в поисках суши. Даже спят они там, в вышине, не прерывая полета, прямо как отец семейства.

И всякий раз, когда он возвращался в шпиль, всякий раз, когда поздней ночью в свете очага его встречала его жена весь дом гремел и звенел от бьющейся посуды, ругани и плача.

— Ненавижу этот дом, — Рина курила на балконе, обхватив колени руками. — Сожгла бы его, вместе со всеми обитателями.

— Даже с Кайрой? — выдыхая дым спросил ее Келеф.

Об их встречах как-то прознал самый младший ребенок, мальчик, имени у которого еще не было. Традиция давать имя ребенку здесь была странная, никто не называл малышей, пока им не исполнится четыре года — именно в таком возрасте, по легенде, тагац, рожденный горой, получил свое имя, когда вышел к людям. После этого видеться наедине стало сложнее, и Рину, и Келефа повсюду сопровождали лакеи, из-за чего девушке приходилось связывать простыни и наволочки в веревку, по которой юноша забирался к ней на балкон.

— Ну, не с Кайрой… Да и не с малышом, наверное… — неуверенно протянула Рина.

Внизу, этажом ниже, что-то с грохотом ударилось об стену. Послышался крик Цары, но слова разобрать было сложно.

— Тогда не надо ничего сжигать, — подытожил Келеф. — Просто надо перестроить. Ремонт сделать. Ну, знаешь, стены там перекрасить, полы поменять. Крышу, кхм.

— Балда ты… — горько усмехнулась в ответ Рина, потушив маленький окурок. — Как там Фрида говорила?

— “Незапятнанный интеллектом разум”! — подражая четырехрукой проскандировал собакоголовый.

Рина сдавленно, тихо засмеялась, стараясь слишком сильно не шуметь. Дожди стали куда тише, и теперь проходящие мимо слуги могли их услышать. Келеф же, смешливо откланявшись, стал спускаться вниз, спеша вернуться в свою крошечную комнатушку прежде, чем его отсутствие кто-нибудь заметит.

Вне шпиля Келеф большую часть своего времени проводил как верный слуга своей госпожи, и для окружающих именно так и выглядели их отношения. Он был молчалив, гордо держал спину и носил на поясе вверенный ему самой Риной меч с навершием, на котором был отчеканен герб Сеотосов — солнечный ключ, спящая тайна. Сражаться юноша так и не научился, слишком редко выдавалась возможность потренироваться с сержантом в шпиле, но это и не нужно было, ведь его функция, по большому счету, сводилась к тому, чтобы выглядеть как внушительный, высокий человек с оружием рядом с сиятельной госпожой. И, стоит сказать, с этой ролью он справлялся прекрасно.

Была, впрочем, и вторая жизнь. Пока в доме зрело семя раздора, Келеф готовился защищать свою госпожу, а для этого нужно было нечто, что могло дать им преимущество. По вечерам, когда дел почти не оставалось, Рина в сопровождении самых верных ей людей отправлялась к центр города-шпиля, в самые зловонные и жаркие его недра. Там, спрятанный среди кухонь и дешевых борделей располагался неприметный дом с вывеской, гласящей, что здесь работает обувных дел мастер. Однако за непримечательным фасадом скрывалась мастерская, где работал молодой мастер по имени Ийро. Был он человеком дерганным, нервным, но добрым в душе, и принадлежал к народу Мелитов — тело его было полностью, за исключением лица, стоп и ладоней, покрыто жесткой шерстью, а за спиной вечно удерживал какой-нибудь инструмент длинный, сильный хвост. Особенно забавно было наблюдать за ним, когда он зажимал хвостом какие-нибудь щипцы или зубило, а потом не мог его найти.

— О, г-госпожа, зд-д-дравствуйте! — заикаясь, поприветствовал он Рину, дернув длинными, заостренными ушами. — П-привет, Келеф!

— И тебе не хворать, Ийро, — собакоголовый привычным жестом стукнулся с ним кулаками. — Как прогресс?

— П-п-при-и-исутствует! — улыбнувшись, ответил хвостатый, сдернув грязное полотно ткани со стола.

Там, под тканью, в свете горнила красовались несколько арбалетов с деревянными дугами и коробом над основным корпусом, оснащенные, ко всему прочему, рычагом в задней части. В целом, арбалеты в этом мире пусть и не были столь распространены, но были известны и использовались некоторыми наемническими армиями Шестилунья, в основном на Эрцилле и Мельхии, однако такой дизайн не был известен даже мастеру Ийро.

— А не слишком ли сложно? — нахмурилась Рина, проведя пальцами по корпусу одного из арбалетов. — Выглядит не то чтобы просто.

— К-к-конструкция простая, как ж… ж-ж-жо…

— Ага, да, спасибо, Ийро, — усмехнулся Келеф, предусмотрительно зажимая рот любителю не слишком красиво выругаться. — Ты их проверял?

— Мфм! — с зажатым ртом промычал тот, кивнув.

Рина прошла к единственному чистому стулу в мастерской и плавно, изящно села. Его здесь держали специально для нее и накрывали единственной чистой тряпочкой, чтобы не приведи тагац не запачкать одеяние госпожи.

Келеф же взял один из арбалетов, взвел, положил на желоб стрелу и стал засыпать в короб сверху еще несколько, аккуратно укладывая их один на другой. Страж, что вошел вместе с ними, напряженно взялся рукой за рукоять меча, но юноша усмехнулся:

— Спокойно. Хотел бы убить — давно бы сделал.

Рина кивнула, улыбнувшись, подтверждая слова слуги. Снова взглянула на Келефа.

Он вскинул арбалет, одной рукой удерживая корпус снизу и упирая специальный приклад в живот, а второй взялся за рычаг в задней части. Ийро стиснул зубы, нервно глядя на свою работу и молясь, чтобы все работало как надо, и когда Келеф начал стрелять, то, наконец, выдохнул. Простое движение руки, взведение тетивы, выстрел — всего одно движение позволяло вести огонь куда быстрее чем любой умелый лучник, и при этом оружие не требовало особых навыков от стрелка. Арбалетами чо-ко-ну, о которых юноша узнал в прошлой жизни из бесчисленных видео в интернете, можно было вооружить армию крестьян, и они стали бы серьезной угрозой даже для отряда хорошо подготовленных солдат. Были, правда, и минусы — арбалеты долго перезаряжались и не отличались точностью. Вернее сказать, прицельно стрелять из них было невозможно — даже выпущенные Келефом стрелы с трудом попадали в специально подготовленную мишень. Впрочем, плотность огня удивила девушку, и она сдержанно, улыбаясь, похлопала.

— Впечатляет, — глядя на Келефа произнесла она. — Даже очень.

— Благодарю, моя госпожа, — поклонился юноша. — И он тоже, да?

— К-к-конечно, в гузно меня еб… еб-б-б…

Рина засмеялась, скромно прикрыв рот ладошкой, приказала им встать. Прогресс в их маленьком заговоре радовал ее, ровно как и то, что с другой стороны, еще ниже по улицам города, тренировались ее первые воины, набранные из числа детей самых бедных слоев населения.