Эра Охотников - 2

– Есть. Шагаем.

Вот он, вход в подземелье. Эльвира с самого начала хотела сюда попасть, но всё никак не получалось застать момент, когда никто не караулит дверь. И ещё требовалось подготовиться. Четыре дня на подготовку едва хватило. Но для вампиров такой срок – пустяки, подождут.

Воздух постепенно становился тяжелее и гуще, вдыхать его оказалось неприятно.

Круговая лестница закончилась длинными коридорами, уходящими во тьму. Чтобы не тратить магию на освещение, вчера Эльвира одолжила у Кукухи фонарик.

Деловито осмотрев исписанные рунами стены, изгоняющая пошла по магическим указателям в свет луча.

– Говорят, тут хранится много опасного. Я читал, в этих стенах замурованы древние монстры.

– Да, очень похоже на то. Тут цепочки рун как раз по сдерживанию, – Эльвира с любопытством поглядывала на заметно встревоженного спутника. – Не находишь это жестоким, кстати?

– Магия чудищ поддерживает руны, которые их же и сдерживают. Монстры в плену своих же сил. Я бы сказал, этот ход у древних гениален. Жесток, несомненно, но эффективен.

– Ты же знаешь, что большая часть рун тут написана Грачами, твоими прямыми предками? Так что можешь гордиться.

– Во-первых, Грачи многое проектировали по указке Эпопеевых, – принялся занудствовать Диедаро, – А во-вторых, ты тоже наполовину Грач. И мои предки не более жестоки, чем твои.

– Так я и не осуждаю, – пожала плечами Эльвира. – Наоборот!

– А вот я бы не радовался, – проворчал Грач.

Узкие коридоры вывели в более широкие артерии подземелья, по центру которых пролегали рельсы, а по сторонам у стен стояли ящики и бочки.

Одна из каменных стен была разрушена, а в её полости лежал скелет в позе эмбриона, замотанный в лохмотья.

Перед ним сидел очень недовольный серый кот. Он бил хвостом, поджав короткие, как у бойцовской собаки, уши. Голосистое и раскатистое рычание в подземелье звучало особенно зловеще.

– О, Байкун. Видела его? – Диедаро присел на корточки. – П-ссс... привет!

– А что за нечисть такая? – не поняла Эльвира. Этого кота она не встречала раньше, да и не особо хотела. Зверюга выглядела агрессивной, и вообще странно, что Диедаро опустился к нему, сейчас как вцепится ему в лицо грязными когтями!

– Ты что! Это же наш страж при академии. Видишь, на висках руны имеются, он свой. Крыс ловит, в гости к нам иногда заходит. Зимой, правда, не видно его совсем, по подвалам прячется, холод не любит. Байкун, это же я!

– А зачем коту руны? – не поняла Эльвира. Животина имела крайне подозрительный вид и необычные, слишком понимающие золотистые глаза.

– Разумеется, чтобы по подвалам и в любых зонах бегать. Ему же охотиться нужно. Странно, что вы не пересекались.

Эльвиру больше интересовал скелет. На первый взгляд человеческий, но уцелевшие зубы черепа походили на акульи. Острые, треугольные, плоские. интересный экземпляр. Такие ей не встречались.

Изгоняющие продвигались вдоль железных путей. Эльвира понятия не имела, в какую сторону им нужно, вела наугад. Она была как натянутая струна: в подземелье кровь изгоняющего впервые за долгое время проснулась, и тело наполнилось энергией. Оно хотело пламени боя.

Судя по всему, Диедаро испытывал то же самое. Тео сжимал в руке кол, и напряжённо осматривал ящики со старыми изуродованными доспехами. Их оказалось много, приодеть всех учащихся академии не составило бы усилий. В кожаной, пропахшей плесенью, неоднократно штопанной броне зияли дыры, на металлических вставках ржавели глубокие царапины: много изгоняющих сложили головы в бою за человечество.

– Интересно, а почему охотники не разбирают старые доспехи на детали, там же много серебра и стали?

– Я вижу тут логику, – высказала мысли Эльвира. – Они все были недостаточно легендарны, чтобы висеть ухоженными на манекенах. Но они достойны памяти. Потомки должны знать цену, заплаченную предками. Как по мне, очень наглядно. Даже самые бравые воины забываются, и их когда-то сияющие на солнце доспехи под вековой пылью гниют в подземельях среди тысяч других. Забытые. И нас это тоже ждёт...

Эльвира коснулась доспеха, украшенного гербом академии. Она не могла до конца проникнуться моментом, ощутить грусть и тоску по давно ушедшим временам великих героев, поэтому Эпопеевой оставалось наблюдать за вдумчиво-меланхоличным Диедаро. Для него ведь это были не просто слова.

Тео служил для Эльвиры неким эмоциональным ориентиром. К которому, правда, не всегда хотелось прислушиваться. Но он показывал то, что для дао оставалось недоступным.

Ряды коробок тянулись, казалось, вечность. Краем глаза Эльвира уловила какое-то свечение. Она тут же погасила фонарь.

– Прячься за коробки!

Диедаро пристроился рядом с Эльвирой и в щель наблюдал за приближающимися голубыми точками.

Голоса изгоняющих были знакомые.

– Все входы ему не перекрыть. Но кровь этот паразит нам портит, конечно. Ты вот веришь, что вампиры ни при чем? – одноглазый Лео держал перед собой левую руку, окутанную голубым пламенем. Она служила ему вместо факела. Эльвира с гордостью подметила, что её пламя ярче, чем у обоих братьев. Миодай, привычно угрюмый, шёл чуть позади. Он держал светящуюся руку перед лицом и всматривался.

– Да какая разница, в конце концов? Этот кто-то не хочет игр, он ставит палки в колёса, а, значит, нужно вопреки его желанию их проводить. Нельзя у него на поводу идти.

Раздался стук, затем отборная, совсем не высокородная ругань.

– Мио, хватит на руку пялиться! Под ноги смотри!

– Не могу, сегодняшний инцидент не отпускает меня. Никогда не подводила рука. Никогда...

– И ты думаешь, это не случайность? Если происходит косяк, то это какие-то сверх силы замешаны? Удобная позиция, в это проще верить, чем признать ошибку.

– Это не было ошибкой, – процедил тео. – Она знала, что так произойдёт. Это насмешливое лицо! Она всё это устроила!

– Брат, у тебя паранойя. Пигалица-первогодка, бездарная прогульщица и выходец из семьи третьего сорта. Пыль под ногами, она не стоит внимания, не понимаю, чего ты так зациклился на ней. Она не смогла бы такое провернуть.

– Что-то не сходится. Я чувствую.

– Первогодка подорвала твой авторитет, значит, надо её на место поставить. Ты ведь уже проходил подобное много раз.