Еретическое путешествие к точке невозврата

– Чудесное вино, только очень дорогое, нечасто мне достаётся, – сказала она, облизывая губы острым язычком. – Неужели не хочешь попробовать?

– Я не большой охотник до вина, – улыбнулся Вольфгер.

– Похоже, сегодня Господь в своей милости явил мне встречу с ангелом! – закатила глаза девушка, – впервые в жизни встречаю мужчину, который отказывается от хорошего вина. Откуда ты, красавчик?

– Не называй меня красавчиком, хорошо? Моё имя Вольфгер фон Экк, я из Саксонии. А как тебя зовут?

– Лия, – ответила девушка.

– Такую красавицу родители должны были назвать Рахилью, а не Лией, [105] – улыбнулся Вольфгер.

– Ой-ой-ой, в Саксонии благородные господа читают Тору? – округлила глаза Лия.

– «Бытие» – это самая первая книга христианской Библии, я по ней учился читать.

– А, ну да, я и забыла, что у христиан и иудеев некоторые священные книги общие, прости меня, – сказала Лия.

– Тебе не за что извиняться, ты не сказала ничего обидного для моей веры, – ответил Вольфгер, – да я и не очень-то религиозен. Ты ешь, а то пирог остынет, только не торопись, никто его у тебя не отберёт.

105

«Лия была слаба глазами, а Рахиль была красива станом и красива лицом». «Бытие», глава 29, стих 17.

Лия странно посмотрела на Вольфгера. Барон перехватил её взгляд:

– Ты что?

– Ты сейчас сказал так, как говорила моя старенькая служанка, когда я в детстве плохо вела себя за столом… Почему-то я вспомнила её, – ответила Лия и смахнула слезинку. – А, к демонам воспоминания! – она налила в кубок вина и залпом выпила. – Пойдём к тебе?

– Может, позже?

Вольфгеру нравилась Лия, но он не хотел использовать её как обычную кабацкую шлюху. Опыт немолодого мужчины подсказывал ему, что потомобаяние девушки исчезнет, и останется только брезгливость и раздражение.

– Боюсь, со мной ты потеряешь вечер, – сказал он, – может, тебе ещё не поздно присоединиться вон к той компании?

– Да ты что?! – удивилась Лия, – это же купцы!

– Ну и что?

– А то, что они скорее обслужат друг друга под хвост, чем потратят на удовольствие хотя бы грош, уж я-то знаю!

– Откуда ты можешь это знать? – не подумав, спросил Вольфгер.

– Оттуда! Ты думаешь, я здесь первый день? – усмехнулась Лия, – и не смотри на меня так, моё ремесло не хуже, чем у других. У одних мозоли на руках, а у меня… – она, не смущаясь, употребила простонародное словцо.

Вольфгер фыркнул:

– Язычок у тебя, однако…

– И на него ещё никто из мужчин не жаловался! – отпарировала Лия, – а ты, может, ещё передумаешь? Я много чего умею, ты же, надеюсь, не евнух?

От такого вопроса Вольфгер слегка опешил.

– Ну вот, теперь мы уж точно пойдём ко мне, никто ещё не ставил мои мужские силы под сомнение!

Лия лукаво улыбнулась.

– Это совсем другое дело! Только давай ещё немножко посидим, ладно? Здесь так хорошо… Ты ведь никуда не торопишься?

– Нет, весь вечер и вся ночь принадлежит нам.

– Договорились! – воскликнула Лия и, оглядев Вольфгера уже новым, хозяйским взглядом спросила:

– А что это за медальон ты носишь на шее?

– Это? Это баронская цепь.

– Так ты, значит, барон?! – охнула Лия.

– Ну да, а что? Разве я не сказал?

– Нет, ты только назвал своё имя. Знаешь, теперь я робею, у меня никогда не было баронов…

– У нас всё, как у обычных людей.

– Да? Это мы сейчас проверим, – промурлыкала Лия, кладя руку на колени Вольфгеру.

Внезапно она ойкнула и отдёрнула руку.

– Что случилось, укололось обо что-то? – удивился Вольфгер, который всё внимание сосредоточил на девушке и совсем не обращал внимание на то, что происходит в зале.

– Там, у входа стоит отец Иржи, дьявол бы его забрал! Теперь быть беде… – упавшим голосом ответила Лия.

– Какой ещё отец Иржи?

– Монах. По-моему, он помешанный, ходит со своими подручными по городу и везде выискивает грешников.

Вольфгер повернул голову и увидел, что в господский зал вошёл худощавый монах в серой рясе, подпоясанной верёвкой, в деревянных сандалиях на босу ногу и с массивным распятием в руках. За его спиной маячили два дюжих парня, по виду – лавочники.

– Ага! – завизжал монах, увидев Лию, – опять ты здесь, блудница вавилонская! Мерзкая иудейка, оскверняющая своим зловонным дыханием воздух, которым дышат добрые христиане! Продажная девка! Сосуд диавольский! Я ведь предупреждал, чтобы ты не попадалась мне, ну, всё, теперь пеняй на себя, гореть тебе на костре! А ну-ка, парни…

Лия не испугалась. Она демонстративно закинула ногу на ногу, так, чтобы они обнажились до самых бёдер.

– Ну, ты, угол от мыльни, самый тёмный и обоссанный, – громко и насмешливо сказала она, – чего тебе здесь надо? Не видишь, это заведение для господ! Иди, отдохни у тихой речки, или прикажи своему подручному подставить задницу, ведь на женщину у тебя никогда не было денег. А хочется, ой, как хочется, верно?

– Ах, ты, дрянь! – зашёлся злобой монах. Лицо его сильно побледнело, а на скулах выступили красные пятна. – Чего вы смотрите? – заорал он своим подручным, – хватайте её!

– А ну, полегче, – вмешался Вольфгер, – я уже заплатил девочке, и она никуда не пойдёт, пока не отработает своё.

– Молчи, еретик! – не унимался монах, – тот, кто удовлетворяет похоть с иудейкой, тешит дьявола! Как бы тебе не оказаться на костре вместе с потаскухой! Хватайте и его тоже!

Парни замялись и переглянулись. Они были готовы схватить хрупкую девушку, заодно облапав её, но связываться с сильным мужчиной из благородных, по виду бывалым воином, да ещё при оружии, им явно не хотелось.

Нерешительность их и сгубила.

На шум из-за занавески вынырнул Карл. Не церемонясь, он зашёл за спины парней и стукнул их головами. Раздался тупой неприятный звук, и подручные отца Иржи рухнули, как будто им подрубили ноги. У монаха ещё была возможность отступить, но он, казалось, впал в неистовство. Размахивая распятием как дубиной, блюститель нравственности двинулся вперёд, намереваясь ударить Вольфгера по голове. Барон вскочил, отшвырнул ногой табурет, увернулся от удара тяжёлой деревяшкой и двинул кулаком монаха в челюсть, вложив в удар всю силу. Зубы отца Иржи лязгнули, он не удержался на ногах и опрокинулся на спину, сильно ударившись затылком о каменный пол. Его глаза закатились, под головой появилась красная лужица.

– Что ты натворил, глупец! – ахнула Лия, – Ты убил монаха! За это – смертная казнь!

– Может, просто оглушил? Сейчас посмотрим.

– Не трогай его, беги, скорее! – крикнула Лия, – Спасайся!

– А ты? Ты со мной? Что будет с тобой? – спросил Вольфгер, не трогаясь с места.

– Да беги ты, наконец! – толкнула его в спину Лия, – обо мне не беспокойся, не впервой, отсижусь в Жидовском квартале, не я же убила монаха! Беги, прощай! – она быстро поцеловала Вольфгера в губы и скрылась за низенькой дверцей, на которую Вольфгер раньше не обращал внимания.