Еретическое путешествие к точке невозврата

Сначала ехали с опаской, настороженно глядя на каждого встречного и объезжая стороной деревни, но, убедившись, что погони за ними нет, постепенно успокоились.

– Неужто все беды, которые судьба насыпала для нас в мешок, закончились? – с улыбкой спросил Карл. – А может, в мешке протёрлась дырка, наши беды высыпались на дорогу, и теперь достанутся какому-нибудь жадине, который их подберёт?

– Сплюнь! – посоветовал Вольфгер и скрестил пальцы на левой руке.

Карл заметил это и рассмеялся:

– Оборотни, в отличие от людей, не верят в приметы! Хоть в этом нам проще живётся.

Суеверный, как все воины, Вольфгер решил от греха сменить опасную тему.

– Понравилась тебе Богемия, Карл? – спросил он.

– Ну, пиво хорошее… – уклончиво ответил оборотень.

– А кроме пива что, ничего не понравилось?

– Да как сказать? Вот, к примеру, едем мы сейчас по лесу. Чем лес в Богемии отличается от леса в Саксонии?

– Пожалуй, что ничем.

– Вот и я так думаю, ничем, а Прага чем от Дрездена отличается? Богатые дома, бедные дома, рынки, церкви, площади, всё похоже, как будто никуда и не ездили. Чему там нравиться? Люди тоже одинаковые, даже говорят по-немецки. Мольдау вон и та в Эльбу впадает. Кстати, господин барон, а почему бы нам не спуститься по реке до Дрездена?

– Была у меня такая мысль, – ответил Вольфгер, – но Ян объяснил, что ничего из этого не выйдет. Мольдау не судоходна, барка по ней не пройдёт, значит, пришлось бы продавать лошадей, да и маленькую лодку всё равно пришлось бы на руках перетаскивать через пороги. Нет, пусть уж лучше кони несут нас, чем мы лодку. Да и потом, мне жалко было бы расставаться со своим вороным.

– Ну, что ж, раз так, поедем и дальше верхом, нам с вами не привыкать. А по поводу Богемии я вот что скажу. Когда я был маленьким, мне казалось, что за лесом, окружавшим нашу деревню, лежит совсем другая, чудесная земля. Там всё не так, как у нас: и живут легко, и едят сладко, и так мне хотелось за лесом побывать, аж до слёз. Матушка ещё удивлялась, чего это я плачу, ай, обидел кто? А как ей объяснишь? Ну и молчал я. А потом, когда… ну, словом, когда деревни не стало, вы знаете, о чём я, господин барон, вот тогда и прошёл я через лес. Он, кстати, и не таким большим оказался, а за ним – такая же земля, и люди такие же, и всё у них обычное, скучное, серое… Тогда я решил: ну, уж в городе-то! Непременно мне надо город повидать, неважно какой, лишь бы город. Там люди в каменных домах живут, на серебре едят, каждый день вино пьют… Что ж, побывал я и в городе, да не в одном. И там нехорошо… Что делать, куда податься? Теперь вот с вами в другой стране побывал, а она от нашей ничем и не отличается. Те же люди, то же горе, только на свой лад. Как говорится, в каждом домике свои гномики. Конечно, если совсем далеко уехать, к сарацинам, например, там, может, и правда, всё совсем другое. Да только мне это другое не нужно. Поверите ли, во сне Альтенберг видеть стал… Домой нам пора. Забирайте вы, ваша милость, фройляйн Уту, монаха, и поедемте мы с вами домой. А уж будет конец света или не будет, то не нам решать. Мы, что могли – исполнили, совесть нас тревожить не будет. Я так думаю.

Произнеся эту непривычно длинную речь, Карл замолчал.

Вольфгер удивлённо посмотрел на своего обычно молчаливого и сдержанного спутника, от которого не ожидал так откровенно прорвавшейся тоски по дому.

– Прав ты, Карл, кругом прав, – со вздохом сказал он, – так я и сделаю. Вот доберёмся до Вартбурга, вещи соберём, и домой… А Фуггеру я напишу, что всё, мол, конец нашему анабазису…

– А что это – анабазис?

– Это из греческой истории, в переносном смысле – вроде как военный поход в земли, населённые врагами, – пояснил Вольфгер.

***

Вартбурга путешественники достигли в полдень, но, против обыкновения, замковые ворота оказались запертыми.

– Что это они? – удивился Вольфгер. – Карл, постучи.

Карл громыхал в ворота рукоятью секиры до тех пор, пока в них со скрипом не открылось зарешёченное окошко.

– Чего шумим? Кто такие? Чего надо? – лениво спросил невидимый стражник.

– Открывай ворота, барон фон Экк приехал! – рявкнул Карл.

Вольфгер молча встал так, чтобы его можно было разглядеть через окошко.

– А-а-а, ваша милость, господин барон! – облегчённо воскликнул стражник, – с возвращением вас! И слуга ещё, значит, с вами, ага. Привет, Карл! Только уж не гневайтесь, пока господин комендант приказ не отдаст, я вас впустить не могу.

– Это ещё почему? Что за новые порядки?

– Не могу знать, господин барон, так уж герр комендант Берлепш приказал. Строго-настрого запретил держать ворота открытыми и пускать в замок без его самоличного разрешения. Да он сейчас сам сюда придёт, Ганс за ним побежал…

– Не пойму, чума, что ли, в Айзенахе? В замке все здоровы, не знаешь?

– Как есть, все здоровы, господин барон, – словоохотливо отвечал скучающий стражник, – и фройляйн Ута, и фройляйн Ала… Атала… ну, эта…

– Да понял я, понял, Алаэтэль, – досадливо прервал его Вольфгер, – а отец Иона как?

– Это монах-то? Здоров, видел я его вчерась, – ответил стражник. – И мастер Рупрехт здоров, только вот отмыться долго не мог, воняло, извиняюсь, от него…

– Чем воняло?!

– Дык яйцо его алхимическое… Сначала протухло, а потом и рвануло, да так, что двери вынесло. Ну и запах опять же. Это он сам так объяснил, когда заикаться перестал. Ох, вон и комендант поспешает, извиняйте, не положено мне на посту разговаривать!

Стражник быстро отошёл от ворот, не закрыв окошко, и Вольфгер услышал, как комендант сходу начал орать на своё воинство:

– Кто там?! Господин барон фон Экк?! Олухи! Немедленно впустить! Открыть ворота! Ну что стоишь, дубина?! Бросай алебарду, она тебе сейчас не понадобится, помогай Фрицу, ну!

Ворота медленно открылись, Вольфгер и Карл въехали в замок. За барбаканом их ждал взмокший от быстрой ходьбы и ругани комендант. Он снял шляпу и раскланялся, подметая камни мостовой уже изрядно посёкшимися орлиными перьями.

– Добро пожаловать в Вартбург, господин барон! Покорнейше прошу извинить моих остолопов за то, что они, ну, это, заставили вас ждать перед закрытыми воротами!

– А почему ворота днём закрыты? Мор, что ли в городе?

– Никак нет, – ответил комендант, привычно нахлобучивая шляпу ударом кулака, – но вот, значит, это… ну, хуже мора.

– Хуже мора? Что же может быть хуже?

– Смерды, ваша милость, смерды. Их шайки так и рыщут вокруг замка, как эти, ну, волки. Вот я и приказал держать ворота на замке.

– Ах, вот оно что… Начинается, стало быть… Тогда понятно…

– Похоже, начинается, – кивнул Берлепш, – третьего дня стражники со стен столб дыма видели, что-то горело, но не в городе, а дальше. И хорошо, видно, горело: чёрный дым столбом до самых облаков стоял. Это не сено горело, и не сарай какой-нибудь, это жильё горело, и, может, с людьми внутри.

– Не посылали стражников узнать, в чём дело?

– Нет, ваша милость, не посылал, у меня людей, ну, это, кот наплакал. А меньше десятка посылать тоже нельзя – передушат, как хорёк курей. Так что, сами понимаете…

И, чтобы перевести разговор с неприятной темы, комендант спросил:

– Надеюсь, ваше путешествие было успешным?

– Это с какой стороны посмотреть, – пожал плечами Вольфгер. – Никто на нас не нападал, в драки не вмешивались, разве что одному нахальному попу пришлось физиономию поправить, пива богемского попили. Но вот с Мюнцером встретиться не вышло: мы в Прагу, а он, оказывается, из Праги, так что, выходит, зря проездили, только время потратили.

– Вот как… Не повезло, значит. Это, ну, досадно. Зато вы прямо к прощальному ужину угадали. Кабанятина будет, болотная птица, рыба опять же…