Эристика или искусство побеждать в спорах

* * *

Никто, конечно, не имел столько косвенных преимуществ гениальности, как Гёте (то есть участие, признание, слава, уважение и личное благополучие). Но кто поверит, что счастие поэта заключалось в этих благах, а не в наслаждении самим собою, что он не убегал от громких похвал, не предпочитал оставаться наедине с собственными думами? Этих сопутствующих выгод можно достигнуть при таланте гораздо легче, чем при гениальности, которая приносит с собою очень много сопутствующего вреда, так как гений чужд, странен, изолирован и не способен к обыденным делам жизни. Кроме того, благодаря ненормальности организации, а именно – преобладанию нервной системы, гениальный человек легко раздражается, впадает часто в меланхолию. Этот сопутствующий вред столь велик, что только огромные непосредственные выгоды, то есть наслаждения внутренние, могут служить утешением.

* * *

Проклятие гения состоит в том, что в то время, как он другим кажется великим, эти другие кажутся ему ничтожными и жалкими. И это представление гений вынужден подавлять в себе в продолжение всей жизни; точно также и обыкновенные люди вынуждены хранить про себя свое представление. В то же время гений, не находя равных себе, живет как бы в пустыне или на необитаемом острове, населенном только обезьянами и попугаями. При этом его вечно дразнит обман – принять издали обезьяну за человека.

* * *

Терпимость, которая так часто встречается у великих людей, есть собственно плод величайшего презрения к людям. И точно, только при глубоком презрении гений перестает считать людей равными себе и потому мало требует от них. Он терпим к людям, как люди терпимы к животным, которых никто не станет упрекать за их зверство и неразумие. Но когда гений еще не проникся этим чувством, тогда состояние его похоже на ощущение человека, которого заперли бы в комнате, стены которой увешаны сферическими и неровно отполированными зеркалами: куда бы он ни повернулся, везде увидит искаженное лицо свое.

* * *

Красота юношей так относится к красоте девушек, как живопись масляными красками к пастели (живописи сухими красками).

* * *

Однажды я получил чрезвычайно сильное впечатление возвышенного от предмета, которого не видел, а только слышал. Зато и предмет этот в своем роде единственный в мире. Известно, что Лангедокский канал [41] соединяет Средиземное море с рекою Гаронной, а следовательно, и с Атлантическим океаном. Для снабжения канала водою сделано следующее приспособление. В нескольких милях от Тулузы находится Кабеландари, а на расстоянии почти одной мили отсюда лежит городок Сен-Фериоль. В окрестности этого городка, на горе, находится озеро или бассейн, окруженный высокими холмами, источниками которых бассейн наполняется водою. Под бассейном устроен водопровод, через который по мере надобности вода выпускается в канал. Водопровод запирается огромным краном, который открывается только для выпуска воды. Меня повели по длинному горному проходу, за стеною которого проложен каменный путь для воды, а в конце прохода находится кран водопровода. Предупредив меня, чтоб я не испугался шума воды, провожатый открыл кран. Поднялся ужаснейший рев, вызванный огромной массой воды, заключенной в узком проходе и стремящейся к каналу через всю длину горы. Об этом ужаснейшем шуме трудно составить себе понятие тому, кто не слыхал его; он несравненно оглушительнее Рейнского водопада [42] . Ничем нельзя заглушить этого чудовищного шума, и я чувствовал себя уничтоженным. Но так как через некоторое время явилось сознание, что я нахожусь здесь вне опасности и что это страшное явление поддается даже наблюдению, то наступило чувство возвышенного в самой высокой степени. Переходя затем в следующую галерею, можно видеть, как вода стремится из крана; но это зрелище уже не так потрясает, отчасти потому, что первое впечатление уже прошло, отчасти потому, что имеешь перед глазами причину неистового шума.

41

Лангедокский, или Южный, канал – судоходный канал, построенный во Франции в 1666–1681 гг. и соединяющий р. Гаронна у г. Тулуза со Средиземным морем. С другой стороны, посредством Гароннского канала, проходящего сначала вдоль русла Гаронны, а затем впадающего в нее, соединяется с Бискайским заливом, то есть с Атлантическим океаном. Общая протяженность двух каналов составляет 441 км.

42

Рейнский водопад – водопад на р. Рейн высотой 23 м и шириной 150 м, находящийся на территории Швейцарии. Будучи самым полноводным водопадом Европы, уступает водопаду Деттифосс, находящемуся в Исландии, по высоте и мощности.

* * *

Всякий, кто видел египетские пирамиды, утверждает, что впечатление, производимое ими, так трогательно, что даже не поддается описанию. Без сомнения, эта трогательность есть результат возвышенного чувства, которое в данном случае имеет смешанное происхождение. Начать с того, что величина пирамид заставляет зрителя чувствовать ничтожество собственного тела. Затем бросается в глаза, что это есть произведение человеческих рук, над которым трудились в течение всей жизни тысячи людей. Эта мысль опять вызывает у зрителя чувство собственного ничтожества. Наконец, является мысль о глубокой древности пирамид, о бесчисленных лицах, завершивших с тех пор свою краткую жизнь, между тем как эти колоссы все еще существуют. Таким образом мы неоднократно убеждаемся в своем ничтожестве. Но так как при виде этих простых и благородных масс, ярко освещенных солнечными лучами, мы возвышаемся над враждебными для воли условиями, то плодом такого созерцания является чувство возвышенного.

«Каждый объект одною частью является предметом науки, другою – предметом искусства»

Разнородные впечатления, действующие здесь в совокупности, получаются отдельно от менее редких предметов, которые также производят впечатление возвышенного. Например, при виде высоких гор мы испытываем большое наслаждение, смешанное с чувством возвышенного. Хотя величина горных масс бесконечно умаляет нашу собственную величину, но эти массы служат нам предметом созерцания, и потому мы над ними возвышаемся и становимся носителями объективного мира. Сохранившиеся развалины древности необыкновенно трогательны. Таковы, например, храм в Пестуме [43] , Колизей [44] , Пантеон [45] , дом Мецената [46] с водопадом в зале. При виде этих развалин, переживших многочисленные поколения людей, мы чувствуем кратковременность человеческой жизни, бренность человеческого величия, личность наша при этом как-то съеживается, мы чувствуем себя ничтожными; но чистое познание в то же время поднимает нас над самим собою, мы сознаем себя вечным мировым оком, чистым субъектом познания, и в результате получается чувство возвышенного.

43

Пестум (гр. Посейдония) – древнегреческая колония в Южной Италии, на территории которой до настоящего времени сохранились три монументальных храма и некоторые другие постройки. Автор, вероятно, использует слово «храм» для обозначения всего комплекса сооружений в целом.

44

Колизей, амфитеатр Флавиев – наиболее известный и наиболее грандиозный из сохранившихся древнеримских амфитеатров. Находится в Риме, построен в 72–80 гг. н. э.

45

Автор имеет в виду сохранившийся до нашего времени храм всех богов в Риме, построенный в 118–128 гг. н. э. Римский пантеон имеет ряд уникальных архитектурных решений и представляет собой значительное инженерное достижение древнеримской культуры.

46

Сооружение в аристократическом квартале Рима – на Эсквилинском холме, некогда одно из самых высоких зданий в городе, принадлежавшее Гаю Цильнию Меценату (70-8 г. до н. э.) – древнеримскому государственному деятелю, одному из римских министров культуры, покровителю искусств и поэтов, чье имя стало нарицательным и применяется для обозначения лиц, добровольно оказывающих материальное содействие науке и искусству.

* * *

Все великие поэты отличаются удивительным даром созерцания. Исходной точкой их творчества служат наглядные представления, а не понятия, которыми руководятся подражатели. Но еще удивительнее тот дар, который заставляет нас видеть вещи, которых нет в действительности. Этих вещей сам поэт не видит в действительности, но он так живо изображает их, что мы чувствуем, что если б они были возможны, то непременно были бы такими, а не иными. В этом отношении Данте [47] – единственный поэт в мире. Он описывает ад в виде целого ряда образов, которые невозможны в действительности, но они так верны и правдоподобны, что мы принимаем их за действительность. Величие Данте состоит в том, что в то время как другие великие поэты дают нам правду действительного мира, он дает правду сновидений: мы видим наяву невиданные вещи так, как бы мы видели их в сновидении. При чтении Данте кажется, будто он каждую песнь своей поэмы видел во сне, а потом записывал ее, – до того все описания его имеют характер сновидений.

47

Данте Алигьери (1265–1321) – итальянский поэт, один из основоположников литературного итальянского языка, автор «Божественной комедии». – Прим. ред.

Поэт должен изображать людей, как сама природа создала их; они должны думать и говорить каждый сообразно со своим характером, как в действительной жизни. Но необходимо при этом заметить, что нет надобности стремиться к безусловной естественности, которая легко может перейти в пошлость. При всей правде изображения, характеры все-таки должны быть идеальны. Объясним, что собственно это значит.

Люди имеют каждый свой характер. Иные имеют весьма определенный, своеобразный характер, но они не всегда остаются ему верными, не всегда говорят и действуют сообразно со своею личностью. Я говорю не о возможности притворства, но об изменчивом расположении духа, особенно под влиянием физических условий, вследствие чего каждый человек не всегда с одинаковой энергией обнаруживает свой характер. Например, какое-нибудь особенное впечатление вызывает в нашем характере на некоторое время несвойственное ему настроение; известные понятия и общие истины, почему-либо поразившие нас, изменяют на короткое время наши слова и действия, пока мы снова не вернемся к своей природе. Вот почему в действительности каждый характер обнаруживает некоторые уклонения, временно затемняющие его истинный образ. Поэтому Рошфуко [48] вполне справедливо заметил, что мы иногда также непохожи на самих себя, как на других. Оттого в некоторых случаях мудрый бывает безумным, умный бывает глупым, храбрый – трусливым, черствый и грубый – нежным и мягким, и наоборот. Таким образом, в действительности благодаря мимолетному настроению или влиянию каждый человек может иногда действовать вопреки своему характеру; но в поэзии этого не должно быть, потому что наше знакомство с выводимым лицом продолжается недолго и всегда односторонне, и поэтому необходимо исключить из его действий все те уклонения, которые противоречат основному характеру его. Это именно и называется идеальным изображением характера. Мы сами, то есть каждый из нас, припоминая кого-нибудь из наших знакомых и желая представить себе характер его, опускаем все случайное, чуждое ему, и удерживаем только существенное, только ему одному свойственное; мы таким образом идеализируем его. Так именно и поэт должен изображать своих героев. Из требования идеального изображения характеров следует, что поэтическое изображение вовсе не должно быть непременно естественным, но должно быть выше природы, совершенно так, как в образовательных искусствах красота произведения должна быть выше красоты естественной. Благодаря именно идеальному изображению характеров поэтические образы гораздо сильнее действуют на нас, чем действительная, обыденная жизнь, так как в первом случае мы живее и яснее понимаем личность человека. Сюда следует отнести и то, что в действительности люди большею частью не умеют найти слов для выражения даже самых резких и определенных ощущений: самая жгучая боль большею частью бывает немою, величайшая радость – невыразимой, то есть опять-таки немою, гнев и ненависть высказываются дико и несообразно. Если б поэт вздумал в таких случаях подражать природе, ему пришлось бы отказаться от анализа человеческого духа.

48

Франсуа VI де Ларошфуко (фр. Francois VI, due de La Rochefoucauld, 1613–1680), герцог де Ларошфуко – французский писатель, автор сочинений философско-моралистического характера.

«Достойно вечного сожаления, что такие великие люди, как Пифагор и Сократ, не записывали своих учений»

Но он и здесь идеализирует природу, он делает страсти обыкновенных людей так же красноречивыми, как у самых поэтических натур; он каждому лицу приписывает ту способность, которую Гёте придал своему Тассо [49] , когда он говорит: «Между тем как другие безмолвно страдают, мне дан Богом дар высказывать мои страдания». Оттого каждое ощущение поэтического лица красноречиво, особенно у Шекспира, которого упрекать за это в неестественности было бы несправедливо, потому что этого требует идеализация. Французские же поэты большею частью остаются верными природе. Страсть выражается у них очень односложно: «О, боже!», «О, небо!», «О, господи!» – вот обычные восклицания их героев в минуты аффекта. Шиллер в этом отношении ближе других стоит к Шекспиру. Действительная Текла [50] , услышав о смерти своего возлюбленного, наверно выражала свою скорбь отрывочными восклицаниями и бессвязными словами: поэтическая же Текла изливает свою скорбь в прекрасных строфах, благодаря которым читатель или зритель может узнать ее ощущения и сочувствовать ее горю.

49

Торквато Тассо (1544–1595) – знаменитый итальянский поэт XVI века, герой одноименной пьесы И. В. Гёте.

50

Немецкий эквивалент греческого имени Фёкла. Здесь – героиня основанной на реальных событиях драматической трилогии Ф. Шиллера о генералиссимусе Альбрехте фон Валленштейне, включающей пьесы «Лагерь Валленштейна», «Пикколомини» и «Смерть Валленштейна».

В другом месте я подробно показал, что в области образовательных искусств гениальный художник не берет красоты у природы, но знает ее a priori, как бы предчувствуя то, что она стремится произвести; он понимает ее по намекам, по полуслову и в совершенстве изображает то, что не удалось ей вполне. То же самое относится и к поэту. Знание человеческого характера и вытекающего из него поведения не есть чисто эмпирическое, а только априорное или предчувственное. Поэт есть целый и полный человек, он носит в себе все человечество, имея о том ясное сознание. Благодаря этому у него есть знание человека вообще и умение отделить общечеловеческое от того, что принадлежит его собственной личности. Поэтому он в состоянии разделить в воображении собственное существо, насколько оно есть существо всего человечества, на множество различных индивидуальностей, затем a priori построить характеры и заставить каждого из них действовать сообразно с условиями, в которые он поставлен. Таким образом, поэт в творчестве своем исходит из познания человека вообще, из познания сущности человечества, познания, черпаемого им из собственного духа, но не из познания отдельного человека, которого наблюдал он. Вот отчего поэт может изображать даже то, чего он никогда не видал.

То, что делает поэт в области творчества, делает каждый из нас в деле суждения и оценки художественных произведений. Ибо всякий человек носит в себе все человечество, то есть зародыши и возможность всех страстей и наклонностей, к которым способен человек. Разница только в том, что мы не сознаем этого с той ясностью и осмысленностью, которые свойственны поэту; но зато каждый из нас в состоянии заметить правильность изображения даже в том случае, когда в нашем опыте нет вовсе оригинала, с которым могли бы сравнивать изображение. Вследствие этого, когда поэт выводит на сцену короля, показывая нам отношения его к своей семье или к министрам, то ему нет надобности непременно наблюдать жизнь при дворе, но он может из своего познания человека вообще построить известный характер и заставить его действовать сообразно с положением и условиями могущества и величия. Точно также и каждый из нас может судить, правильно или неправильно данное изображение, хотя бы лично и не видал известного предмета или лица. Шиллер в «Лагере Валленштейна» превосходно изобразил солдатский быт, которого он не имел случая наблюдать; точно так же и читатель, никогда не видавший солдатского быта, может верно оценить его превосходное описание. Вальтер Скотт [51] в своих «Рассказах трактирщика» описывает сцены, происходящие в притонах гнусных злодеев, и притом с такою живостью и правдой, что при чтении мы чувствуем наряду со страхом всю прелесть и правду описания. Однако, ни поэт, ни многие из нас не видали ничего подобного.

51

Сэр Вальтер Скотт (1771–1832) – известный британский писатель, поэт, историк, адвокат. Основоположник жанра исторического романа.