Ермак. Противостояние. Книга одиннадцатая

Собственный Его Императорского Величества сводный пехотный полк был натренирован на отражении атаки противника, находясь в полном окружении. По мнению его командира — генерал-майора Комарова он мог отразить нападение дивизии. Учитывая вооружение полка плюс силы полка «синих кирасир», я с ним был согласен, так как для обороны были созданы долговременные, бетонные огневые точки для пулеметов и пушек на местах вероятного продвижения противника к Гатчине. За последний год было проведено больше десяти учений по отражению условного врага.

А для пресечения негласного проникновения на территорию Гатчинского дворца, кроме солдатских караулов и патрулей парковые территории сторожили специально обученные собаки — немецкие овчарки и доберманы. Любой, кто приезжал в царскую резиденцию или ее окрестности, в течение суток был обязан встретиться с сотрудником Регистрационного бюро, чтобы подтвердить свою личность и получить пропуск на охраняемую территорию. Мышь не проскочит!

Мышь и не проскочила. Противник расстрелял дворец из гаубиц с расстояния в три версты. И не помогла вся эта великолепно организованная охрана. И теперь переходим к пятому вопросу — кто виноват? Был бы жив Ширинкин, то виноватым назначили бы его, как начальника Собственной Его величества охраны. Но Евгений Никифорович точно бы ещё до «разбора полетов» застрелился, узнав о таких потерях в семействе Романовых, ранении императора, вдовствующей императрицы и регента. Тем более, всё это произошло в результате захвата батареи, можно сказать, экспериментальных гаубиц, которые он с трудом через регента и императрицу выбил для себя в Собственный Его Императорского Величества сводный пехотный полк.

«Если Ширинкин мертв, то следующим кандидатом стать крайним являюсь я сам», — подумал я, глядя на дверь, перед которой стоял уже двадцать минут, вызванный по телефону для доклада.

Я было сразу, как пришел, сунулся в кабинет, но меня чуть ли не хором попросили подождать. Вот стою, как дурак, и жду. Заодно прокручиваю в голове возможный сценарий моего доклада и поведения членов Совета Правительства.

Первым, кто бросит в меня тапкой, точно будет Плеве. Министру внутренних дел и шефу Корпуса жандармов надо будет как-то прикрыть свой зад за такой провал с террористами иностранцами, раз с начальника Дворцовой охраны спросить уже нельзя. Если рассматривать функционал Аналитического центра, Дворцовой охраны и Корпуса жандармов, то моя служба была предназначена для анализа информации, а «черные ангелы» и курсанты — это личная гвардия императора, которые через меня выполняли приказы императора и были подотчетные только ему.

Мои мысли прервала открывающаяся дверь, и Великий князь Николай Николаевич предложил мне войти, а потом указал на свободный стул за круглым столом, вокруг которого и сидели четверо членов Совета Правительства.

Когда сел на стул, как я и предполагал первый вопрос задал Плеве.

— Расскажите, генерал, как вы допустили, что террористы смогли расстрелять дворец из пушек? — строгим и властным голосом произнёс он.

«Надо же, до этого общались всегда по имени и отчеству без чинов, а тут генерал, да ещё чего-то требует, будто я его подчинённый. Нет, дорогой Вячеслав Константинович, сделать из себя козла отпущения я вам не позволю», — подумал про себя, а вслух произнёс:

— Точно такой же вопрос я хотел бы задать Вам, Ваше высокопревосходительство, как министру внутренних дел и шефу Корпуса жандармов. Аналитический центр, которым я командую, занимается сбором и анализом информации, которая немедленно доводится до императора, а в настоящий момент до регента и вдовствующей императрицы. По их распоряжению отдельная информация идёт уже в ваши ведомства, — я по очереди посмотрел на трёх министров. — О том, что в окружении Великого князя Павла Александровича в его новой усадьбе в Царском Селе появились подданные кайзера с военной выправкой, а офицеры Гвардейской стрелковой бригады, квартирующие в Царском Селе, замечены в разговорах антиправительственного содержания, я неоднократно информировал заведующего полицией и командующего Отдельным корпусом жандармов генерала Рыдзевского.

— Это мне всё прекрасно известно, Тимофей Васильевич, и Константин Николаевич ещё ответит за свою безынициативность в этом вопросе. Мне хочется узнать, как Вы с покойным генералом Ширинкиным умудрились проморгать захват орудий у себя буквально под носом?! — эмоционально перебил меня и задал новый обличительный вопрос Плеве.

Хорошо, что уже по имени отчеству назвал, видимо понял, что дурачком для битья становиться не собираюсь, а к уху императора, императрицы и регента я куда ближе его.

— Расследование этого вопроса секретной частью Дворцовой охраны и курсантами Аналитического центра продолжается. Предварительные сведения следующие. Батарея 15-сантиметровых гаубиц с Путиловского завода должна была прибыть к трем часам после полудня двадцать девятого апреля по Григорианскому календарю на станцию Мариенбург специальным эшелоном под охраной выездного караула из взвода солдат Собственного Его Императорского Величества сводного пехотного полка. По какой-то причине, которая выясняется. Сами понимаете, вчера Пасха была, на рабочих местах, да и по адресам проживания мало кого можно было найти. Так вот. По не выясненной пока причине отправка эшелона была задержана на десять часов, и прибыл он на станцию назначения уже после полуночи тридцатого числа. При этом, на имя командира Его величества полка генерал-майора Комарова в восемнадцать ноль-ноль двадцать девятого пришла телеграмма, в которой сообщалось, что эшелон с батареей задерживается и будет по техническим причинам отправлен только днём тридцатого числа. Владимир Александрович на основе этой информации приказал отправленных для встречи эшелона артиллеристов с конными упряжками и дополнительный, усиленный караул вернуть назад в казармы, доложив об этом генералу Ширинкину. О задержке отправки спецэшелона по своей линии доложили и офицеры железнодорожной инспекции.

— Телеграмму, действительно, отправили с Путиловского завода, — перебил меня Плеве.

— Нет. Телеграмму отправили злоумышленники, но фамилии и должности руководителей Путиловского завода были использованы ими верно. Текст телеграммы ни у кого не вызвал подозрения. Таким образом, когда эшелон с пушками всё же пришел литером после полуночи на станцию, все ответственные за охрану дворца лица находились на богослужении и ничего об этом не знали, и поезд, соответственно, никто не встречал, кроме боевиков в форме бойцов Аналитического центра. Они скомандовали отогнать эшелон к точке разгрузки, заставили солдат из караула сгрузить орудия на землю и откатить их к выбранной диверсантами позиции рядом со станцией. Репутация «черных ангелов» у солдат полка Его величества на очень высоком уровне, поэтому караул выполнил все команды их старшего в звании хорунжего беспрекословно. Тем более, «ангелы», помогали разгружать пушки и снаряды. Потом хорунжий, который, судя по наградам, на бекеше изображал командира первой сотни хорунжего Верхотурова, приказал караулу построиться для поздравления со Светлым праздником Пасхи, а когда те построились, их расстреляли из пистолетов-пулемётов с глушителями. Солдаты, даже и понять ничего не успели, — я замолчал, мрачно глядя в столешницу.

Кто бы мог подумать, что заработанная репутация и слава «черных ангелов» так сыграет на руку террористам. К тому же, в лицо казаков Аналитического центра из посторонних практически никто не знает, так как при них «черные ангелы» всегда носят маски. Вот и несчастный караул всерьез воспринял террористов, как настоящих «черных ангелов», которых к тому же отвлекли от празднования Пасхи и заставили из-за каких-то идиотов, которые отправили спецэшелон ночью вне графика, по тревоге ехать на станцию и разгружать орудия со снарядами.

— Что было дальше? — прервал мое молчание Ник Ник, доброжелательно задав вопрос, хотя ему всё уже было известно ещё вчера. Он присутствовал на моем докладе регенту и императрице.

Видимо закручивается какая-то интрига в составе Совета Правительства. Великого князя Николая Николаевича регент вчера после доклада при полной поддержке Елены Филипповны назначил исполняющим обязанности главнокомандующего войсками Гвардии и Санкт-Петербургского военного округа, оставив за ним должность председателя Совета государственной обороны.

Этот новый орган управления военными силами Российской империи был введен Николаем II после подписания акта капитуляции Японии и русско-японского мирного договора. Именно Николай Николаевич добился выделения Генерального штаба из состава Военного министерства. По его же рекомендации начальником Генерального штаба был назначен генерал Палицын. Возглавляя Совет государственной обороны, Ник Ник часто превышал свои полномочия, вмешивался в работу военного и морского министров, что создавало разнобой в управлении войсками. И если с Макаровым великий князь находил общий язык, хоть и на повышенных тонах, то с Куропаткиным у него отношения были на ножах.