Erratum (Ошибка)

– Конечно, - кивнул Самаэль, - если мы вырвем тебе язык.
– Хищно оскалился он, и теперь Софии больше не казалось, что испанец веселее или симпатичнее. Она глядела на Уцура, как на последнее свое спасение.

– Пожалуйста, - прошептала она.

– Хорошо, - сказал Уцур, и от сердца у нее отлегло, а Самаэль удивленно нахмурился, - ты отправишься туда, откуда пришла.
– София раскрыла рот, но так и не издала ни единого звука.

– Ты просто так отпустишь ее?
– Самаэль был явно возмущен и считал этот вариант слишком легким.
– Она покрывала ведьму, она лгала!

– Она потеряла свой шанс, этого достаточно.
– Отрезал царь.

Самаэль какое-то время переваривал, а затем хитро подмигнул ему, и на губах его снова заиграла привычная улыбка:

– Только не говори, что корону, - падший не удержался и залился смехом.

А вот Софии было не до веселья, она все еще потрясенно и потеряно смотрела на Бела. Да еще и испанец только что подтвердил ее самые горькие предположения: что она потеряла не просто облегчение своей участи, а возможно, и самого Бела, который отнесся к ней иначе, чем к игрушке на одну ночь. От этого боль становилась совсем нестерпимой.

– Бел, - прошептала она, - но ведь я... она иначе убила бы меня.

Его презрительный взгляд окатил ее волной холода, и она умолкла. Уцур сотворил в воздухе какие-то жесты и вскоре с позволения хозяина, в комнату вошли демоны и, крепко взяв ее за руки, потащили прочь.

Уцур был мрачен, как никогда. Его глаза, казалось, стали еще глубже и темнее. Самаэль уже начинал дергаться от затянувшегося молчания.

– Что ты намерен делать?
– Наконец спросил царь.

– Разыскать ее и воздать по заслугам.
– Почти беспечно ответил Самаэль, и поскольку Уцур его не прервал, продолжил: - В доме оставаться она не стала бы - слишком легко вычислить. В слои - она сама себе не враг.

– А что насчет дна, на котором с твоих же слов она себя отлично чувствовала?
– Перебил его Уцур.

– Кто знает, сколько ей это стоило.
– Протянул Самаэль.
– По крайней мере, выйти оттуда самостоятельно она не могла - послушно дожидалась меня.

– Ладно, - кивнул Уцур, - согласен. Так, где же ты будешь ее искать?

– Где-нибудь в пустых землях, наверное.
– Почти удовлетворенно улыбнулся падший.

– Чему ты так радуешься?
– удивился Уцур.

– Тому, насколько романтической может стать эта прогулка, и сколько там пространства и возможностей для охоты.
– В предвкушении заметил Самаэль.

Уцур только передернул плечами, словно от отвращения. Он никогда не понимал страсти Самаэля к необузданной жестокости. Ведьме повезет, если ее сожрут василиски до того, как ее найдет падший.

Глава 16

– Доброй ночи, или как тут у вас принято, - Рамуэль вошел в покои Абы без стука и излишних условностей. Бросив быстрый взгляд по сторонам, упал в кресло, обитое бархатом. Его потрепанная и не совсем чистая одежда резко контрастировала с окружающей обстановкой, но он и виду не подавал, что его это хоть сколько-нибудь смущает.

– Быстро ты, Рамуэль, - произнес Аба, внимательно изучая посетителя.
– Что так? Демоны закончились?
– С издевкой спросил он.

– Нет, Ник, не закончились.
– В тон ему ответил ангел.
– И ты отлично знаешь, что происходит.
– Он гневно сверкнул глазами, Аба же изобразил самое искреннее недоумение, какое мог.

– И что же, друг мой?

– Я не твой друг!
– Прорычал Рамуэль, вскакивая, и из-за его спины сами собой показались когтистые лапы на сгибах крыльев.

– А, - только и сказал Аба.
– Значит, скоро станешь.
– Заметил он, оценивающе разглядывая торчащие конечности.

– Будь ты проклят, - с горечью выплюнул Рамуэль и отвернутся. По его лицу было видно, какие муки он испытывает, и что не просто так он пришел к хозяину, а после долгих раздумий и бессонных ночей.

– Я уже проклят.
– Примиряюще ответил Аба. Он поднялся, обошел стол, и его рука успокаивающе легла на одну из лап. Крыло ангела расслабилось, и он бессильно опустился назад в кресло.
– И что уж совсем верно - я тебе не враг.

– Ты знал.
– Произнес Рамаэль, не поднимая глаз.

– Не буду отрицать. Да. Но ведь и ты знал, на что шел. И я не мешал тебе отводить душу и гробить моих демонов.

– Они думали, что ты убьешь меня.
– Глаза Рамуэля гневно сверкнули.

– Какое расточительство.
– Грустно заметил хозяин, и мягко пройдя к столу, налил из запасов немного виски.
– Это тебя успокоит.
– Протянул он ангелу бокал.

Рамуэль криво усмехнулся:

– А что дальше - гарем из грешниц? Я ведь как-никак знаю тебя. Чего ты от меня хочешь? Что тебе нужно?
– Он снова поднялся и всем своим телом навис над столом. Его измененные крылья остались полностью прижатыми к спине.

– Я?
– Брови Абы удивленно взлетели вверх.
– Мне нечего больше хотеть.

– И все-таки ты чего-то хочешь.

– Просто компании.
– Вдруг произнес Ник, но Рамуэль в ответ только помотал головой, словно сбрасывая наваждение.

– У тебя есть этот царь, у тебя есть Самаэль, не говоря уже обо всех остальных тварях, которыми кишат твои владения.

– Ну и много ты общался с этими тварями?
– Спросил Ник.
– Я имею в виду, не при помощи меча.

– А Самаэль?
– Не отступал ангел.
– Или он уже недостаточно чист для тебя?
– Лицо его исказилось от боли.

– Не надо меняться такими темпами.
– Остановил его Ник, кивнув в сторону зеркала. Когда Рамуэль увидел свое отражение, сразу поник.

– Ты уничтожаешь меня.
– Выплюнул он.
– Я превращаюсь в такого же, как Самаэль. Тебе мало его одного?

– Он вздорен.
– Ответил хозяин и опустился в кресло за столом.
– И пуст.

– Но это ведь ты выпотрошил его?
– Не совсем уверенно спросил Рамуэль.

– Нет, не я. Он таким был.
– Глаза Абы блуждали по лицу ангела, и Рамуэль знал, что хозяин изучает его, и из мельчайших деталей складывает сложнейшую картинку, что удавалось только ему одному. Обладая таким незаурядным умом, и действительно, будучи всегда интереснее и глубже того же Самаэля, что он делал здесь, в этой клоаке? И словно в ответ на его мысли Аба произнес:

– Кто был глуп, остался таковым и здесь, умные остались умными. Это не проклятие, Рамуэль, просто еще один мир, где живут существа.
– Он не лукавил, в этот момент в нем не было ни лжи, ни высокомерия, которое слишком часто выливали на их головы ангелы с высших небес. Он уже был ниже некуда, и ему нечем было гордиться и не за что презирать других, он был честен в своей низости, в своем падении. Всего лишь жил здесь. Рамуэль покачал головой. В это почти хотелось верить, если бы не его жуткие твари-союзники, и бесконечное разнообразие слоев, где страдали и горели души.