Еще один шанс

Он подошел к столу и разложил несколько папок перед руководством.

– Требуется, поставим, - грузный мужчина поерзал, поудобнее устраиваясь в кресле. Откатил, подкатил кресло. Положил ногу на ногу. Поправил очки.

– Давай, рассказывай, кого ты тут в небытие на веки вечные отправляешь. Начальник требовательно постучал ручкой по столу.
– Дай вам волю, всех поразгоните - архивариусы местного полива. Работать в полях кто будет? Я что ли?

– Ламберг Илья Сергеевич. Комиссован в связи с тяжелым ранением, - начал докладывать вошедший.

– Ламберг... Ламберг, - должностное лицо прожевало фамилию, словно смакуя её на вкус.

Хозяин кабинета выпрямился и посмотрел на картину, висевшую слева от него на стене. Прищурил глаза. Покрутил колпачок от ручки в руках. - Помню такого... Бабник был редкостный, но дело наше знал хорошо, - Руководство повернувшись в исходное положение начало вспоминать дела давно минувших дней.
– Ох, и покуролесил этот повеса в свое время в Доминикане. Чуть до международного скандала не дошло. Пришлось его оттуда вытаскивать. А в Пуэрто-Рико! Ну ты наверное помнишь... Ну, тот, случай с послом? Да,... досталось ему тогда. Забавный был хлопец!

– Гузов Михаил Валентинович. Погиб при исполнении, - докладчик перешел к следующей кандидатуре.

– Гузов,...
– пытаясь вспомнить, повторили напротив.

В этот раз руководство подняло глаза к верху. Посмотрела в потолок. Часто заморгало ресницами. Строго свело брови.
– Нет... Вот, этого, не знаю,...
– Он произнес недовольно.

– Поступил к нам недавно. Автокатастрофа. Расследование показало, что к смерти причастны конкуренты, дал пояснение вошедший чиновник.

– Какие конкуренты?
– высокий чин возмущенно привстал из-за стола. На лбу его проступила синяя жилка. Шеки покраснели.
– Готовить бойцов надо лучше... Ты ещё скажи, что он пьяный за рулем заснул... Или на встречку выехал... Или ещё, какую лапшу мне на уши повесь... Расслабились тут, крысы канцелярские! Ох, нужно браться за вас! Давно вы у меня на полигонах не скакали. Сопли не морозили. Но ничего...
– ничего! Поговорю я с кем надо, по этому поводу!

– Рязанцев Алексей Петрович, - службист как истукан продолжал зачитывать информацию.

– Рязанцев,...- хозяин кабинета задумался на мгновение.
– Леха Рязанцев?
– Он недоверчиво посмотрел на собеседника.
– Актер?
– Вспомнил прозвище агента.
– А с ним то, что?

– Заболевание головного мозга после ранения. Да и возраст уже у него...

– Ты про возраст-то не вспоминай,...
– резко перебил седовласый.
– Он, на год, моложе меня. А я, несмотря на нынешний юбилей, поверь, вас еще погоняю!

– Что можешь сказать про Актера?
– он недовольно пробубнил.

– Диагноз врачей - злокачественная опухоль головного мозга. Внутричерепная гематома. Шизофрения. Он на полном серьезе разговаривает сам с собой. Отправляли к нему нашего представителя под видом сотрудника вымышленного фонда. Так по его словам перед ним был овощ, а не человек.

– Да... Жалко Алексея. Таких специалистов сейчас не найти. Он один целой группы стоил, - прикусив губу, покачал головой начальник.
– Так вживаться в роль при исполнении задания мог только он. Талант он был Самохин...
– талант. По его работе не то, что книги...- фильмы про резидентов снимать можно было...

Человек в кресле нерешительно несколько раз поднес и отдернул руку от листа с личным делом агента.

– Жаль, - на какое-то время начальство неподвижно застыло как статуя, повернув голову в сторону. Глубоко вздохнуло. Потом поставило подпись.

– Ладно, давай следующего...

Глава 11.

– О-о-очни-и-ись!!!
– где-то далеко, в голове звучит голос. Кто-то сильно бьет меня по щекам, а потом больно дергает за волосы. Непроизвольно у меня начинают бежать слезы.

– О-о-откро-ой гла-а-за и смотри!
– уже разборчиво слышу русскую речь.
– Хватит изображать покойника.

– Отродья Дьявола! Порождения Иуды!
– ругаюсь в ответ на родном языке.
– Проклятые, северные варвары! Как я вас всех - ненавижу!

Чем-то брызгают в лицо. Снова хлопают по щекам.

– Ну, что, очухался? Говорить, можешь?
– опять задают вопросы на этом ненавистном мне наречии.

– Я не понимаю вашего скотского языка, - внутри меня закипает бешенство и я с трудом открываю глаза.

Ничего не видно. Яркий свет до боли бьет в глаза. Слезы не прекращаются.

– Да как вы смеете, псы смердящие? Вы знаете, что с вами будет, если хоть один волос упадет с моей головы?
– пытаюсь осмотреться и навести испуг на неизвестных похитителей.

– Протри глаза британская скотина и гляди внимательно на то, что тебя ждет, - внезапно на чистом английском обращаются ко мне.

Осматриваюсь... Нахожусь в незнакомом месте. Какое-то жилище. Много неизвестных предметов и вещей. Я крепко привязан к стулу. Не могу пошевелить руками. Похититель старый, седой мужчина в непонятной темной одежде. На груде кровоподтекам написано - УБЕЙ в себе зверя. Он призывает смотреть в большое окно, расположенное напротив меня. Перевожу взгляд... Смотрю...

– Великие мученики!
– я содрогаюсь от того, что вижу там.
– Спасите и сохраните!
– В комнате неизвестные разными инструментами режут живого человека с особым садизмом. Истерзанный и обезображенный до неузнаваемости он тщетно пытается сопротивляться.

– Этот окровавленный кусок мяса при жизни был Дэвисом Шэлтоном - угнетатель обращается ко мне с ехидством.
– Ты его помнишь? Он сказал, что ты старший и за всё отвечаешь.

Вдруг, изуродованный узник, увидев меня, начинает громко кричать и звать на помощь, коверкая английские слова. Он отхаркивает кровью, произнося просьбы. Кто-то, откуда-то сверху или сбоку, с особым садизмом, гундося в нос, переводит крики несчастного на русский язык.

– Прекратите, - непроизвольно шепчу я.
– Хватит! Я не могу больше на это смотреть.
– Пытаюсь отвернуться от этого ужаса. Изверг с силой поворачивает мое лицо в сторону происходящей драмы.
– Неуч-то это то, что осталось от моего рыжего помощника?
– В голове проносятся страшные мысли.
– Как такое возможно?

Один из присутствующих, улыбаясь мне, достает пилу и начинает отпиливать мученику руку. Другой выдавливает у жертвы глаза. Люди буквально рвут несчастного "по кускам". Внезапно окно начинает приближать страдальца и его палачей ко мне и даже поворачивать изображение, чтобы я мог лучше рассмотреть это чудовищное действие.