Эшафот для любви

– Не твой тип?

– Вовсе нет! Просто этими упражнениями я с ним уже занималась. И не скажу, что

вознеслась на небеса от испытанного блаженства.

– Может, ты просто слишком требовательна?

– Два раза за ночь – разве это результат? Смех, да и только! А как хорохорился, одним видом давая понять, что непременно заставит меня искать пятый угол.

– И все равно, на мой взгляд, он – сим-по-пон-чик!

– Симпопончик – тренируй свой кончик!

– Да ты прямо поэт! – благоговейно произнесла младшая из товарок.

– Одно время, причем довольно долго, сожительствовала с ударником

рифмованного труда. От него нахваталась.

– А что его дочь? Серьезно болеет?

– Не то слово! Ты у нас без году неделя, поэтому не знаешь, что Ирена больна

неизлечимо.

– А она разве не реабилитационный период после пластической операции

проходит? Во всяком случае, так записано в истории болезни.

– Так-то оно так, однако…

– Не набивай себе цену! Колись...

– Видишь ли, под скальпель хирурга-косметолога она попадает не впервые. Кстати, я ее – без тени злорадства – называю не Ирена, а Сирена. Сирена де Бержерак…

– Значит, у нее…

– Да, если тебе хотя бы в общих чертах известна трагедия этого француза…

– Я, конечно, с писателями, тем более регулярно, корректурой волос между ног не

занималась, – колкостью на колкость ответила медсестра, – но в колледже историю

мировой литературы изучала. Итак, у бедняжки – большой нос?

– Не то слово! Больше двух с половиною дюймов. Представляешь этот банан?!

Судовой румпель – вот что такое ее нюхало! Да еще с отвратительной фиолетовой

гроздью на переносице. В самый раз без грима в фильме ужасов сниматься.

– Но ведь для современной медицины особого труда устранить подобную

патологию не составляет.

– Увы, составляет! Иначе бы Ирена столько не страдала. Трудно поверить, но два

года назад она была абсолютно нормальной, пышущей здоровьем красавицей. А потом на

носу вскочила едва заметная горошина. Заразу, еще не подозревая о ее подлой

каверзности, удалили. Не в нашей, правда, клинике. Худшее, казалось, осталось позади.

Как вдруг девушка начала примечать, что ее орган обоняния ведет себя, мягко говоря, странно. Иными словами, он как бы начал жить собственной жизнью. С каждым днем

становился длиннее, а на месте каждой удаляемой шишечки сразу появились две.

– Силы небесные! – напарница так сопереживала, что ее очки-колеса запотели, и

она принялась совершенно бездумно протирать их полой медицинского халата.

– Последовала новая операция, включая химиотерапию. И вновь результат –

обратный ожидаемому. Нос, будто взбесившись, все удлинялся и удлинялся, а на

переносице выросло уже четыре шишки. И пошло-поехало. Сейчас их у нее шестнадцать.

Целая виноградная гроздь, до содрогания отвратительная в своей лиловости. И что самое

страшное, ни одно медицинское светило в мире не знает, как этот симбиоз поведет себя

дальше.

– Пресвятая дева Мария! Неужели бедная Ирена обречена вечно сражаться с

собственным, будь он проклят, носом?

1 Каури — морской моллюск, раковина которого издавна использовалась в качестве денег у народов Азии, Африки и островов Тихого океана.

24

– Задай вопрос полегче. Лучше – кому-нибудь из узких специалистов. Я же знаю

следующее: последний раз Ирене под кожу лица вживили два донорских сухожилия - от

носа до затылка, обхватив скулы, словно обручем. И что в итоге? Бедняжку начали

донимать дикие боли. Сухожилия пришлось в срочном порядке иссечь, чем и занялись в

нашей клинике. Именно после этой весьма болезненной процедуры она и лежит.

Глава 19

– А что если высший смысл жизни состоит в том, что она не имеет никакого

смысла? – озвучив сей экспромт, а может, как впоследствии утверждали злые языки, домашнюю заготовку, его автор, габонец лет тридцати, в черном смокинге и белых

перчатках, сорвал приличные аплодисменты.

Впрочем, Клода, если быть откровенным, данная тусовка интересовала не больше, чем пигмея пуховик. В ресторане на традиционный (интересно, кто автор столь пустой

для нормального человека традиции?) ужин собрались участники региональной научной

конференции по проблемам охраны окружающей среды. Ему страшно не хотелось

гробить драгоценное время, однако правила приличия (а их кто устанавливал?) требовали

персонального присутствия и, они, как это чаще всего случается, возобладали над

личными устремлениями. Да и приглашение, на которое ответил положительно, получил

заблаговременно и дал согласие.

Не следует сбрасывать со счетов и тот факт, что в результате подобных

корпоративных вечеринок, как правило, активнее начинали пополняться счета «Фетиша».

Компания вновь бурно зааплодировала.

– Здорово!

– Великолепно!

– Повторите пассаж, уважаемый!

– Внимание, выход на бис!

– Право, не преувеличивайте! – откровенно деланно скромничал габонец.

Под разразившийся шумок Клод оставил вечеринку.

Пара легких коктейлей, проглоченных за ужином, не давила на желудок. Наоборот, придавала бодрости. Настроение располагало к раздумьям, а, следовательно, к пешей

прогулке. Попросил швейцара, не скупясь на чаевые, поручить кому-нибудь из незанятых

в данный момент служащих отогнать его авто по указанному адресу. Тот с радостью (не

всегда клиенты столь щедры!) согласился. Клод бросил на заднее сидение папку с

деловыми бумагами, барсетку и презент от организаторов конференции (каждому

участнику экологического сборища вручили ультрасовременный телефонный аппарат, изготовленный, как особо подчеркивалось, по экологически чистым технологиям).

Захлопнул дверцу, протянул ключи швейцару. Взглянул на небо. Будет ли дождь? Не