Эшафот для любви

Через минуту после того, как, усердно склонившись над капотом и сопя в обе

дырочки от напряжения, абориген нанес на бумагу требуемое, записная книжка

перекочевала назад к хозяину.

– Ну, тогда, надеюсь, до скорой встречи! – произнес баритон из «доджа». –

Передавайте привет и наилучшие пожелания… коллегам по бизнесу.

– Еще не все!

– У вас ко мне вопрос?

– И весьма существенный!

– Какой же?

8

– Нужен задаток.

– Но ведь до этого вас прекрасно устраивала послеоплата.

– Да. Однако ныне – случай особый. За переброску людей мы обязательно берем

немного денег вперед. Такова примета. Даже если у вас не найдется наличности, в чем я

сильно сомневаюсь, одолжите у Долка. Но я должен унести отсюда купюры. Шаманы их

заколдуют. На успех задуманного мероприятия.

– Хорошо! Держи! Здесь десять тысяч франков. Устраивает?!

– Еще как, господин! До свидания! Будем с нетерпением ждать телеграммы.

Чернокожий удавом скользнул в ялик, мощно взмахнул несколько раз веслом и

исчез в зарослях. Сняв маску и бросив ее в отделение для перчаток, сидящий в машине

нажал на клаксон. Вскоре из прибрежных кустов показался Долк.

– Двигаемся! – скомандовал пассажир. И, заметив явно недовольную мину на лице

сопровождающего, в упор спросил:

– Или тебе вдруг разонравилось водить мой автомобиль?

– С чего бы это? Хотя, действительно, в водители я не нанимался.

– Ишь, как вольная пташка запела! Кстати, подобное я предполагал, когда

возвращал тебе расписку. Но чтобы реакция наступила так быстро... Некрасиво! Я ведь

вон из какой беды тебя выручил!

– Я, – Долк мышью скользнул за рулевое колесо, – ставать на дыбы, если вам так

показалось, не собирался.

– Ладно, не будем ссориться! Кто старое помянет, тому глаз вон.

Автомобиль вырулил на шоссе и устремился на Киншасу. Несмотря на то, что

июль считается в Заире наиболее прохладным временем года, в салоне царила изрядная

духота.

– Никак не соберусь установить кондиционер, – то ли ругнул собственную

нерасторопность, то ли неловко оправдался перед Долком владелец «доджа».

Когда они проехали километров тридцать, пассажир неожиданно попросил:

– Сверни к водопаду!

Водитель удивленно на него посмотрел, но указание выполнил. Через десяток

минут чудо американского автомобилестроения остановилось у одного из каскадов, которыми так богат Заир.

– Подай, пожалуйста, пакет! – бросил через плечо пассажир и распахнул дверцу.

– С товаром?

– А что, там есть еще какой-то?!

– Нет!

– Чего же тогда спрашиваешь?

Взяв сверток, полученный от контрабандистов, владелец «доджа» подошел к краю

высоченного обрыва так близко, что почти исчез в тумане брызг. Размахнулся со всей

силы и бросил ношу вниз.

– Зачем вы это сделали?! Ведь это все равно, что выбросить пачку денег! –

изумленно вытаращил глаза из окна машины Долк.

– Мне товар не нужен. Просто в обстановке, приближенной к боевой, я проверял и

ребят, и надежность канала переброски. Они испытание выдержали.

– Вам виднее! Поедем дальше?

– Безусловно! Не ночевать же здесь.

Выходивший направился обратным курсом к автомобилю. В этот момент чуть

поодаль в тени копалового дерева Долк заметил незнакомца с биноклем в руках. Рядом

стояла легковушка-вездеход. «Состоятельный турист, – решил он. – Любуется

окрестностями». Впрочем, что-то было не так. Выбивалось из логического ряда. Но что?

Машина как машина. Бинокль как бинокль. Копаловое дерево, как десятки других в

округе. Ландшафт – привычный. И все же существовала еще одна – не совсем обычная

деталь. Какая?! Припомнить это, хотя усилия прилагал максимальные, не удавалось.

9

Глава 5

Клод не находил себе места – метался по комнате, как кот, наглотавшийся

валерьянки. Ну почему ему так не везет с представительницами прекрасной половины

рода человеческого?! Ведь и в ранней юности, что называется, пролетел.

…Той весной им исполнилось по шестнадцать. Два параллельных класса

отправились в театр, куда пожаловала заезжая труппа. На обратном пути, не сговариваясь, Клод и Олда вышли из автобуса раньше, чтобы оставшуюся часть пути пройти пешком.

Благо, погода к тому располагала. Светило еще не слишком жаркое солнце, как

сумасшедшие, пели птицы, легкий ветерок не только ерошил волосы, но и будоражил

кровь. Они болтали о чем-то незначительном. Незаметно затронули – могло ли быть по-

другому в таком возрасте? – тему чувств. И будто искра пробежала…

Они по праву стали первой парой городка. Невероятная – на грани

умопомешательства! – любовь длилась полтора года. Увы, в один далеко не прекрасный

день постамент Счастья рухнул. Произошло все до обидного буднично. Хмурым днем

любимая вызвала Клода из дома и заявила:

– Мне страшно тяжело. Я не знаю, как все переживу и переживу ли вообще, но мы

должны расстаться!

Если бы в это мгновенье трехэтажное здание, рядом с которым они стояли,

сдвинулось с места и продефилировало – под аккомпанемент издевательских оваций, устроенных форточками, – Клод, вне всякого сомнения, поразился бы меньше.

– Почему? Что случилось? Не забывай: мы дали слово никогда не расставаться.

Всегда любить друг друга. Более того, поклялись в этом на Библии. Как же так?

– Ни о чем не спрашивай, умоляю! Я уезжаю. Очень далеко…

– Я с тобой!

– Не надо, желанный мой! Разве что чуточку позже. Я тебе обязательно напишу.

Прощай!

– Хоть город назови!

– Я этого еще сама не знаю.

Поймав в его взгляде тень недоумения, добавила:

– Верь мне, дорогой, любимый, единственный!!!