«Если», 1996 № 09
Шрифт:
— Я горжусь тобой, Саймон! — воскликнула Пенни, с любовью пожимая ему руку. Сердце Норга сбилось с ритма.
— Самое трудное, — заметил он, помолчав, — как следует выспаться.
Полицейские собрались уезжать. Взревев мотором и сотрясая тротуар, за угол свернула пожарная машина. Толпа зевак начала редеть.
— Теперь мы можем вернуться в дом, — шепнула Пенни. Норг встал. Сразу же вспыхнули прожектора телерепортеров.
— Мистер Надж! Мистер Надж!
— Джентльмены, прошу вас! — взмолился Дональд, нервно
Его мгновенно окружили стервятники масс-медиа. Больше Норг никогда не видел храбреца. Поднимаясь по лестнице, он на каждой ступеньке приказывал сердцу биться. Пенни шла рядом, от ее одежды все еще воняло бензином.
Саймон ухитрился закрыть дверь перед носом Пенни. К сожалению, намек не подействовал. Через несколько минут она вернулась в красном купальном халате, благоухающая духами, и решительно двинулась на кухню.
— Тебе надо хорошо питаться, — заявила Пенни.
Пока она стояла перед холодильником, помрачневший Саймон включил аппетит. Наклонившись за картошкой, Пенни полуобернулась, демонстрируя Саймону, как распахивается ее халатик.
Да, эта женщина отступать не намерена.
Предоставив Пенни состряпать что-нибудь из его скудных запасов — список покупок так и остался лежать на столе, сложенный и забытый, — он вновь уселся в кресло, сдвинув в сторону кучу всевозможных пультов.
Час спустя, когда он сидел, заставляя желудок усвоить пищу, по телевизору начали передавать выпуск новостей. Пенни сидела рядом, на подлокотнике кресла. Кажется, она перебралась к нему окончательно.
Когда начали передавать репортаж про него, Пенни восторженно пискнула. Норг разглядывал свое лицо на экране.
— Только посмотри, каких ты сегодня добился успехов, Саймон. Вышел на улицу, да еще и действовал.
— Я едва… стук… не умер.
— Но ты так здорово справлялся с трудностями.
Он взглянул на Пенни. Это что, угроза?
Комментатор тем временем намекнул, что городским властям следует оценить героизм мистера Наджа (так Норг назвался репортерам), и напомнил слушателям, что церемония подобных награждений уже разрабатывается. Испуганное лицо Норга заполнило весь экран.
— В то время как остальные потеряли от неожиданности головы, — продолжал комментатор, — приятно знать, что хотя бы один человек смог управлять собой.
— И то еле-еле, — пробормотал Норг.
Пенни взяла пульт и выключила телевизор, потом прильнула к Норгу и взяла его за руку. Ее халатик вновь распахнулся.
— Давай поговорим, — попросила она.
Саймон поперхнулся. Удар, удар, удар.
— Глупая старая тряпка, — сказала она, поглаживая махровую ткань халатика. — Сама не знаю, почему я от нее до сих пор не избавилась…
— Угу, — выдавил Норг, зная, что
любой его комментарий будет неверно истолкован.— Пенни, милая, — начал Норг, старательно глядя в сторону. — Мы уже миллион раз затевали разговор на эту тему. Секс слишком… опасен для меня. Я постоянно должен держать себя в руках, детка. Это вопрос жизни и смерти.
— Это ты так говоришь.
Она придвинулась ближе. Халатик сполз с плеча.
— Это правда, поверь мне.
— Конечно, милый, — пробормотала она, касаясь губами его уха.
«Эта женщина меня убьет, — подумал он. Удар-удар, удар-удар».
— Ага, — прошептала Пенни, — кому-то уже очень приятно.
— Только не мне!
Саймон не знал, куда девать взгляд, и посмотрел на комод, где лежала новая книга о гормонах.
Все лампочки внезапно погасли.
— Это я сделала, — успокоила Пенни, согревая дыханием шею Саймона. Он услышал, как на пол упал пульт.
Ее рука забралась за воротник рубашки — его сердце на несколько секунд замерло. Саймон кашлянул и заморгал. Черт, глаза совсем не слушаются. Пожалуй, пора потеть.
В квартире наверху внезапно загремела музыка. Кто-то распевал, потолок трещал и вздрагивал под ударами танцующих ног.
Саймон едва замечал этот шум.
Пенни прильнула еще ближе, кончик ее языка забрался к нему в ухо.
— Остановись… — пискнул Саймон, едва не перейдя на ультразвук.
Чудовище не стало его слушать.
— Остановись… — простонал он, на сей раз басом.
Чудовище отвлеклось лишь на то, чтобы заметить:
— Твое тело становится скользким. По-моему, пот тоже афродизиак, верно?
Стук… стук…
Вверху кто-то колотил по стенам и вопил, слышались громовые крики, гремели барабаны, топали пятки танцующих, содрогались стены. С потолка, словно небесный кокаин, сыпалась штукатурка. С улицы доносился вой сирен.
«Забудь обо всем, — сказал он себе. — Будь что будет».
Он сумел растянуть свою жизнь еще на два бессмысленных года, но теперь игра закончилась. И пошло все к чертям.
Монстр любви продолжал терзать его вздрагивающее тело, опустошая и уничтожая его беззащитные чувства. «Ну и пусть».
— Так-то лучше, — сказала она.
«Все кончилось. Ну и пусть».
— Правильно, так, — сказала она.
«Подожди минутку…»
— О да, — выдохнула она.
Что-то происходило…
— Ну, наконец-то, — сказала она.
«Черт…»
В спинном мозге, доставшемся нам от рептилий, отыскались примитивные кнопочки, управляющие возбуждением, и теперь кончик каждого из ее нежных пальчиков нажимал на одну из них.
— Господи… — простонал он, испытывая очень странное чувство. Никогда с ним не было ничего похожего…
И тут резкая боль пронзила ему грудь, выдавливая воздух из легких.
«Я так и знал! Так и знал!»