«Если», 2003 № 02

— Одна… две… три… четыре…

На то я и надеялся: в три секунды им никак не уложиться, тут нужно умение. Я прыгнул, влетел в капсулу, захлопнул крышку.

— Пять…

Можно было облегченно вздохнуть.

…«Стриж» сел на Африканской платформе. Я дружески попрощался с экипажем и вышел из той самой кабины, в которую входил, совершая побег на Стрелу-три — в двух шагах от дома.

2.

Старуха сидела на полу в самом углу, подобрав под себя ноги, низко опустив голову, так что подбородок упирался в высохшую грудь. Казалось, она никак не воспринимала окружающее, ощущая себя в каком-то другом мире, где, наверное, с кем-то общалась, что-то видела и что-то слышала; во всяком случае, так можно было бы подумать, понаблюдав за нею некоторое время и заметив, как начинают шевелиться ее губы, словно произнося что-то, но совершенно беззвучно.

— Все сигналит, — сказал человек в комнате этажом выше, в очередной раз поглядев на монитор. — Пора бы уже понять, что смысла нет.

— Я думаю, — ответил второй присутствовавший, — она просто молится.

— Сколько ей сейчас?

— Восемьдесят семь, — прозвучал ответ после того, как второй присутствующий бросил беглый взгляд на репитер хронографа.

Первый покачал головой:

— Цепкость воистину неимоверная. Подключите ее еще раз.

Второй, после недолгой паузы, проговорил:

— С вашего письменного распоряжения, гон.

Первый удивленно повернулся:

— Что такое?

— Она не под смертным приговором. И вообще — никакого приговора нет.

Первый не без усилия поднялся со стула.

— Ладно, сделаю сам. Но потом мы с вами побеседуем об инструкциях.

На звук шагов старуха даже не повернула головы.

— Мадам! — четко и громко произнес вошедший — так обращаются к людям с нарушенным слухом. — Перестаньте бормотать. Пора бы уже понять: в каких бы полях вы ни пытались работать, ни единый квант излучения не пробьется наружу. Никто вас не услышит.

Не дождавшись никакой реакции на свои слова, он повернулся, подошел к столу, взял XT-экстрактор и стал внимательно его осматривать, нажимая на кнопки, проверяя работу на холостом ходу. И продолжал:

— А потому бесполезно ожидать, что в вашу судьбу вмешается благородный рыцарь и освободит вас. Да если бы такое и приключилось — что бы он стал делать с вами, красавица? Конечно, если он геронтоман… Хотя, скорее, ему следует быть некроманом, поскольку в ближайшее время… — Он приблизился к старухе вплотную. — При всем нашем восхищении вашей, так сказать, волей к жизни…

Надо было унять мелкую дрожь в руках. Да ну же!.. Хотя промахнуться было бы сложно: точка на ней поставлена несмываемой краской. Ну вот, кажется, можно начинать. Только уж очень неудобно она уселась.

— Поднимите головку, драгоценная. Вы слышите? Голову, я говорю! — Никакого терпения не хватит, честное слово! — Ты, карга старая, я с тобой разговариваю! Подними голову!

Он нагнулся. Схватил старуху за волосы. Рванул вверх…

— А-а-а-а… О-о!

Наверху встрепенулся второй.

— Ну и ну… — только и смог пробормотать он, не в силах оторваться от монитора. — Куда же это она ему угодила, а?..

Ох, как он корчится, бедняга! Откуда только у нее взялось столько силы для такого дикого удара!

Когда помощь ворвалась в лабораторную камеру, старая дама снова сидела в своем уголке. Поэтому трогать ее не стали, погрузили пострадавшего на принесенные носилки и немедленно убыли в медицинское отделение.

Как только за ними захлопнулась тяжелая дверь, в камере возник новый, неожиданный звук. Он напоминал каркающий, злорадный смех. Кроме старухи, здесь никого не оставалось, так что приходилось предположить, что смеялась именно она.

3.

В прихожей царила мертвая тишина — во всяком случае, на протяжении тех двух секунд, которые требовались Вратарю для полной моей идентификации; то была процедура, неизбежная после любой отлучки. Потом прозвучало привычное:

— Привет, хозя…

Его слова сразу же заставили меня насторожиться. Вратарь начал заикаться после той схватки, что произошла здесь в самом начале операции, о которой я уже не раз упоминал. Но за три месяца могла же Лючана наладить у Вратаря нормальное произношение, чтобы он не съедал звуки. Могла — но не сделала.

— Привет, Вратарь. Где хозяйка?

— Хозя… не… до…

Что, скорее всего, следовало реконструировать так: «Хозяйки нет дома».

— Хорошо. Спасибо за информацию.

И я вошел в жилую часть. Двинулся, заглядывая во все двери подряд, чтобы убедиться: все в порядке и я не рискую наткнуться в ванной на чужую бритву. Вещей неизвестного происхождения я не обнаружил, зато пришел к невеселому выводу: здесь уже некоторое время никто не жил.

Может быть, после случившегося она не захотела здесь оставаться. Решила сменить обстановку, как сделал это я. Так выглядел первый из вариантов.

Второй был не лучше: заболела. В операции она устала, как и я. И когда к этому прибавился неизбежный стресс, результат нашей ссоры, скандала — здоровье не выдержало. И она свалилась.

Я вызвал Вратаря.

— Когда ушла хозяйка? Не голосом, выведи на дисплей.

«За 2136 часов до текущего» — таким оказался ответ.

Я прикинул. Получалось, что она исчезла в тот же день, что и я, но несколькими часами позже.

Я задал поиск по больницам. Пока компьютер работал, я открыл свою нелегальную установку ВВ-связи и запустил поиск ее ЛК — личного кода — по всей планете.

В больницы — не поступала.

В морги — не поступала.

На Теллусе заданный номер не обнаружен.

Пришлось задавать поиск ЛK по всей Федерации. Время шло. Я ждал. И мне уже стало казаться, что Лючана где-то терпит бедствие, ей нужна моя помощь — а я не знаю, в какую сторону кинуться…

Все, что проходило у меня по ВВ, аккуратно записывалось. Я установил дату, то проклятое число, когда все полетело вверх ногами и я сбежал.

Предчувствие не обмануло: сюрпризы и в самом деле были. Действительно, Лючана в тот день обратилась… этот код я знал уже давно — не хуже, чем свой собственный.

Лючане ответили. И разговор начал разматываться.

Я слушал, не пропуская ни слова и записывая его в память моего мика.

А тут наконец закончился федеральный поиск. Ответ был по меньшей мере странным:

Искомый ЛК существует, установить местонахождение не представляется возможным.

Я вышел в коридор. Открыл стенной шкаф.

И тут только до меня дошло, что ее оперкейса на месте нет.

— Вратарь! Текстом: сколько раз хозяйка выходила в тот день, когда я уехал?