«Если», 2017 № 01 (248)

— Что же это?

— Если угодно, секретный ингредиент. Я вам покажу.

Двери поезда открылись на станции «Царицыно», и Георгий Иванович резво выскочил из вагона. Антон поспешил за ним, но поток входящих пассажиров на минуту задержал его.

— Что же вы копаетесь, молодой человек! — крикнул впереди его спутник. — Идем же!

Антон выбрался из вагона и поспешил за Георгием, который уже поднимался по эскалатору, довольно резво продвигаясь по ступеням.

— Хорошая спортивная форма — еще один ключ к выживанию! — крикнул он сверху. — Но это не то, что я хочу вам показать!

Антон, чертыхаясь, поспешил вверх по лестнице за проворным стариканом. Выходя с эскалатора, он споткнулся — шнурок на левом ботинке тоже развязался.

— Ч-ч-черт… — пробормотал Антон. — Да куда ж ты…

Выскочив из метро, он завертел головой. Георгий Иванович двигался сквозь толпу по направлению к недостроенному зданию через дорогу.

— Эй! Стойте! Редакция в другой стороне! — крикнул Антон. Его спутник и не подумал останавливаться. Он поднырнул под заградительную ленту «Не входить» и скрылся в здании.

Репортер осмотрелся. Когда-то тут планировался очередной торгово-развлекательный центр, но после того, как регулярные теракты подкосили бизнес, он так и остался недостроенным. Входить сюда не казалось безопасной идеей — внутри вполне могли оказаться бомжи, наркоманы или кто похуже.

Поднырнув под желтую ленту, Антон углубился внутрь здания.

* * *

— Эй! Георгий Иванович? Вы меня слышите? — Антон бродил по пустым коридорам, как по лабиринту. — Что вы мне хотели показать?

— Вопрос в том, что вы мне хотите показать, молодой человек, — раздалось у него за спиной.

Антон медленно повернулся. Поставил сумку между ног.

— Уф… Ну вы и прыткий дед. Что у вас тут? Штаб, как у Бэтмена, откуда вы ведете наблюдение за городом?

Георгий Иванович покачал головой.

— Тогда… В чем же ваш секрет?

Ученый развел пустыми руками.

— Нет никакого секрета, Антон. Мне просто нужно было увести тебя подальше от людей.

— Что… что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что когда вы закрыли глаза в кафе, я заглянул в ваши вещи. Или вы считаете, что журналисты часто берут с собой на интервью сумки таких размеров, особенно когда планируют пройтись пешком?

Антон замер, вглядываясь Георгию Ивановичу в глаза. Потом медленно захлопал в ладоши.

— Ах, старый черт! А ты молодец! Уважаю.

Он нагнулся и расстегнул молнию на сумке. Оттуда показался моток проводов и край самодельной бомбы.

— Из каких будешь? — спокойно спросил Георгий Иванович. — Во что веришь? С кем борешься?

— С тобой! — словно выплюнул Антон. — Мне противны такие, как ты. Уверенные в себе. Напыщенные. Верящие в свою исключительность. Гребанные спасители, которые не могут спасти даже себя!

— А… — разочарованно протянул ученый. — Я думал ты из группировки посолиднее. А ты… одиночка!

— Все недооценивают одиночек! — выкрикнул Антон. — Все верят, что есть причина. Что есть единый центр. А нет никакого центра. Нет никакого смысла. Я это и хотел всем доказать!

Он вынул из кармана ручку, нажал на кнопку три раза и оставил ее нажатой:

— Когда я отпущу кнопку, бомба взорвется. И все узнают, что никакой ты не спаситель, а такой же таракан, как все остальные.

— Всё, как у Хичкока! — заметил Георгий Иванович.

— Что?

— Альфред Хичкок говорил, что если снять сцену в поезде, в конце которой взрывается бомба, — это плохое кино. А вот если зрители заранее знают, что в чемоданчике бомба, тогда…

Он снова развел руками, улыбнулся. Потом посерьезнел.

— Давай, взрывай.

Антон опешил.

— И… вы не попытаетесь остановить меня?

Ученый покачал головой.

— А если в этом здании есть люди?

— Они сами будут виноваты… написано же на ленте: «Не входить». Не нужно быть экспертом по выживанию, чтобы это понять.

— И вам… вам не жалко собственной жизни?

— А вам, Антон? Вам своей не жалко?

— Пытаетесь меня разжалобить?

— Нет. Не пытаюсь.

Георгий Иванович помолчал.

— Не знаю, что вы сделали с настоящим Антоном из газеты, но вы — никудышный интервьюер. Даже не задали мне стандартные вопросы. Ну, например, о моей семье.

— Что?

— О моей семье… — голос ученого задрожал. — Я давно вдовец, а вот мой сын… Семья моего сына разбилась на Кутузовском месяц назад. Никакого терроризма. Просто не справился с управлением. На том самом месте, на котором за день до этого разбилась другая машина. Закон парных случаев.

Георгий Иванович закрыл лицо руками. Когда он убрал ладони, они были мокрыми.

— Я учил сына как мог. Всему, что знаю сам. Он был хорошим. Умным. Добрым. И его жена. И мои внуки: Сережка и Маринка. Они просто… просто умерли… И люди умирают каждый день. В эту самую минуту. И я ничего не могу с этим поделать.

Антон нахмурился:

— Так ты знал, что я пришел убить тебя, и отвел меня в безлюдное место?

В ответ только короткий кивок.

— Потому что ты больше не хочешь жить.

Снова короткий кивок.

— Твою мать…

Антон дважды кратко нажал на кнопку на ручке и сунул ее в карман.

— Так будет даже лучше. Спец по спасению не смог спасти собственную семью и позволил себе попасться в лапы террористу. Отличная будет история.

Он сплюнул на грязный пол, поднял сумку и пошел прочь. Он прошел три шага.

— Молодой человек… — мягко сказал за его спиной Георгий Иванович.

Антон медленно повернулся.

Георгий стоял, распахнув свой плащ, демонстрируя закрепленный на животе пояс смертника.

— Избегайте людей, одетых в мешковатую одежду не по погоде, — процитировал он. — Азбучная истина.

— Но… Что?.. — прошептал Антон.

— В наше время найти в продаже такую штуку проще, чем билеты в оперу, — усмехнулся Георгий Иванович. — Учитывая, что театры уже лет пять, как закрыты.