«Если», 2017 № 01 (248)

За «Державой» уже числилось несколько недоразумений, которые злобная пресса раздула до катаклизмов мирового масштаба. И в самом деле — о чем еще писать московским новостным порталам, кроме индустрии развлечений?

Баграт понял: пора вмешаться, пока перепуганные девушки еще чего-нибудь не натворили.

— Аза, давай, восстанавливай фантома, — велел он. — Надо парня понемногу оттуда выводить.

— А как выводить? Он же может только по-немецки! — Азиза имена в виду Лжедмитрия.

— Ты можешь вырубить голосовую связь?

— И что тогда?

— И соединить вот этот микрофон напрямую с дроном?

— Баграша!!!

— Можешь?

— Я могу, — вмешалась Пелагея.

— Действуй, пока «аларм» не настал!

* * *

Гарольд испугался, как никогда в жизни. Он остался в кремлевских подземельях один. А мальчик знал, что они все еще не исследованы до конца, что археологи разбирают заваленные всяким мусором тайные ходы и лазы, вскрывают замурованные двери, исследуют ведущие в неведомые глубины кремлевского холма колодцы. Вот так рухнешь в колодец — и все…

Но рыжий вояка вдруг появился снова. Он не стал убегать, а просто стоял и смотрел на Гарольда.

— Ты Лжедмитрий? — спросил мальчик.

— Он самый, — по-русски ответил вояка. — Видишь, все при мне — сапоги, сабля.

— Почему ты такой маленький?

— Понимаешь, Лжедмитрий на самом деле был твоего роста. Пойдем, я выведу тебя из подземелья.

— А погоня?

Погоня была необходима для отчета.

— Я побегу, а ты фиксируй меня прицелом.

— Давай!

Лжедмитрий не просто бежал, а прыгал то вправо, то влево, и Гарольд был в восторге — такой замечательной погони не было ни у кого из одноклассников.

— Стой, стой! — закричал он. — А чего ты от них не убежал?

— От кого?

— От них — тех, которые тебя убили?

Смутное время на уроках истории уже проходили, хотя и впопыхах, без лишних подробностей.

— Некуда бежать было. Они бы всюду меня поймали и убили, — ответил Лжедмитрий.

— Почему?

— Потому, что я был не такой, как они.

— Понятно. Вроде нашего Рюрика…

— Может быть, — согласился Лжедмитрий.

— Аты правда был сыном Ивана Грозного?

Фантом усмехнулся.

— Правда. Папа у меня был царь, а мама — совсем не царица. Такое бывает.

Гарольд задумался.

— Мама уехала, а тебя оставила с папой? То есть с царем?

— Маму увезли и спрятали, чтобы ее никто не нашел. Знаешь, быть сыном царя — очень опасно. Могут убить.

— А у тебя документы были? Что ты сын царя? Вот у нас — генетическая карта, а у вас тогда?

Про документы шестнадцатого века Тимофей Прокопьевич еще ничего не рассказывал.

— Не было. Просто я все про себя знал. Мне рассказали. А теперь давай отсюда выбираться.

Но Гарольду вовсе не хотелось уходить из подземелья, где началась такая интересная беседа.

— А где ты жил? В одном монастыре, да? И потом оттуда убежал? А как ты через границу перешел?

— Тогда не было турцентров и виз. Просто взял и перешел. А потом вернулся. Да ты же все это в школе уже проходил. Пойдем, я тебя отсюда выведу, — сказал Лжедмитрий. Ему явно стал надоедать разговор с мальчишкой.

Гарольд, увлеченный разговором, не обращал внимания, что губы фантома шевелились вразлад с его речью.

— Почему ты хотел стать царем?

— Хороший вопросик… Может быть, потому, что здесь, в Москве, жили не так хорошо, как могли бы. Вот, например, мясо ели с ножа. Резали, накалывали на острие и ели. Я первый вилки привез. Потом — взятки. Я приказал, чтобы взяточников водили по городу, а на шее у них висела та самая взятка. Кошелек с деньгами, или дорогая шуба…

— Это ты здорово придумал! — обрадовался Гарольд.

— Я многое хотел изменить. Людей из ссылки возвращал… Знаешь, я по Москве спокойно ходил, без всякой охраны, в лавки заходил, в мастерские, всюду были мне рады.

Гарольд задумался, вспоминая, что там было сказано в учебнике.

— Я зарплаты поднял, — сказал Лжедмитрий. — Люди мне поверили! Я хотел школы в Москве открыть, университет построить! Давай-ка пойдем отсюда, я тебе по дороге еще много чего расскажу — то, чего в школе не изучают.

— Но ты же хотел отдать Москву полякам! — вспомнил Гарольд.

— Я совсем не этого хотел! — возразил Лжедмитрий. — Я вел свою игру. Поляки были орудием, а цель у меня была другая. Вот сейчас Москва стала европейским городом, но это неправильная Европа, Европа на закате, угасающая Европа. А тогда все было бы иначе!

Гарольд смотрел на Лжедмитрия с огромным подозрением. Тимофей Прокопьевич все объяснял по-другому.

— А зачем нужно, чтобы тут была Европа? — спросил мальчик.

— Тогда — нужно было. А сейчас это вообще ни к чему. Ну, догоняй, что ли. И под ноги смотри!

Лжедмитрий побежал. Гарольд — следом.

То, что наговорил Лжедмитрий, плохо укладывалось в голове. Хотя фантом явно старался приспособиться к знаниям и кругозору двенадцатилетнего школьника, что-то все же было не так.

Что там рассказывал Тимофей Прокопьевич про Смутное время? Что поляки хотели посадить на московский трон царя-католика? Что сам папа римский этого желал? Что все московское население поднялось против самозванца?

И вот он, самозванец, объясняет, какой он на самом деле хороший!

Гарольд остановился. Слушать вранье было невыносимо.

Он был сообразительным парнем. Он догадался, почему Лжедмитрий порет такую чушь. Дорогие вирт-шлемы — для иностранных туристов, вот что! Им приятно слушать про Европу. Просто он, Гарольд, случайно получил порцию предназначенного им текста.

Гарольд повернулся и пошел прочь.

— Эй, парень, ты куда это? — спросил Лжедмитрий.

— Туда, где тебя выключат, — сердито ответил Гарольд. Нужно было вернуться в холл, к девушке-администратору, чтобы помогла снять вирт-шлем и выпустила из подземелья.

— Так я тебя туда и веду.

От неожиданности Гарольд остановился.

— Ты — кто? — в полной растерянности спросил он. — Ты — Лжедмитрий?..

— Слушай, парень, тут аппаратура засбоила, мы должны вывести клиентов на поверхность, — сообщил фантом. — Так что иди за мной, если не хочешь провалиться в какую-нибудь дыру.