Если любишь - солги

— Меня зовут Рити В… ло… ах! — в ушах шумело, перед глазами плыли круги. — Не могу. Простите.

— Не надо просить у меня прощения. Надо лучше стараться. И не думайте, что я буду возиться с вами целый день. Принцип вы поняли. Придёте домой, сядете перед зеркалом и будете тренироваться, пока не получится. Три дня, неделю, месяц, сколько потребуется! И не выйдете из дома, пока не научитесь представляться новым именем.

— У меня нет дома, — сказала я.

— Ах да, — он вытащил из ящика стола коричневую сумочку, достал оттуда брелок с парой ключей и плотный конверт цвета пергамента.

При виде конверта моё сердце пропустило удар.

— Ключи от вашего нового жилья. Полагаю, здесь, — он тряхнул конвертом, — написано, как туда попасть.

Фосэр сложил в сумочку конверт, ключи и паспорт.

— Идёмте, я вас провожу. Мы потеряли уйму времени. Скоро вечер, а вам ещё нужно добраться до места. Минутку!

Он забрал из моих рук одежду, купленную Фалько.

— Это вам больше не понадобится. И не делайте несчастное лицо. Безопасность дороже изящных нарядов!

Даже шарфик на память не позволил взять. Нахлобучил мне на голову чёрно-желтую шляпку, поправил торчащие наружу кудряшки.

— Очень мило. А теперь прощайте, Рити. Может быть, мы ещё свидимся года через три, а может, и нет. Удачи вам. И прошу, сделайте так, чтобы мои труды не пропали напрасно.

В следующее мгновение я очутилась за дверью. Во дворе стояла тишина. Открою конверт здесь, пока никто не видит.

Как угадала.

"Прочесть и заучить не сходя с места, — приказывала записка. — Шафлю, 11 округ, 4 квартал. Историческое название Парсель. Улица Андре, 34. Малый ключ от верхнего замка, большой — от нижнего. Проезд из Носсуа со станции на улице Колёсников, 26. Омнибус № 147 до станции "Конный манеж", затем омнибусом № 92 до станции "Улица Прачек". Пройти по ходу омнибуса два квартала, свернуть направо, на улицу Белошвеек, пройти три квартала, перейти через дорогу и свернуть налево, на улицу Кружевниц, через квартал снова свернуть налево. По правой стороне улицы Андре отсчитать десять домов, одиннадцатый — № 34. Дорогу не спрашивать, не озираться".

Я перечитала послание ещё дважды только для того, чтобы разобраться во всех этих омнибусах, улицах и кварталах. Потом стала проговаривать — шёпотом, по кусочкам, снова и снова. Наконец настал момент, когда я смогла мысленно без запинки повторить весь текст. Хотелось верить, что в Шафлю память мне не изменит.

Шафлю! Запретный город. И сьер В.К. сам направил меня туда. Я медленно поднялась по разбитым ступеням, на ходу пряча послание в сумочку. Когда загляну в неё в следующий раз, никакой записки там не будет.

Пальцы скользнули по обложке паспорта, задели стеклянный флакон с каплями для глаз и упёрлись во что-то выпуклое, лоснящееся… Портмоне! Я тихо рассмеялась, чувствуя, как внутри всё дрожит нервной дрожью. Собралась в Шафлю. Без денег. Спасибо, Фосэр оказался предусмотрительным малым.

Всего триста астр. На первое время хватит. Я положила в карман пару мелких банкнот и горсть монет. И лишь войдя в подворотню, поняла, что понятия не имею, как найти улицу Колёсников.

20.1

Я звонила и стучала в железную дверь, пока не заболели оба кулака. Фосэр и его странный приятель Сумсо или не слышали, или не желали больше иметь со мной дела. Значит, придётся спрашивать дорогу у местных.

Сердясь на сьера В.К. за то, что вынуждает нарушить свои же указания, я миновала переулок, свернула в ту сторону, откуда пришли мы с Фалько, и едва не наступила в гниющие отбросы, над которыми вились мухи. В нос ударило зловоние. До чего же гадкий район, и это на окраине столицы! Надо поскорее выбираться на приличные улицы, а пока — лучше смотреть под ноги.

Странное место облюбовал для себя этот Фосэр. И сам он и молчун Сумсо тоже личности донельзя странные. Пожалуй, они даже похожи. И как я сразу не обратила внимание. Может быть, Фосэр и Сумсо — братья? Ни того, ни другого я не встречала раньше, но кого-то эти двое напомнили. Кого-то из моей прошлой жизни в Каше-Абри…

Впереди двое дурно одетых мужчин с помятыми лицами подпирали стену, смоля папиросами. Ветер разносил по улице крепкий неприятный запах. Может, вернуться назад, пока не поздно, и поискать другую дорогу? Но оба курильщика уже повернули головы на звук моих шагов. Теперь бежать нельзя. И свернуть некуда. Оставалась проверенная тактика: идти прежним шагом в избранном направлении, глядеть прямо перед собой и не реагировать на выпады.

Первый выпад не замедлил последовать. "Фью-фьюить!" — присвистнул один из мужчин. Через секунду прилетел оклик:

— Эй, пышечка, к кому спешишь?

И другой:

— Давай к нам! Не пожалеешь!

Я поравнялась с наглецами. Ещё пара шагов, и опасность минует. Вдогонку такие не бросаются.

— Эй, погляди на нас! Мы тебе что, пустое место? — в голосе мужчины звучала уже не игривость, а угроза.

Краем глаза я видела, как он отделился от стены, протянул руку… Молча обошла приставалу по дуге и ускорила шаг, слыша, чувствуя, что он движется следом и, кажется, нагоняет.

— Стой, дрянь! Щас я тебя!..

Вот теперь — бежать. Хоть и поздно уже.

На краю поля зрения мелькнула тень, железная рука сжала мне плечо. Внутри в один миг всё омертвело. Как в жутком сне, я повернула голову…

И зажмурилась от облегчения.

Фалько не потребовалось ничего делать — хватило одного его появления. Шаги за спиной стихли. Он отпустил меня, и я, с трудом переставляя ноги, пошла рядом. Фалько был одет как средний молодой горожанин — пиджак, кепи, удлинённые бриджи с манжетами и гамаши. Странно было видеть его в таком наряде.

— Я думала, ты ходишь только в чёрном.

Духи земли, что у меня за голос. Будто у привидения.

Кашлянула, пробуждая голосовые связки к жизни.

— Спасибо.

Он взглянул на меня сверху вниз.

— Тебе сказали, куда идти или ехать?

— Омнибус номер сто сорок семь со станции на улице Колёсников, двадцать шесть, — выпалила я, радуясь, что столкновение с уличными хулиганами не отбило мне память.

Он не ответил, просто кивнул, принимая информацию к сведению.

— Знаешь, — сказала я, — с Фосэром было проще.

— В чём?

— Он всё объяснял. Что делает, что будет делать, и зачем это нужно. Ты же нагрубил и исчез. А теперь появился так же внезапно, напугав меня до полусмерти. Не буду отрицать, очень вовремя появился, и за это я тебе признательна. Но я… я просто так больше не могу!

— Ты была в опасности, — невозмутимо ответил он, — а я по-прежнему должен тебя защищать.

— Должен. Удобная ширма. Больше тебе сказать нечего?

Я понимала, что не имею права на истерику, но нервы и правда были на пределе.