Если мы будем вместе...

– Машенька, хорошая моя… Милая моя девочка… Сладкая моя… Ты понимаешь, что со мной делаешь?.. Я же не железный… Я так долго о тебе мечтал… Пожалуйста, позволь мне… Позволь любить тебя… – шептал я, не переставая целовать лежащую подо мной девушку. Голос срывался от переизбытка чувств, я немного отстранился и посмотрел в ее затуманенные желанием глаза. – Можно? Пожалуйста. Я умру, если ты меня сейчас оттолкнешь.

– Я сама лично тебя убью, если ты сейчас остановишься, – голос ее тоже был хриплый, а дыхание частым и прерывистым, как и у меня. – Сколько уже можно ждать, пока ты решишься? – Она опять меня поцеловала, жадно и нетерпеливо. Я опять отстранился и, с трудом переводя дыхание, спросил:

– Тебе уже можно? Не хочу сделать тебе больно. – В ответ она нахмурила брови и непонимающе взглянула на меня. Слегка смутившись, я пояснил. – В клинике я случайно услышал о том, что с тобой сделали похитители. Не знаю, что из этого правда, но боюсь причинить боль.

– Ты не сделаешь мне больно, – она грустно улыбнулась, посмотрела куда-то за мое плечо, словно искала там подсказку, потом твердо взглянула на меня, видимо, приняв какое-то решение. – Правда только в том, что после ранения я не никогда смогу иметь детей. – Маша говорила мне об этом с каким-то вызовом, будто проверяла, что я буду делать. Думала, что прямо сейчас развернусь и уйду, брошу ее. Во взгляде ее плескалась боль. Не дождавшись моей реакции на свой вызов, она продолжила уже мягче. – В остальном я обычная женщина, Миша. Так что хватит болтать, переходи к делу.

Не передать словами, какие чувства всколыхнулись во мне от ее слов. С одной стороны, это была невероятная радость, что любимая девушка, наконец-то, будет моей и нам ничто не помешает. С другой – боль, что я увидел в ее глазах, отозвалась в моей душе. Захотелось ее утешить, заставить хоть ненадолго забыть об этом, показать Маше, что я буду любить ее в любом случае и всегда буду рядом, если только она сама этого захочет.

Я перестал себя сдерживать и целовал свою девочку везде, куда мог дотянуться. Сорвал с нее футболку и уделил внимание грудкам, небольшим, но упругим со светло коричневыми сосочками, которые сами просятся в рот. Само совершенство! Приласкал одну, потом другую. Маша выгибалась подо мной, требуя еще больше прикосновений. Спустился ниже, провел языком вокруг пупка. Движения и поцелуи становились все болен резкими и прерывистыми. Я мог бы целую вечность выцеловывать узоры на теле своей любимой девушки, но зверское желание быть внутри нее перевешивало все остальное. Слушая Машины стоны и всхлипы, даже не заметил, как мы избавились от оставшейся одежды. Мелькнула мысль перебраться в спальню, но она исчезла в тот момент, когда Маша опять дотянулась до моего члена и, обхватив его рукой, медленно провела вверх и вниз. Диван тоже неплохо подойдет, решил я. Поднял Маше ноги и, согнув их в коленях, закинул себе за спину. От открывшегося зрелища, я опять застонал, ее складочки разбухли и были мокрыми, истекая соками. А мой член, вытянувшись по стойке «смирно» смотрел на вход. Сил ждать больше не было, но я все равно постарался взять себя в руки и несвоим голосом просипел:

– Надо взять презерватив, – и попытался подняться. Но Маша сильнее обхватила меня ногами, останавливая.

– Не надо. Я ничем не болею и, если у тебя все в порядке, то нам ни к чему эти ограничения.

– Я абсолютно здоров, – поспешил заверить девушку. – Каждые полгода нас заставляют проходить комиссию и сдавать все анализы.

Она улыбнулась:

– Тогда иди ко мне.

Еще одного приглашения мне не понадобилось. И то правда, сколько же можно заставлять девушку ждать? Одним сильным толчком я оказался внутри теплой влажной пещерки, одновременно впиваясь в нежные губы поцелуем. Я громко застонал от непередаваемого удовольствия. Маша вскрикнула, впиваясь ногтями в мои плечи. Я остановился, тяжело дыша, решив, что, всё-таки, сделал ей больно. Тогда она приподняла бедра раз, другой, подстегивая меня двигаться дальше. «Крышу» у меня сорвало окончательно и я начал двигаться: быстро и резко, так как давно мечтал. Не осталось места для нежностей и ласковых прикосновений. Все это будет потом, гораздо позже, а сейчас нами владели только первобытные инстинкты. Слова тоже закончились, да, и кому они вообще нужны, когда наши тела говорят за нас? Я понимал одно: все, что в тот момент происходило – правильно, только так и должно быть. Наше дыхание смешалось. Мы ловили губами крики, стоны и рычание друг друга. Задыхались от удовольствия. Нас слышали, наверное, все соседи, но нам обоим было на это наплевать. В мире остались только мы вдвоем, стремящиеся к вершине. Даже если бы в этот миг небо решило рухнуть на Землю, мы не нашли бы в себе сил остановиться.

Я чувствовал, что вот-вот кончу и в этот момент Маша с громким криком начала содрогаться от оргазма раз, другой, третий. Еще один толчок и я падаю через край за своей любимой. Последняя мысль мелькает в моем расплавившемся мозге, прежде, чем я проваливаюсь в беспамятство – я не смогу отказаться от этой девушки, никогда. И я буду с ней, даже если весь остальной мир будет против.

Маша.

Дышать тобой мне бесконечно хочется,

И мой огонь, он никогда не кончится.

Держи меня, мне без тебя не справиться,

Сгорать дотла, в твоих руках мне нравится.

Alekseev, «Океанами стали»

Мы лежали на кровати в моей спальне совершенно обессиленные и опустошенные: Миша – на спине, прижимая меня к себе обеими руками, а я – на нем, повернув голову, изучала лицо дорогого мне человека. Он спал, насколько я могла судить по равномерному дыханию. Но, когда я попыталась пошевелиться, обхватил меня еще крепче. Я и не была против. В объятиях этого мужчины мне было так хорошо, уютно и спокойно, что совсем не хотелось их покидать.

Да уж, соблазнение удалось на славу. Уж сколько попыток я предпринимала, то появляясь перед ним в нижнем белье, то нежно прикасаясь, и все без толку. Я видела, как учащается его пульс, загорается огонь в черных глазах и дрожат руки от еле сдерживаемого желания. Но, закончив с моим одеванием, он спешно уходил в ванную. И только круглый дурак не догадался бы зачем. Не понятно мне было только одно – почему он не делает тот самый решительный шаг? И я уж было совсем отчаялась, но тут очень удачно подвернулась конфета, и это стало последней каплей, вдребезги разнесшей всю его сдержанность и самоконтроль.

Вообще-то, я не ожидала от Миши такого напора (даже представить не могла, что так бывает), но, что скрывать, мне это очень понравилось. До кровати той ночью мы добирались долго. Кажется, это заняло у нас несколько часов, но я не слишком хорошо соображала. Во всяком случае, за временем мне некогда было следить. Мы побывали на ковре, когда дивана нам стало мало; на кухонном столе, когда проголодались и отправились на кухню за едой; в душе, нам же надо было помыться. Оказалось, что в квартире множество удобных горизонтальных и вертикальных поверхностей. Сколько раз Миша доставил мне удовольствие я тоже не считала. Едва мы успевали прийти в себя после одного оргазма, Миша начинал все заново и подводил нас к следующему. Временами он пытался себя сдержать и быть нежнее, но стоило мне начать отвечать на его ласки и он тут же срывался и набрасывался на меня, как голодный зверь на законную добычу. Тело, непривычное к таким нагрузкам, ныло. Особенно между ног. В некоторых местах, наверняка остались синяки. Но боль эта была приятная и я с удивлением поняла, что хочу продолжения. Вообще, это было какое-то сумасшествие, потому что, несмотря на бурно проведенную ночь, мы так и не смогли насытиться друг другом.

Миша оказался чудесным любовником (даже думать не хочу когда и с кем он достиг такого мастерства). У меня раньше никогда не было такого сумасшедшего секса. Не то, чтобы я была со многими мужчинами: до Миши были только Пашка (да-да, тот самый мой лучший друг) и один из похитителей, избивавший и насиловавший меня три дня подряд. Насильник, конечно, не считается, хотя, совет «расслабься и получай удовольствие» в какой-то мере помог мне. Нет, об удовольствии, конечно, и речи не шло, но я, по крайней мере, смогла избежать более серьезных травм. А вот с Пашей все было совсем не так, как с Мишей.

Высокий, худощавого, даже можно сказать, изящного телосложения, со светло-русыми слегка вьющиеся волосами, которые он никогда не стриг коротко, и небесно-голубыми глазами Паша был полной Мишиной противоположностью. Незнакомые люди частенько принимали нас за брата и сестру. Драться он никогда не умел, но спортом занимался с раннего детства: плавание и бег всегда находили место в его расписании. Вообще, мой лучший друг всегда был позитивным и солнечным мальчиком, внимательным и заботливым. Мы доверяли друг другу абсолютно во всем. Он знал обо мне даже то, что я стеснялась сказать маме. О том, что у меня начала расти грудь первым узнал Паша, а когда случились первые «женские дни», то именно он бежал два квартала до ближайшего магазина за прокладками, пока я ревела в школьном туалете. О том, что у их сына залетное мелкое жулье вымогает деньги дядя Саша и тетя Оля так никогда и не узнали, а я тогда лично (чтобы, не дай Бог, не узнал папа) просила о помощи наших охранников.

Как-то так само получилось, что мы договорились быть друг у друга первыми. Тогда нам было лет, наверное, по четырнадцать и мы, как и любые нормальные подростки, начали интересоваться сексуальной стороной жизни. А кому еще можно безоговорочно довериться в свой первый раз, как не человеку, которого знаешь всю свою жизнь? Вот и мы так решили. Говоря «всю жизнь», я нисколько не преувеличиваю. Наши мамы познакомились, когда гуляли с колясками на улице, потом мы играли в одной песочнице и тянули за хвосты местных котов, вместе пошли в первый класс. В моей жизни он присутствовал всегда, сколько себя помню. Даже если кто-то из нас уезжал, не было и дня, чтобы мы не созванивались.