Если сбываются мечты

Она увидела машину, ехавшую навстречу, и оцепенела, узнав эту марку. Таких машин в округе было не много, но даже тогда, когда она увидела номер, Хелли не поверила своим глазам. Водитель не видел ее. Он не смотрел в ее сторону. Но она смотрела на него. И она его узнала. Это был Саймон Коннелл.

Глава 5

Это был Саймон, и явился он сюда из-за нее. Вряд ли это могло быть простым совпадением. Он поедет в «Старый дом священника», мисс Паргайтер скажет ему, что Хелли нет дома, и он станет ждать.

Надо будет позвонить откуда-нибудь и сказать мисс Паргайтер: «Сделай так, чтобы он уехал, я не хочу его видеть, я не хочу, чтобы он ждал меня, когда я приеду домой».

Она обернулась назад и посмотрела на дорогу. Машина была уже далеко, Саймон ее не заметил.

«Не хочу оглядываться назад, — подумала она, — не хочу. Хочу, чтобы моя жизнь шла своим чередом».

— Что-нибудь случилось? — спросил Роджер Шерман.

— Нет, конечно, ничего. — Она отвернулась от пустынной дороги, снова посмотрела вперед и, отгоняя мысли о Саймоне, сказала первое, что пришло на ум: — Боюсь, что в воскресенье ожидается прибавление в семействе — на несколько дней приедет Джеральдина. Ей семь лет, тоже из Спрингфилда, но она никому не будет мешать, это очень тихая девочка.

— Господи! — воскликнул он. — Сколько же детей вы собираетесь здесь приютить?

— Только на время каникул, и не более четверых, я думаю. Не уверена, что мы могли бы управиться с большим числом детей. Вы не возражаете?

— Это ваш дом.

— Да, но нам нужна ваша рента, мы не хотели бы ее потерять. Кроме того, вы оказываете стабилизирующее влияние на Руни. Не то чтобы мы прямо говорили им, что мистер Шерман до них доберется, но у них есть определенное представление о том, что, если они перестараются, вы вышвырнете всех нас вон.

— Премилая у меня репутация, — заметил Шерман.

— Вы подходите для этой роли. Более того, вы просто рождены для нее.

Хелли сыпала словами, словно стараясь заглушить паническое чувство, охватившее ее при виде Саймона. Она продолжала:

— Мисс Паргайтер тоже вас побаивается, а ее напугать надо суметь. Когда я решила, что не стану продавать дом, она меня предупредила: «Такому человеку я бы поостереглась в спешке перебегать дорогу». — Она улыбнулась. — Но вам, оказывается, не так уж нужен этот дом, так что все в порядке.

— Да, не так уж и нужен, — согласился он.

— А если бы он вам был нужен, — настаивала Хелли, — что бы вы сделали?

— Увеличил бы сумму.

И конечно, получил бы дом. Если бы цена возросла, она взяла бы деньги и купила бы себе другой дом. «Роджер получает всегда то, чего хочет», — сказала Аннабел. Наверное, это очень удобно — иметь достаточные материальные и моральные ресурсы для того, чтобы управлять своей судьбой.

У Хелли денег не было, и она не вполне была уверена в том, что обладает достаточной силой воли. Как бы ей хотелось, чтобы Саймон позвонил из Лондона, чтобы она могла сказать ему все, не сталкиваясь с ним лицом к лицу. Встреча с ним могла пробудить воспоминания о прошлом.

Они свернули на стоянку у придорожной закусочной, и Хелли задала ненужный вопрос:

— Мы приехали?

— Да. — Роджер Шерман открыл ей дверцу, и они вышли. Ждать не пришлось. Через несколько минут они уже сидели в небольшом зале за столиком, Хелли посмотрела меню и заказала легкую закусочку, поскольку не была голодна.

До момента, как она увидела Саймона, ей действительно хотелось есть, но сейчас аппетит улетучился. Она осмотрелась:

— Вы обычно здесь обедаете?

— Нет. В другом месте, ближе к лаборатории.

— Но вы сказали, что мы поедем именно туда?

Он действительно это сказал, и Хелли хотела услышать, почему он изменил свое решение. Подошел официант с картой вин, вино было выбрано, доставлено, опробовано и одобрено. И только тогда Роджер Шерман ответил:

— Там обычно полно моих коллег.

— О! — Хелли небрежно спросила: — Вы решили, что я могу повредить вашей репутации?

— Нет. Мне вдруг пришло в голову, что вы бы предпочли менее людное место.

Хелли хотела поговорить серьезно. Она сказала:

— Я ведь попросила вас о помощи, так? Я хотела поговорить о детях.

— И что же вы хотели сказать?

Она постаралась забыть о Саймоне. Сначала о самом главном.

— Если здесь не примут меня, то не примут и детей. В драке с Эндрю Коттаром Тони был виноват ничуть не больше, чем Эндрю, но сегодня утром одна женщина сказала мне, что она не хочет, чтобы ее дети водились с Руни из-за того, что случилось с бедняжкой Эндрю. Бедняжка Эндрю! — насмешливо фыркнула она. — Он начал ссору, и он старше Тони.

Лицо Роджера Шермана оставалось бесстрастным.

— А сами Руни хотят играть с местными детьми? Мне кажется, они и так вполне счастливы.

— Они действительно получают удовольствие от таких каникул, и у них своя компания, что для Руни важнее всего, — вынуждена была согласиться Хелли, — но я хочу, чтобы их здесь признали. Их всегда все отталкивали. Такое отношение не должно стать для них привычным на всю жизнь. — Она откинулась назад и мрачно продолжала: — Уэдделл спрашивал меня, правда ли, что они малолетние преступники, миссис Коттар тоже интересовалась относительно испытательного срока. Вы только подумайте! Испытательный срок для Рози — ребенка, которому шесть лет и одиннадцать месяцев! Вот такое у всех к ним отношение, и я ничего не могу с этим поделать, поскольку у меня здесь нет ни одного друга. Кроме, конечно, мисс Паргайтер, ну, может быть, еще миссис Перри и Аннабел. — Им принесли бульон, и Хелли невесело улыбнулась, глядя в тарелку. — Со мной сегодня была в деревне Аннабел. Если бы не она, миссис Гилл ни за что ко мне бы не подошла. Мы зашли в один магазин, а когда выходили, продавщица сказала, что Аннабел кто угодно может обвести вокруг пальца, а вот вас они никогда не видели рядом со мной. — Хелли подняла на него глаза. — Так вот. Вы сказали, что чувствуете некоторую ответственность за Руни. Если бы вы каким-либо образом показали, что они вам не безразличны, — ведь вы не можете сказать, что они вам совсем не нравятся, так? — Она продолжила прежде, чем он успел ответить: — Тогда Джоан Гилл не боялась бы разрешить своим детям ходить по одной улице с Руни. Сейчас она этого боится. Она говорит: «Я слышала, что они играют очень грубо».

Ее голос звенел от негодования, на лице у Роджера Шермана появилось озадаченное выражение. Он сказал:

— Прежде чем я дам персональную гарантию Джоан Гилл, что на ее детей не набросятся с кулаками, я должен получить подтверждение от Тони и Тима, да, пожалуй, и от Рози тоже. Местным детям тоже палец в рот не клади, но Руни — особенно сплоченная команда.

— Руни. — Хелли начала было с возмущением, но Роджер Шерман недоверчиво приподнял одну бровь, и она умолкла. Затем медленно кивнула: — Да, — сказала она тихо, — вы правы. Но они жестоки потому, что их такими сделали. Они в детском доме уже два года, но даже Рози помнит, что было с ними раньше. Им пришлось туго. Приходилось бороться, чтобы выжить. Они ждут нападения и сражаются вместе. Но Джеральдина, которая приезжает в воскресенье, ни с кем не дерется. Она придумывает. Ее мать умерла, когда девочка только родилась, отец эмигрировал в Австралию и оставил ее у бабушки. Когда умерла бабушка, он перестал даже писать, и теперь Джеральдина живет в своем собственном мире. Она вечно придумывает, что получила письмо от отца. Сейчас она рассказывает всем, что ее отец собирается приехать и забрать ее на каникулы, именно поэтому заведующая попросила меня пригласить ее сюда, потому, что Рози умеет фантазировать вместе с ней, и потому, что ей гораздо лучше будет здесь, чем оставаться в детском доме и просто ждать. Он не приедет. Никто не приедет. — Хелли Крейн ждала четырнадцать лет, и никто так и не приехал. Она посмотрела на Роджера Шермана своими темными глазами. — Можете заверить миссис Гилл, что Джеральдина не обидит ее детей, правда, не исключено, что они могут обидеть Джеральдину.

Он сказал:

— Пейте ваш бульон.

Прошлой ночью, налив ей бренди, он тоже сказал: «Выпейте это» — и обещал помочь.

Она продолжала:

— Так вы поможете?

— Конечно.

Ее глаза засветились.

— Спасибо. — Она была благодарна ему и за этих детей, и за себя тоже, за ту девочку Хелли Крейн, которой она была когда-то. Она сидела очень прямо, бледная, с блестящими глазами и очень юная, и он спросил:

— Знала ли моя тетя о том, что вы заботитесь о детях из детского дома?