Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Если свекровь - ведьма
Шрифт:

— А раньше ты не мог сказать? Я бы его не пила!

— Да он пройдет через минуту-другую. И он не такой уж страшный. Это внимание к мелочам, к деталям.

— Кстати, насчет деталей. У тебя прыщик на щеке.

— Слушай, я ведь тоже выпил это средство. И молчу. Хотя и у тебя лицо не идеальное. — Глаза его вдруг в ужасе вытаращились: — Оно у тебя вообще несимметричное!!!

Мы подошли вплотную к зеркалу.

Я посмотрела на свое лицо. А он ведь прав.

— И правда, несимметричное, — сказала я огорченно.

Он

тоже посмотрел на мое лицо в зеркале:

— Да нет, ничего. Даже красивое. — Потом встрепенулся: — Ну вот, уже прошло.

— И у меня. — Я могла смотреть на себя без отвращения.

— Отлично, — сказал он. — Теперь ты магией откроешь эту стену. Ты должна произнести, — он заглянул в телефон: — «Свет мой, зеркальце, не ржи!»

— Правда? — я засмеялась.

— И можешь не беспокоиться, это не обычное зеркало, оно не отразит магию на тебя. Так что смеяться ты сможешь.

— Что?

— А, ты еще не знаешь о таком приеме? Когда надо заколдовать саму себя, то можно это сделать с помощью зеркала. Обычного. А не такого, как это, которое на самом деле штора.

— Штора?

— Да. Поэтому, когда скажешь слова, представь, что зеркальное полотно открывается как шторка.

— Ладно.

Надо же, можно заколдовать саму себя. Что-то шевельнулось смутно в моей памяти при этой мысли, но сейчас вспоминать было некогда — Миша мог жениться с минуты на минуту. И вовсе не на мне!

Я встала перед зеркалом, громко сказала фразу и вообразила, что оно открывается. Полотно и правда смялось складками и отодвинулось. Осталась одна железная рамка. И я в нее шагнула. А инспектор ухватился за мою руку и шагнул следом за мной.

— Супер, — сказал он. — Ты умница.

Я выключила око, зеркало исчезло.

— Всего лишь умница? Не гений? — спросила я. Орхидею же он назвал гением! Всего лишь из-за каких-то бутылок шампанского!

Он спрятал очки в карман и ответил:

— Могу даже Эйнштейном назвать, если для тебя это настолько важно.

— А от ехидства в твоем саквояже противоядия нет?

— Нет. Кстати, и от любовного зелья нет. А тебе, я видел, Маргарита Петровна вручила целую бутылку, чтобы твоего жениха образумить. Может, дашь мне немного? А то по работе часто требуется.

— Ха. Хочешь сказать, ведьмы все время тебя очаровывают?

— Угу.

Ну и самомнение у этого рыжего ежа!

— Это они чтобы тебя от расследования отвлечь, — сказала я.

— Или чтобы к себе привлечь, — усмехнулся он.

Тоже мне, Дон Жуан. Кому он нужен, этот рыжий еж!

Мы взбирались по бетонной, с железными перилами, лестнице, которая вела к белой вилле. Склон покрывала сухая, желтеющая от жары трава.

— Тот поцелуй… — начала я с легкой неловкостью. Все же под действием пофигенции разговаривать о поцелуях было легче.

— Не можешь забыть? — насмешливо сказал он. — Я так тебя впечатлил?

— Ага,

своей наглостью!

Он усмехнулся. Ну нет уж, я тебя выведу на чистую воду!

— Маргарита Петровна сказала, что это должен быть поцелуй влюбленного, — уверенно сказала я. Выяснять так выяснять! Терпеть не могу неясности!

— Так ты, значит, вообразила, что я от тебя без ума? Или тебе просто ужасно бы этого хотелось? — все так же насмешливо сказал он.

— Вовсе нет, — буркнула я. — У меня жених есть!

— Пока что да. Но через несколько минут он, возможно, уже будет занят, — саркастично сказал он.

Да ну его в самом деле. Будет только издеваться и подкалывать. Какая там влюбленность! Одна вредность!

Мы вышли на ровную, выложенную квадратными каменными плитами площадку перед домом. Слева отвесно поднималась скала. Справа вдалеке белела низкая стена. Здесь росли деревья в кадках, под большим красным зонтом стоял белый пластиковый стол со стульями, а слева под скалой примостились несколько шезлонгов.

— Не похоже, чтобы тут кто-то готовился к свадьбе, — сказала я.

Вокруг было тихо, только ветер с моря шумел листьями пальм, да стрекотали насекомые.

— Может, они в переднем дворе, — сказал Бондин. — И потом, гостей на свадьбу они вряд ли позвали.

Окна в доме были большие, квадратные, но они были закрыты, и виднелись в них только желтые плотные занавеси.

— Здесь еще одна ловушка, — сказал Бондин, сверившись с телефоном. — Перед дверьми и окнами. Кактусы видишь?

— Угу.

Кактусов было несколько. Один был длинный, причудливо изогнувшийся, будто сгорбившийся, и стоял у раздвижных стеклянных дверей. Второй, тоже длинный, но ровный, с несколькими ответвлениями-лапами, охранял окно. Под следующим окном сидел третий круглый коротышка, похожий на мяч с иголками.

— Будут колоться? — спросила я.

— И как ты догадалась? — ухмыльнулся он. — И еще драться.

— Драться? — Какой ужас.

— Отругаешь их как следует — не будут. Я, пожалуй, вслух не скажу — лучше прочитай пароль сама.

Я заглянула в экран его телефона. Ха-ха. Какая нецензурщина. Я и не слышала таких витиеватых ругательств. Бедные кактусы.

Ну да ладно. Я шагнула ближе к тому изогнутому, что охранял двери — а он весь будто насторожился. По-моему, даже колючки взъерошил.

Ну я и произнесла то, что Бондин велел.

Тут колючки у кактуса спрятались внутрь, и он стал совершенно гладким и лысым. Такого я еще не видела!

Бондин шагнул к двери и отодвинул ее в сторону. Кактусы-охранники у них есть, а замка на двери нет!

Мы зашли внутрь. Тихо, прохладно и, после солнечного света снаружи, почти темно.

— Значит, они не на Канарах! — вскричала я.

— А это что, по-твоему? — спросил Бондин, поднимая с полу и передавая мне белый шелковый цветочек.

Поделиться с друзьями: