Если ты вернёшься...

Сколько ещё страданий и боли я должна вынести, чтобы снова встретить тебя?

Я забуду обо всём, слышишь?

Словно моя жизнь, в которой не было твоих любящих глаз, была лишь кошмарным сном, порождённым болезненным воображением.

Когда ты вернёшься ко мне…

Если ты вернёшься…»

Закинув альбом под кипу ярких папок, я взглянула на себя в зеркало и утерев слёзы улыбнулась отражению. После того как выплеснула, душащие меня переживания на бумагу, стало немного легче. И пусть он никогда не прочтёт этого письма, пусть Максим больше не вернётся, для меня было важно сказать. Хоть так. В глаза не могла, навряд ли мы ещё когда-то встретимся. Пускай подобным способом, но я высказала то, что висело на душе тяжким грузом.

* * *

Баба Маша сидела за накрытым столом, беспрестанно поднося к глазам цветастый платочек.

— Как же так, деточка, и Пашка умер, и Максим-то тебя оставил. Всё ведь за один день. Как же ты выдержала, милая?

— Это давно в прошлом. Время лечит раны…

— Максим-то вернулся со службы в конце июня. Ездила я к ним, погостила недельку, а после внук в Москву отправился.

— В Москву? — вздрогнула я.

— В неё, Матушку! Врачом Максим решил стать как Нина.

— Молодец он…

— Пыталась я с ним разговор о тебе завести, да он всё в сторону виляет, всё недосуг ему паршивцу эдакому…

— Булочки у вас вкусные, Мария Викторовна…

— Да какие булочки, Алёнка? — всплеснула руками радушная хозяйка. — Что же вы оба упрямые-то такие? Ааа, шут с вами, — махнула она рукой. — Что внук мой, что ты, друг другу под стать. Хорохоритесь всё, бежите в разные стороны…

— Расстались мы с ним. Странно, внезапно, но разошлись. И к былому нет возврата.

— Ой, ли? — недоверчиво посмотрела на меня она. — Уж не поверю, коли скажешь, что с Громцовым решила жизнь свою связать.

— Мы с Никитой друзья. Между нами никогда не было и нет иных отношений.

— Так и я-то же самое Максиму пыталась втолковать, только неразумный мальчишка упёрся словно баран, ни в какую не желая слушать меня.

— Давайте не будем об этом, — попросила я, — просто выпьем чаю, вы мне расскажете о себе, я вам про учёбу. Не касаясь никаких щепетильных тем.

* * *

После визита к бабушке Макса я зашла домой, взяла куртку и по обычаю выбралась на крышу. Надо мной расстилалось бездонное ярко-голубое небо, по которому, словно гордые корабли, плыли белые тучи, образующие причудливые формы.

Облокотившись на парапет, я заворожённо наблюдала за их неспешным движением. Им не было дела до земных проблем, они не были подвержены перепадам настроения и эмоциям, в отличие от людей. Лишь следовали по определённому кем-то свыше маршруту, не нарушая его.

Сердце тревожно замирало в груди, мысли о Максиме вновь и вновь терзали разум. Я всё ещё любила его, так же отчаянно, как и раньше. Он был для меня одним единственным на всём белом свете. Поглаживая кончиком пальца золотую половинку нашего «общего» сердечка, я вспоминала каждый день, что мы провели вместе, улыбаясь своему такому далёкому счастливому и светлому прошлому.

Глава 26

В последнее время бабушка сильно сдала, она без конца болела, пугая родителей своей внезапной слабостью. На новогодние каникулы мы решили всей семьёй собраться у неё, чтобы попытаться уговорить продать квартиру, переехав на постоянное место жительства к единственной дочери.

И вот, ровно в полдень двадцать седьмого декабря, я прибыл в город, хранивший мои чудесные воспоминания о былой любви. Озираясь по сторонам наблюдал за пассажирами поезда, спешащими к зданию вокзала. Мне казалось, что в этой разношёрстной толпе вот-вот мелькнут лица друзей, с которыми совсем не планировал встречаться. Я опасался увидеть «чету Громцовых», которые надеюсь счастливы вместе, где-то там, по ту сторону от меня.

— Максим! Сыночек, я здесь! — бежала ко мне мама, размахивая руками.

— Привет! — ответил я, кинув сумку на перрон.

— Кажется ты стал ещё выше чем раньше.

— Я остался таким же. Просто мы слишком редко видимся, и ты благополучно успеваешь забыть, какого богатыря родила на свет.

— Да ну тебя! Шутник! Пошли скорее, пока все машины не разобрали. Народу сегодня — тьма тьмущая!

Нам повезло. Маленькая красная Лада Гранта притулилась в стороне от людского потока. Заметив свободное такси, я подбежал к автомобилю и открыл заднюю дверцу, терпеливо ожидая родительницу.

Дорога, такая знакомая и забытая. Она встретила меня обилием вновь отстроенных зданий, недавно уложенными бордюрами и ровным заснеженным полотном. В салоне играла негромкая музыка навевающая воспоминания о жарком восточном лете. Молодой парень уверенно держался руками за руль, не приставая к своим пассажирам с ненужными разговорами.

Как только юркая машинка затормозила у заметённого белым снегом подъезда я распахнул дверь, вбирая в лёгкие стылый морозный воздух от которого перехватывало дыхание. Голова закружилась от его чистоты и свежести. Я помог матери выбраться из тёплого приветливого салона автомобиля и вытащив сумку из багажника медленно вошёл в подъезд.

Переставляя ноги по ступеням взбирался всё выше и выше, вслушиваясь в бешеный стук сердца, что эхом отдавался в ушах.

Пятый этаж. Я неосознанно остановился на площадке внимательно всматриваясь в обновлённые цифры прикреплённые к поверхности двери. Пятьдесят девять…

Здесь живёт та девочка, которую я так и не смог позабыть, сколько бы не пытался…

— Максим, ты вообще слышишь меня? — дёрнула мама рукав моей дублёнки, пытаясь обратить на себя внимание.

— Задумался немного…

— Догадываюсь о ком. Мы пришли, заходи уже. Нечего на пороге стоять.

По коридору разносился аромат свежей выпечки и родного дома.

— Бабуль, твой внук вернулся! — громко крикнул я, скидывая зимние ботинки.

— Максимушка! Золотой ты мой! — бросилась она ко мне, вытирая руки кухонным полотенцем с весёлыми зайчатами.

— Чем вкусным порадуешь? Голоден как волк!

— Кулебяка подоспела, борща я наварила, ты же так его любишь, и салат сделала с тёртым сыром, — принялась бабушка загибать пальцы на правой руке.

— Сейчас, только кину вещи в комнату, и тут же примчусь к тебе.

В моей «обители» всё было так же, как и в тот день, когда я уехал. Бабушка сохранила оставленный мной беспорядок не решаясь прикоснуться к вещам, замершим в ожидании возвращения своего хозяина.

Сдвинув в сторону зеркальную дверцу шкафа, я хотел закинуть дорожную сумку на одну из пустующих полок, однако неожиданно наткнулся на большую картонную коробку сиротливо стоящую в самом низу. Приподняв крышку увидел аккуратно сложенные друг на друга упаковку с ультрабуком и смартфоном, что я дарил Алёне. Сердце ёкнуло в груди. Прямо сейчас я на себе ощутил ту обиду, которую моя семья нанесла любимой девочке.