Эти сумасшедшие Ломасни

– Это было бы нечестно по отношению к тебе.

– Ты думаешь, я в этом сам не разберусь?

– Теперь в этом обязана разбираться я, - Рита оглянулась, чтобы убедиться, не наблюдает ли за ними ктонибудь из сидящих в зале, а потом заговорила сухо и бесстрастно, устало облокотившись о стол.
– Можешь Думать, что я вру, но это но так. Клянусь богом, я не знаю парня лучше тебя, хоть ты ы корчишь из себя атеиста и кого-то там еще, - вставила она ехидно, не в силах, как все Ломасни, упустить случай побряцать оружием за Веру и родную Ирландию.
– Никого на свете я не уважаю так, как тебя! Я бы, верно, руки на себя наложила, случись мне выкинуть что-нибудь, что бы ты осудил, я, конечно, говорю не о вранье и не о бахвальстве, - пояснила она торопливо, - это все мелочи. Нет, я имею в виду то, от чего тебя действительно передернуло бы. Если бы меня даже и потянуло на что-нибудь этакое, я бы, наверное, себя спросила: "А как же я потом посмотрю в глаза Лоури?"

Увидев его улыбку, она вдруг подумала, что он сейчас заплачет. Но он погасил окурок в пепельнице и сказал еще спокойнее, чем обычно:

– Для начала меня это вполне устроит.

– Нет, не устроит, Нед, - печально ответила Рита, - вот почему я и говорю, что теперь я должна за тебя в этом разбираться. Тебе этого не понять, пока ты сам такого не пережил, вот ошалеешь от какой-нибудь девчонки, как я от Тони! Тони - подонок, и довольно трусливый подонок, но я по нему с ума схожу. Появись он здесь сейчас и предложи мне поехать с ним в Килларни, я бы даже не задумалась, сбегала бы только купить зубную щетку и ночную рубашку. И наплевала бы, что ты или кто другой об этом скажет. Может, потом я и утопилась бы в озере, но поехала бы! Господи, Нед!
– воскликнула она, заливаясь краской и, казалось, готовая расплакаться, - да стоило Тони войти в комнату, у меня внутри все замирало. Вот что такое настоящая любовь!

– Ну что же, - сказал Нед, по всей видимости, нисколько не чувствуя себя уязвленным, а наоборот, как показалось Рите, даже довольный собой. Я не спешу.

Если тебе надоест гоняться с ножом за добычей, вспомни, что мое предложение остается в силе.

– Спасибо, Нед, - сказала она рассеянно, будто не слушая.

Пока он расплачивался, Рита стояла в подъезде кондитерской и красилась, глядя в большое зеркало на стене и не обращая внимания на прохожих, которые спешили мимо нее домой по освещенной улице. Когда Нед вышел, она вдруг повернулась к нему.

– Между прочим, Нед, - спросила она, - а ты потом снова сделаешь мне предложение, или я должна сама его сделать?.

Он едва удержался, чтобы не расхохотаться.

– Как хочешь, - сказал он весело, но спокойно.
– Допустим, я буду повторять его каждые полгода.

– Сколько же это мне ждать придется, если у меня планы переменятся, нахмурилась Рита.
– Ну ладно, - добавила она, беря его под руку, - я и сама тебе напомню, ведь мы же друг друга давно знаем. А если к тому времени я тебе разонравлюсь, можешь сказать прямо. Я не обижусь. Я уже привыкла.

Предложение Неда очень подбодрило Риту. Оно повысило ее мнение о себе, которое всегда было на грани краха. Что ж, может быть, она и уррдина, и необразованная, и случается, ее заносит, но самый лучший парень в Корке, да что там в Корке, иногда ей казалось, что лучший в Ирландии, рад на ней жениться, хоть ее и бросил другой. А ее враги еще считают, что он с отклонением!

И поэтому, когда Китти и Нелли высмеивали ее, она все тepпeлa, выжидая, когда сможет поразить их. Рита с детства привыкла не делиться ничем, пока не сможет выжать из своего сообщения наибольший эффект. Она откроется сестрам, но прежде помучает их как следует.

И жаль, что не открылась, потому что Нед оказался не единственным. Его примеру последовал адвокат Юстин Салливан, который одно время был как бы помолвлен с Нелли. До настоящей помолвки дело не дошло, оттого что Нелли была верткой, словно уж, и держала под прицелом еще и стряпчего Фэгги, которого Юстин презирал всем сердцем, считая его легкомысленным мотыльком. Но в дом к сестрам Юстин продолжал приходить. Просто нигде он не чувствовал себя так хорошо и, кроме того, он знал, что рано или поздно у Нелли с Фэгги все разладится и тогда понадобится он.

В общем-то, Юстин всегда добивался своего. Он был намного старше Риты, высокий, плотный, широколицый, с выпуклым лбом, внушительным не только от ума, но и от лысины, и отличался медлительной, осторожной, иронической повадкой. Как многие адвокаты, Юстин имел обыкновение разговаривать с собеседником так, будто перед ним свидетель противной стороны, которого надо изобличить в клятвопреступлении или слабоумии.

Когда Юстин пускался в рассуждения, Фэгги сразу зажимал уши и уходил на лестницу.

– Неужели никто не может заставить его замолкнутьл - с мученическим видом стонал он. Но никто не мог. Девушки подкусывали Юстина, но он только отмахивался. Один Нед мог противостоять ему, и, когда они начинали спорить о религии, комната превращалась в пустыню. Юстин, естественно, горой стоял за церковь.

– Представьте на минуту, что я папа римский, - объявлял он низким раскатистым голосом, которому свойственно было звучать напыщенно.

– Нет ничего проще, Юстин, - заверила его однажды Китти.

Он глотал виски, как воду, и чем больше пил, тем более ревностным католиком становился, тем основательней и логичней рассуждал.

Но, несмотря на свой грозный вид, он был на редкость добрым, терпеливым и внимательным человеком и ему не нравилось, как сестры шпыняют Риту.

– Скажи, пожалуйста, Нелли, - как всегда, лениво и дружелюбно спросил он однажды вечером, - тебе просто нравится говорить с Ритой в таком тоне или ты полагаешь это своим долгом?

– Ишь добренький нашелся!
– воскликнула Нелли.
– Попробовал бы изо дня в день быть с ней рядом, как мы!

– Возможно, как раз об этом я и мечтаю, - сказал Юстин.

– Это что, предложение?
– насторожилась Китти.

– Вряд ли, Китти, - сказал Юстин.
– Я не причислил бы тебя к наблюдательным присяжным.

– Поосторожней, Юстин, а то она заявится и к твоей матери, - злорадно заметила Китти.

– Надеюсь, у моей матери достанет здравого смысла, чтобы посчитать это за честь, - строго ответил Юстиш.

Когда он собрался домой, Рита вышла с ним в переднюю.

– Спасибо за поддержку, Юстин, - сказала она тихонько и накинула на плечи пальто, решив проводить его до калитки. Когда он открыл дверь, оба остановились и загляделись на открывшийся перед ними вид. Вечер был лунный; сад, то чернея, то серебрясь, спускался к тихой загородной дороге, освещенной тусклым зеленым светом газовых фонарей. А по другую сторону дороги, за воротами, темневшими в тени деревьев, угадывались ступени; рли крутые тропинки, ведущие к залитым лунным светом домам, стоявшим у самой реки.

– Господи, вот красотища!
– сказала Рита.

– Кстати, Рита, это было именно предложение, - заметил Юстин, беря ее под руку.

– Ну и ну! Посыпались градом!
– воскликнула Рита и прижала его руку локтем.

– Что посыпалось?

– Предложения! Никогда не думала, что у меня будет такой успех!

– Вот как! Значит, я не первый?

– Во всяком случае, второй.

– А что же с первым? Вы его приняли?

– Нет, - ответила Рита неуверенно, - не совсем.