Это Америка
Шрифт:
20. Обрезание
Яша закрыл дверь и на цыпочках подошел к телу Миши, осторожно расстегнул брюки и стал стаскивать с тела.
Раввин спросил:
— Послушайте, что вы там возитесь, вы уже достали?
— Ребе, я ищу, я ищу… Ага, есть, поймал что-то.
— Так — так, поймал. А что поймал?
— Я что-то не пойму… — ответил Яша недоуменно.
— Чего вы не понимаете? А я вам скажу: вы его подвигайте: туда — сюда, туда — сюда.
— Как подвигать?
— Я же вам говорю: туда — сюда, туда — сюда, — и раввин показал движением руки.
Яша брезгливо отодвинулся от тела:
— Но…
Раввин в нетерпении зашипел на него:
— Ай, ай, грех… я беру грех на себя. Дайте я сам сделаю! — Он оттолкнул Яшу, начал манипулировать и вдруг вскрикнул: — Ой, послушайте, дела плохи!
— Что такое, почему плохи?
— Я вам говорю — плохи, значит плохи! Он необрезанный.
— Можно мне посмотреть?
— Смотрите, если вам так хочется. Но я ведь понимаю — обрезанный или необрезанный, можете мне поверить. Застегивайте штаны, а то сейчас женщины войдут.
Они стали торопливо застегивать брюки покойника, в этот момент вошли заплаканные женщины. Оба ортодокса испуганно отскочили, Маруся с Розой удивленно переглянулись.
— Закончили вы вашу мужскую молитву? — спросила Роза.
— Вот заканчивали, еще немного не докончили, — смущенно закивал Яша.
В это время Маруся испуганно вскрикнула:
— Ой, каким образом ширинка расстегнулась?!
Яша забормотал смущенно:
— Какая ширинка, что вы такое говорите?
Маруся настаивала:
— Но ширинка была застегнута, я сама приводила все в порядок.
Роза что-то заподозрила, спросила:
— Какую такую вы над ним мужскую молитву читали, что у него ширинка расстегнулась?
Раввин подтолкнул Яшу в бок:
— Знаете что, надо им сказать правду. Вы скажите.
— Почему все я?
— Потому что мне неудобно разговаривать с гойками на эту тему.
Яша смотрел в пол, отворачивался и наконец выдавил из себя:
— Видите ли… чтобы похоронить тело по всем обрядам, нам обязательно надо знать, делали ему обрезание или нет.
— Вы что, не могли спросить у мамы?.. — удивилась Роза.
— Ой, конечно же, я спрашивал. Но ваша мама не знает.
Роза повернулась к матери:
— Мама, это правда? Правда, что ты не знаешь, делали ли папе обрезание?
Маруся устало и неохотно отмахнулась:
— Откуда мне знать? Мы с Мишей никогда на эту тему не говорили.
— Мама, но откуда же я взялась? Неужели ты никогда не видела этого, как его?…
Маруся всплеснула руками, залилась слезами:
— Да оставьте меня уже в покое! Не смотрела я туда, вот и все.
Роза повернулась к Яше и развела руками:
— Вот старое поколение — двадцать пять лет замужем, а она не смотрела!
Яша в ответ еще глубже свесил голову, но раввин опять потянул его за рукав:
— Спросите у них, может, он говорил о желании сделать обрезание после смерти?
Яша тяжело вздохнул, отвел Розу в сторону:
— Раввин спрашивает, может быть, ваш папа… он хотел бы иметь обрезание после смерти?
Роза в ужасе отскочила от него:
— Обрезание после смерти? Неужели вы думаете, что нормальные люди обсуждают такие проблемы — делать им обрезание после смерти или не делать?
Яша ничуть не смутился:
— Но нормальный еврей должен быть обрезанным. Наш ребе, он очень умный, ой какой он умный! Вот он думает об этом.
— Дурак он, если так думает. Пусть себе и закажет обрезание после смерти.
— Ну что вы говорите!.. Ему не надо, он уже… Вы
только спросите у мамы, согласна ли она. Тогда он вызовет мохела, который все сделает. Он так красиво обрезает! И не больно.Роза горько переспросила:
— Что, мертвые не кричат и не дергаются?
— Ой, зачем вы так говорите? Это ведь по закону, чтобы предстать перед Богом обрезанным. И сам раввин будет сандаком, крестным отцом. Это большая честь для вашего папы.
Тут Маруся слабым голосом спросила:
— Доченька, скажи уже мне, о чем вы там говорите.
Роза тихо сказала матери, оглядываясь на мужчин:
— Мама, ему не делали обрезание.
— Ах, какое это все имеет значение!..
— А такое, что они хотят ему делать обрезание теперь.
Маруся застыла с открытым ртом:
— О чем ты?.. Я не понимаю, до меня не доходит.
— Мама, мамочка, ты соберись с мыслями. Видишь ли, чтобы похоронить папу по ихним обрядам, они хотят сделать ему обрезание теперь. Иначе еврейский Бог его не узнает. Поняла?
— То есть как мертвому обрезание?..
— Да. По закону ихнего раввината.
Маруся эхом ответила на слова дочери:
— Но это же надругательство над телом… У меня с головой что-то… Мне кажется, что я сама сейчас умру.
Роза обняла мать, вкрадчиво стала говорить:
— Мамочка, я понимаю, но ты соберись с мыслями, ты же сильная женщина, настоящая русская баба.
— Что же я должна делать, если я русская баба?
— Им надо сказать, согласна ли ты на это.
— Согласна ли я?.. При чем тут я?.. Я только знаю, что теперь уже русской бабе это… — она запнулась, указывая на ширинку, — это уже не понадобится, оно уже мертвое.
Яша подкрался сзади к Розе, вкрадчиво спросил:
— Раввин спрашивает, можно ли уже звать мохела? Если вы не согласитесь, раввинат может сделать это по своей воле. Раввинат все может.
Роза громко и отчаянно закричала:
— Черт вас побери вместе с вашим раввинатом! Делайте что хотите!
Обрадованный Яша кинулся к раввину:
— Они согласны, можно звать мохела.
— Так — так, так. А для чего звать?
— Но вы же сами говорили — чтобы сделать обрезание!
Раввин радостно воскликнул:
— Ах, да — для обрезания!.. Какой вы умница!.. Так они согласны? Давайте звать мохела.
И они с Яшей ушли звать бригаду для обрезания, живо переговариваясь на ходу [39] .
Пришел специалист — мохел — с бригадой помощников. Женщин попросили выйти. Он быстро управился со своей задачей, а потом они пили кошерное вино, пели и танцевали вокруг тела. Маруся с Розой со страхом наблюдали за ними в проем двери.
Хоронили Михаила Штейна на еврейском кладбище. Над завернутым в саван телом десять мужчин читали кадиш, а Маруся с Розой должны были стоять в стороне: женщины не могли участвовать в кадише.
39
Обрезания покойника действительно нередко случались в Израиле. В газете New York Times от 10 ноября 1999 года напечатали заметку: «Геннадий Ригер, представляющий в израильском Кнессете русских эмигрантов, поднял вопрос о прекращении практики посмертного обрезания беженцев из России для захоронения их по еврейскому обряду».