Это было у моря

Как кольца змеи, как усталая сталь

Что бредит несбыточностью выходных

Шепну ей: ты не виновата, мне жаль,

Нам из глубины все пути не видны.

Мы все здесь как пешки: статисты любви

Пустые бутылки долой со стола!

Ты — память, я — звук, отзовись, позови,

Напомни, как пела, дышала, была!

Где эхо звенело, где бился закат

В предсердии пламенем — на двоих

Где все сожаленья — о завтра тоска

Непрожитым: для твоих и моих.

Где первым рассветом ослепла навек,

Глаза — как засвеченный негатив

И тщетно дрожанье оплавленных век,

Касанья ресниц надоевший мотив.

Я — в белом, и комнате нету конца,

И снег, словно вата, шаги заглушил

Услышала бы — но не вижу лица.

За нас кто-то снова узрил и решил.

— И что это?

— Откуда ты это взяла? — Санса попыталась выдрать из цепких рук Ранды злополучный стих, но не тут-то было, та спрятала его за спину и прижалась к стене.

— Откуда, откуда… Мистер Лукас интересовался. Все ли с тобой в порядке. У тебя отсутствующий вид. Ты словно спишь с открытыми глазами. На рисовании вместо баночки с цветком начиркала веточек с крестами. Ты что? Говори уже, что случилось!

Санса оглянулась. За их разговором, привлеченные шумом следили две девочки и Грейджой стоявшие рядом.

— Давай потом. После.

— Ну нет, так ты от меня не отделаешься. Давай так: ты приходи сегодня ко мне ночевать. Пусть Джон тебя отвезет. У меня отец типа едет в однодневную командировку. Знаем мы его командировки: такая длинноногая дылда с крашеными патлами. Можно подумать, если я хожу в школу, значит, я клиническая идиотка. Впрочем, пусть лучше так, чем легально. А то, кто его знает, еще жениться задумает. Хочешь, я попрошу его — он позвонит твоим, подтвердит, что ты действительно идешь ко мне, а?

— Ну, давай.

Санса подумала, что дружеский совет ей не повредит. А то это молчаливое самозаточение грозило медленно, но верно свести ее с ума.

— Ну и отлично! — обрадовалась Ранда, — выпьем вина, потреплемся за жизнь, и ты мне все расскажешь. Погоди, адрес тебе напишу. Ты уже возле моего дома была, ну для Джона, значит.

Она накарябала на листке со стихом адрес, вернула его Сансе.

— Учитель то наш, «А» тебе поставил. Сказал правда что-то не совсем про куртуазную любовь вышло. Но то про любовь, дескать, нет сомнений… Ты еще и стихи пишешь, артистка ты наша?

— Да не пишу я. Это случайно наползло.

— Значит повод был. Ну, вечером. Пойдем, а то Зяблик вон мается…

Когда Санса возвратилась домой, там уже знали про ее предстоящую ночевку — Ройс уже позвонил и заверил, что все будет в порядке. Лианна с видимым облегчением отпустила племянницу, сопроводив ее большой коробкой шоколадных конфет и несколькими материнскими советами одним их которых было: «Не напивайтесь там — знаю я эти девичники»

Джон отвез ее после ужина — все так же в тягостном молчании. Санса на этот раз пребывала в размышлении, что можно, а что нельзя говорить Миранде и даже не стала заморачиваться на тему. Беспокоил ее еще и Зяблик: тот тоже узрил злополучный листок со стихотворением, прочел его два раза и после стал нетипично задумчив. Вопросов он, впрочем, не задавал — а Санса только этому радовалась — он же не Ранда, с ним нельзя откровенничать. И так нервный. Да еще — кажется там было что-то большее чем просто дружба, с его стороны. Ну и зачем ему про все это знать? Иное знание — только душу раздирает. Санса вспомнила, как горько ей было, когда она узнала про Сандора и Серсею, поэтому решила — Зяблика она от этого сбережет.

Миранда жила на девятнадцатом этаже. Отец ее уже отбыл — просторная модерновая квартира была полностью в их распоряжении. Они побродили по комнатам — Санса оценила вид из окна во всю стену — даже мурашки шли по спине: так было прекрасно и страшно смотреть на город, расстилающийся под ними, искрящийся тысячами огней, живущий неведомой жизнью.

Ранда задумчиво почесала нос и задымила ментолом — прямо в комнате.

— Да ты что? Хоть бы на балкон вышли!

— Нафиг. Отец прямо тут курит. А на балконе нас ветром сдует. Надо бы застеклить одну из лоджий, а отцу все недосуг. Зато до сук. Уф! Не люблю его любовниц.

Объективно понимаю — надо, но ничего не могу с собой поделать…

— А что, их у него много?

— Не то, чтобы много. Но часто меняет. Мать так и не может заменить. Хоть она была толстая как пышка, и языкатая и похотливая как я. А у него все фото дивы. Никакой оригинальности…

— А что случилось с твоей мамой?

— Да ничего. Сбежала просто. Я маленькая была. Где она теперь — Иные ее знают. Да и все уже равно — перегорело. Я по крайней мере знать не хочу. И говорить про это тоже не хочу. А вот про твои стишки — да. Рассказывай…

Повествование свое Санса закончила за полночь. Они уже к тому времени выпили бутылку белого вина и выкурили почти всю пачку ментоловых Рандиных сигарет. Подруга лениво выковыривала из коробки очередную шоколадную конфету — с кокосом.

— Да… ну вот это роман! А то я думала: какие-то банальные шашни с учителем. Или с чьим-нибудь папой — знаешь ли, и такое бывает. А тут тебе настоящая баллада — как у мистера Лукаса на уроке. Круто! И ужасно. То, что случилось с твоими родными, чудовищно… Но Санса, тем более, тем более стоит держаться за эту вашу любовь! Какого хрена! Стоило пройти весь этот кошмар вместе, чтобы теперь разбежаться ради каких-то тупых предлогов типа «вырасти — набей свои шишки»! Я бы этому твоем Сандору с радостью набила бы шишку — и не одну. Вот урод! Прости, сорвалось…

— Да нет. Ты права. Ну теперь, когда ты все знаешь — скажи, что мне делать?

— Хм. Не бездействовать — это точно. Это последнее дело. А ты тупишь, дорогая - у тебя же два крутых компьютерщика под боком. Твоего братца полгорода знает — он уже дважды подвесил школьную сеть по всей округе в прошлом году. Да и сестра твоя тоже может помочь — раз тем более она в курсе. Я бы не стала лезть к родным — хрен их знает. Потом они все равно взрослые — тут же начнут пороть тот же вздор что и твой горе-любовник. Про «подрасти, поберечься, подождать» Все лажа — нафиг ждать-то? Сами же знают, как жизнь скоротечна. И все равно несут эту чушь — словно хоть сами в нее поверить… Вот мой муженек вообще помер — а все считал, что у него есть право на завтра. А назавтра получил лишь лаковый гроб и поцелуй от жены в лобик — в разлагающийся на глазах лобик. Бее. Короче, подключай брата и сестру — и ищи его. А если надо можно и пуститься на поиски. Ну нафиг тебе эта школа?