Это любовь

– Я все сказал, – рявкнул Савва. – Упускать такие возможности только потому, что ты не в силах усмирить гордыню, я не буду.

– И в чем же, интересно, она заключается? – ахнула Татьяна. Савва открыл бар, потянулся было к пузырю с виски, но передумал – тогда ему придется ночевать здесь, а у него таких планов не было.

– Он ушел, ты не смогла отпустить, – пожал плечами, плеснув в стакан воды.

– Я?! Не смогла?! Да на кой он мне сдался! Между прочим, мне Вадим сделал предложение. И я согласилась.

– Поздравляю, не забудь, перед тем как выходить замуж, подписать брачный контракт.

– Думаешь, ему мои деньги нужны?!

Блядь, нет. Ему нужна стареющая, прости господи, бабка! Ну, не бабка, ладно. Матери всего сорок пять. Но выглядит она откровенно фигово. Запустила себя, хоть и хорохорится.

– Просто в качестве предосторожности, мам. Ладно?

– Савва…

– Ладно?! – настойчивее повторил Савва, впиваясь взглядом в одутловатое женское лицо. А ведь какой симпатичной она была… Время беспощадно.

– Почему я должна прислушиваться к твоим рекомендациям, если тебе плевать на мои просьбы?

– Потому что в моих, как ты говоришь, рекомендациях, в отличие от твоих просьб, присутствует изрядная доля здравого смысла.

– Не знала бы, чей ты сын, подумала бы, что Мудрого. Ну, ведь один в один у вас характерец!

– Мама… – предостерегающе сощурился Савва.

– Чтобы ты понимал, Вадим – уважаемый финансовый аналитик. И он заверил меня, что расчеты прибыли от слияния слишком оптимистичны. Вот почему он не рекомендует нам выходить на сделку.

– Какого черта ты обсуждаешь с посторонними дела Кей-Теха?!

– Такого! Это и моя компания. Что хочу, то и делаю. Ясно?! Забыла у тебя спросить…

– Вот и поговорили, – прокомментировал Савва, сжимая между указательным и большим пальцами переносицу. – Поеду я, мам.

– Езжай! И знай, что он никогда нас не любил. Только пользовался!

Он – это, конечно же, Мудрый.

Савва запрыгнул в тачку и, постукивая пальцами по рулю, неторопливо выехал с территории дома.

Не любил… Господи, детский сад какой-то. Как она вообще жила в этом мире, уповая на чувства? Может, его мать спасало то, что Мудрый держал ее в стороне от дел? Ну, ведь ни черта она не секла в том, как и что работает на таком уровне. Какая, на хрен, любовь? И дураку было понятно, какие цели преследовал Аркаша, женившись на жене своего почившего в бозе партнера. Ему надо было удержать огромный бизнес в своих руках, вот он и женился. А чувства, личное, когда от тебя зависят судьбы десятков тысяч людей – это то, о чем ты думаешь в последнюю очередь.

Расчетливость Мудрого была понятна. И абсолютно не эксклюзивна. Большой бизнес, как и политика – не место для сантиментов. Здесь выживали сильнейшие и те, кто был готов идти напролом, не считаясь ни с чем. Даже с собственными чувствами. Тот же Мудрый ими тоже жертвовал…

Савва вздохнул и прибавил скорость. Он думал о том, что, возможно, ему тоже когда-то придется поступиться чем-то важным. О том, как это – быть сильным в этом мире. Ведь речь не только о власти и деньгах. Когда тебе многое дано, и спрос соответствующий. А ну, попробуй это все сохрани, а? Это долгий путь, полный жертв, лишений и компромиссов. Ему казалось, что он к этому готов. А потом Савва увидел Мудрого в том гребаном кресле. И подумал, что это ведь тоже плата…

Интересно, если он парализован, как у них с Альбиной?

Подумав о ней, Савва стиснул зубы и съехал в карман у придорожной заправки. Выглядела Аля рядом с Мудрым счастливой и все так же влюбленной. Только иногда в ее глазах мелькало беспокойство, будто ей нужно было убедиться, что все хорошо. Что все по-прежнему. Это были ее жертва и выбор… Жить в ощущении, что ты ходишь по тонкому лезвию.

И все-таки в одном его мать оказалась права – держась вместе, от противников отбиваться гораздо легче. Они бы здорово усилили позиции друг друга, если бы научились не перетягивать одеяло каждый на себя. Савва только не знал, каким углом в эту семью вписаться. На правах кого? Бывшего пасынка? Бред…

Был и еще один нехороший момент – его реакция на Альбину. Мудрый не дурак. Савва понимал, что он считывал его как открытую книгу. Просто в силу разницы жизненного опыта. На кой ему в семье тот, кто на его жену облизывается? Что-то Савве подсказывало, что не будь он сыном своего отца, давно бы уже огреб, а так старый хрен только сыто жмурится, как любой человек, абсолютно уверенный в себе и в своем праве.

Все так. Да… Только что теперь? Как мать, начать за это на нем отыгрываться в ущерб делу? Может, Мудрый и не стал ему отцом, но каким-то правильным вещам он Савву все же научил. Например, тому, что верх никогда не должны брать чувства. Только голова и холодный расчет. Которые сейчас ему подсказывали не чудить. Потому что, как бы у Саввы не подгорало, он не мог не признать разумность принятых Аркашей решений. Которые ему требуется поддержать.

Что заставило Савву отвлечься от своих мыслей, он, если честно, так и не понял. А подняв глаза, увидел, как мимо проносится красный Мерседес матери. Нет, ну не сама же она за руль села, правда? – мелькнуло в голове.

Одной рукой набрав ее номер, второй Савва выкрутил руль и поддал газа.

Дети любят своих родителей беззаветно, какими бы те не были, и, наверное, даже что-то про них поняв со временем, это никуда не девается. Савве всегда казалось, что они с матерью чужие, но когда она выехала на встречку и понеслась прямо в лоб приближающейся на скорости фуре, он об этом забыл. В мозгу в агонии билось – мама, мама, мама… Он попытался как-то ее нагнать, сместить с намеченной траектории силой удара, но, отчаянно выжимая газ, Савва понимал, что его старания не дадут результата. Поздно.

Грохот, скрежет, гребаный дым…

Савва кое-как припарковался. Выскочил из машины, схватил огнетушитель и побежал к перекрывшей дорогу фуре, под которую практически полностью затащило седан матери. Руки немного тряслись, когда он достал телефон, чтобы позвонить в службу спасения. И номер далеко не сразу вспомнился. Подсказал раздавленный произошедшим водила фуры.

Потом он в одиночку пытался пробраться к матери. Конечно, ни черта у него не вышло – только руки обжег. Благо спасатели прибыли быстро. Но никого они не спасли. Татьяна ушла мгновенно. Удар был слишком сильным.

– Смерть зафиксирована…

Бла-бла-бла…

Савва растер ладонями лицо. Снова взялся за телефон. Пнул осколки битого стекла и какой-то пластмассы, раскиданные по трассе. Нажал на кнопку вызова. Поглубже вдохнул…

– Мать погибла. Твоих рук дело?

Мудрый выругался. Помолчал:

– Мне это сейчас меньше всего выгодно. Включи свои блестящие мозги!

– Узнаю, что ты – добью своими руками.

– Спишу твои угрозы на временное помутнение рассудка. Конкретнее. Что случилось?

– Авария, – просипел Савва.

– Приехать?

– Сам разберусь.

– Давай хоть людей пришлю. Надо понять, как это произошло. Сама она, или… помогли.

– Я не доверяю твоим людям, Аркаша.

– Своих тут у тебя нет! – гаркнул тот.

– И то так, – вынужден был согласиться Савва.

– Скинь геометку. И… Савва…

– Да?

– Мне очень жаль. Она, конечно, была той еще… – Мудрый запнулся, видно, вовремя сообразив, что о мертвых не пристало говорить плохо. – Но… Мне жаль. И я слово даю, что не имею к этому никакого отношения.