Это не кино, или Вторник моей жизни

– Что ты удумал, ангел мой? – пробубнила «тётя», ласково убрав упрямый завиток с его лба.

Он ещё пару секунд молча пялился ей прямо в глаза, а потом, всё с той же миной, начал плести какую-то пургу, и я не сразу распознал, что это типа песня, а понял только тогда, когда Жига, наконец, откинулся назад и расцвёл привычной широкой улыбкой, продолжая речитатив и строя уморительные гримасы.

«Люди проживают в поместье, прожигают наследство, доживают в подъезде…»*

– Жигааалин, ты же с гитарой! – обрадовалась Елена. – И ты до сих пор мне не спел?

Остаток вечера мы провели, перепевая репертуар Мары, «Бумбокса», «Люмена» и «Анимации», но по просьбе хозяйки добрались даже до Розенбаума и «ДДТ». И только потом я вспомнил, что снова не посмотрел, как называется Алёнкино учебное заведение.

Разошлись далеко за полночь. Елена постелила нам в одной комнате: мне на диване, а Жигалину зачем-то принесла раскладушку, хотя он изначально объявил, что ляжет с Юлькой.

Самый кайф был помыться. По-человечески, под горячим душем, с мылом и зубной щёткой. Шли только третьи сутки, как я сбежал из дома, а таких банальных вещей уже ужасно не хватало. Всё-таки, как человек зависим…

Спасибо хозяйке, она нам с Ромкой даже по чистой футболке и две пары шорт выдала. Мы, конечно, жутко поугорали, особенно над Жигой, чьи длинные ноги в коротких женских шортах выглядели просто мега-комично, но всё равно были очень благодарны, тем более, что всю нашу одежду Лена сунула постирать.

До того, как Жига зарулил к Юле, я успел перехватить его, высунувшись из-за двери и подманив его жестом.

– Чего? – шепнул он.

– Спросить хочу…

Он вошёл, в этих своих дурацких адидасовских шортах, так что смотреть на него без истерики было просто нельзя, однако я справился с собой и кое-как проглотил подступившую порцию смеха.

– Насчёт той просьбы… – я почему-то не знал, как лучше начать. – Ну, про паспорта… Зачем вам это?

– Не вам, а нам, – внезапно воодушевился Рома. Присел на раскладушку, упершись локтями в колени, стал крутить на запястье подаренный Юлькой браслет. И заговорил бойко:

– Хочешь, поехали с нами? Здесь, в Москве, нефик делать. А у меня под Саратовом бабуля живёт. У неё там дом свой, куры, поросята… Там, короче, не соскучишься у неё…

Я смотрел на его повеселевшую физиономию, и никак не мог определить – не шутит ли он?

– А бабуля… Это такая же, как тётя, да?

– Да нет! – поморщился он. – Бабуля настоящая, родная бабушка моя.

– А если она родителям твоим позвонит?

– Не позвонит. Они не общаются вообще. Короче, – выдохнул он, видя, что я сомневаюсь. – Это мать моего родного отца.

– А у тебя батя…

– Отчим. Батя погиб сто лет назад. Антенну на крыше делал и сорвался.

– А где твой паспорт, кстати? – вспомнил я.

– А твой где? – перевёл он стрелки.

– Дома где-то… наверное…

– Ну а я свой посеял. Да и вообще, кто из дома с паспортом сбегает…

И Жигалин поднялся, давая понять, что на этом всё:

– В общем, думай. Пока Юлька не поправится, мы здесь.

– Погоди! – остановил я. – Слушай, а откуда у этой Лены такие связи? И вообще, чем она по жизни-то занимается? Где семья её?

– Тебе не всё ли равно? – беззлобно бросил Жига. И вдруг сделался нереально серьёзным, даже глаза его, обычно очень добрые и смешливые, перестали улыбаться. – Она человек хороший, это главное. Любой может вляпаться, даже ты. Если тебе так важно – она бывшая проститутка. Надеюсь, твою психику это не ранит.

Конец фразы он проговорил с какой-то досадой, что ли, или разочарованием, в голосе, и я едва успел его задержать:

– Да погоди, куда ты опять? Да всё равно мне, кто она. Просто понять хочу. А что за случай, когда ты за неё впрягся?

– Банальный случай. Гулял по городу – увидел, женщину обижают, вступился. Огрёб, неделю в больничке проторчал. Спокойной ночи, – и он всё-таки вышел.

А я ещё долго думал – а смог бы я поступить на его месте так же?

*Строчки из композиции «Хитиновый покров» исполнителя «Oxxxymiron».

Глава 9

Проснулся я оттого, что прорвавшийся сквозь баррикады комнатных растений и кружево тюля луч щекотал мне ресницы.

Это было так непривычно. Даже дома моё окно выходило на теневую сторону, и солнце никогда не гостило в моей постели.

Не успел я разлепить ссохшиеся губы, как за дверью кто-то громко взвизгнул, а потом послышались заливистый смех и грохот.

Я вскочил с дивана, прикрылся снизу футболкой, потому что показаться перед хозяйкой квартиры в таких, не скрывающих физиологию, шортах было как-то стрёмно, и выглянул из комнаты.

В просторном коридоре творилось полное безумие. Елена, голову которой украшали грозди больших красных бигуди, носилась по периметру, теряя их, запрыгивая на немногочисленную мебель пятой точкой и громко визжа, а за ней, то и дело спотыкаясь и врезаясь в препятствия, гонялось огромное белое «привидение» – целиком забравшийся в пододеяльник или наматрасник (я не сильно разбираюсь) Жигалин.

Столкнувшись со мной взглядом, женщина сиганула с очередного «трона» и рванула в мою сторону, да так быстро, что я даже отойти не успел. Сначала меня снесла она, затем хлопнула дверь, и в комнату ворвался «квадратный призрак», издающий не то свист, не то потусторонние звуки. «Призрак» покрутился, снова расправил «крылья» и двинулся к застывшей у окна Елене, а та, хохоча, как девчонка, с разбегу заскочила на диван. Жигалин за ней…

Они, как мамаи, пронеслись по комнате, свернули раскладушку, уронили какую-то фигню с комода… судя по распространившемуся запаху, духи… и хозяйка, спрятавшись, наконец, за меня и прикрывшись мной, как щитом, принялась молить о пощаде:

– Всё, Жигалин, не могу больше, хватит! – и снова завизжала прямо мне на ухо, так, что я чуть не оглох, поскольку огромные белые лапы «привидения» обхватили нас с обеих сторон.

Я в этот момент чувствовал себя просто зашкварно. Это я ещё пытался шорты прикрывать? Да Жига впечатал нас друг друга в такой позе, что я чуть со стыда не сгорел! А едва знакомая женщина прошлась по всему моему телу руками.

– Всё! Жигалин, ты мне ещё Шанель будешь отрабатывать! Ваай! – и она пулей вылетела обратно, однако на сей раз «пододеяльник» не последовал за ней.

Вместо этого он встал, раскинув лапы, посреди распластавшейся на полу раскладушки, и принялся выделывать какие-то странные телодвижения. Выглядело всё это довольно забавно, особенно потому, что сцена была немая. Я даже посмеялся втихую, пока «привидение» не попросило, наконец, о помощи.

Кое-как мы вытащили Ромку из плена, а потом, облачившись в выстиранные, высушенные и даже отглаженные Еленой шмотки, отправились завтракать. К этому времени из душа вышла посвежевшая Юля, и я почему-то был безумно ей рад.