Это все нереально! (сборник)

«Как бы ему самому не понадобилась помощь врача», — сочувственно подумал Децербер…

Вторым звонил Повелитель.

— Да-да? Останки Децербера на проводе.

— Здравствуй, милый Децербер. — Повелитель говорил по обыкновению сдержанно и вежливо. — Что у тебя стряслось? Поведай мне, я за тебя тревожусь.

— Ничего, мой ироничный Павел, — весело, насколько был способен, откликнулся Децербер. — Головы трещат по швам, того гляди, развалятся, и я испачкаю собственный ковёр собственными же мозгами. А в остальном, прекрасный маркиз…

— Давай не юли, — более твёрдо произнёс Повелитель. — Сызнова какая-нибудь катавасия?

— На каком языке ты изъясняешься? Я тебе не понимаю, хе-хе.

— Хохмишь? Значит, не так всё худо?

— Нет, всё так худо. А хохмлю я, подпитываясь из негустого н/з внутренних энергетических ресурсов. Я бы и не обнаружил, что он у меня имеется, если бы не Вельзевул, который поднял мне настроение и вернул веру в светлый исход. А я уж, было, настроился на увлекательное путешествие в страну Депрессию…

— Коньки задумал откинуть? — недоверчиво осведомился Повелитель.

— Да, уже отправил Цербера разбираться с задолженностями по аренде катков… А, вот он, родимый. Здорово, Церб. Жрачка на кухне. И не тревожь меня — я умираю.

Трёхглавый пёс, кого-то подозрительно напоминающий, забрался в дом через потайной люк в полу. Росту в Цербере было столько же, сколько в его разумном воплощении, очки он не носил, сигары не курил, передвигался на четырёх лапах, не разговаривал и вёл себя умнее. Выражение морд сохранял умиротворённое или безразличное и вилял не одним хвостом, а целыми тремя. Но, невзирая на приведённые отличия, стороннему наблюдателю он бы показался точной копией Децербера.

Цербер отряхнулся и рысцой пробежал в кухню, где его ждала еда.

— Завидую я ему… — Децербер посмотрел питомцу вслед. — Ешь да размножайся, размножайся да ешь.

— Хочешь сказать, твоя жизнь сильно отличается от его?

— Да, Павел, я ещё пью.

— Большой труд.

— Ты не пробовал. Попробовал — не говорил бы.

— Не похож ты на больного.

— Может статься, я не болен…

— Вот и я сомневаюсь.

— Просто умираю, и всё.

Повелитель на том конце провода поджал губы.

— Но если Булгак сорвался с места, чтобы прописать тебе пилюли, это что-то, да значит, — сказал владыка после паузы.

— Булгак?.. А, Врач-Как-Его-На-Дачу? — догадался Децербер.

— Он самый. Булгак М. А. Вы уже знакомы?

— Заочно.

— Скоро познакомитесь лично. Между прочим, я договорился, чтобы он, в виде особого исключения, осмотрел тебя бесплатно. Но что уж там, можешь меня не благодарить.

— Я и не благодарю. — Децербер ухмыльнулся, но ухмылка, на которую его хватило, была недолгой и отдавала болезненностью.

— Не нравится мне, как ты выглядишь, — сказал Повелитель. — Я пригляжу за тобой.

— Старший Брат смотрит на тебя, да?

Небольшая тёмно-серая птичка села на ветку напротив окна. Свет Купола [12] скользил по её перьям ослепительными сгустками и, отражаясь, рикошетил в разные стороны. Мобили, припаркованные на стоянке неподалёку, вели себя схожим образом. Птичка была сделана из металла.

Децербер свободной рукой помахал передвижной скрытой камере Повелителя. Птичка-шпион выдвинула вперёд глаз, подмигнула красным фотоэлементом и, козырнув на прощание крылом, упорхнула из поля видимости.

12

Купол — верхняя граница Нереальности , являющейся замкнутым пространством . К. меняет цвет, температуру и форму, отдельные его части перемещаются, и таким образом в Нереальности протекают процессы мирового масштаба: движутся космические тела (см. ниже), изменяются климатические условия, происходит смена дня и ночи, и т. д. Несмотря на замкнутость Нереальности, здесь в самых неожиданных местах, но чаще сверху и в Космосе можно наблюдать галактики, планеты, звёзды и т. п. Однако астрономия в Нереальности не очень популярна, и пока Космос не изучен специалистами тщательно.

— Если за тобой не следить, ты такого натворишь.

— Павел, думаю, на этот раз всё обойдётся…

— Он думает… И говорит одно и то же. Из раза в раз.

— Да правда, кому может досадить моя больная голова. Ладно-ладно, три моих больных головы.

— Всё начинается с больных голов, а когда их проблемы перекладываются на головы здоровые, случаются вселенские катаклизмы. Децербер, я отлично тебя знаю, поэтому оставь, пожалуйста, заботу о безопасности государства и его отдельных представителей на моей совести.

— Ну ладно, Павел, о-ка. Убедил.

— Невозможное возможно? Я убедил Децербера? — Речь Повелителя смягчилась, в его голосе проскользнули мягкие нотки — на одно мгновение. — Булгак прибыл, — тон владыки вновь стал бесстрастным. — Желаю тебе, Децербер, быстрого и безболезненного разрешения твоих проблем, хотя лучше бы пожелать этого всей Нереальности.

— Ты излишне…

— Ох, это ты излишне — излишне злоупотребляешь врождённой способностью создавать неурядицы микро— и макрокосмических масштабов. Конец связи. — Повелитель разъединился.

— Пока, — попрощался Децербер с гудками в трубке.

— Привет, — поздоровался он со стуком в дверь.

…Док Трудельц подпрыгивал на месте, силясь дотянуться маркером до потолка.

— Найду шутника — поставлю ему в каждый зуб по пломбе без наркоза!

«Ц» ехидно усмехалась доку с высоты двенадцати футов.

— Небось, какой-нибудь подросток… прикалывается .

Трудельц сходил за стремянкой.

— Ох, грехи мои тяжкие…

Чёрный маркер гневно зачёркнул «ц» и с чувством глубокой удовлетворённости вывел «х».

— Негодники! Поди, никогда потолки-то не белили. Впрочем, я тоже не белил, — негодовал Трудельц, оступаясь и падая с последней ступеньки лестницы…

— И дело так плохо? — спросил у Вельзевула невысокий полноватый чёртик в очках.

— Да, господин Булгак, хуже, на мой взгляд, некуда, — ответил дьявол, ускоряя шаг.

Булгак М. А., доктор в пятьдесят пятом поколении, вперевалочку покатился за ним.

— Подождите… Ух-тух…

Пот водопадом лился с волосатого доктора. Торговый агент в этом смысле несильно от него отставал.

Вельзевул вытащил из кармана скомканный лист, расправил и с удивлением обнаружил, что это разворот сегодняшней газеты. Левую часть занимал раздел политики, правая была отдана на растерзание экономистам.

Дьявол, наспех вытерев лоб тыльной стороной ладони, принялся обмахивать газетным листом запыхавшегося, но стойко переносящего жару и быстрый темп Булгака.

— Большое спасибо, — поблагодарил доктор. — Но мы ведь уже пришли? — Чёрт указал на дом.

— Да, это берлога Децербера. Господин Булгак, вы не будете так любезны позвонить? А я пока разделаюсь с современной прессой. Где же тут было мусорное ведро? Где-то было…