Тревожность моя отчего же?Неужто, неужто прошлоВелико наше БожеЧерез златое кольцоЦелуя тебя через кожуЖенщины мне чужойЯ вспоминаю все ложаСтрасти не лживой живойИ долго смотря глазамиНа пьяное это лицоИду я в родные туманыНа нежности нашей крыльцоИ
правда Цирцеи открытаВ калитку заходит звездаИ девочка бьет копытомИ бешеная ездаЯ ей говорю: раздвиньсяИ правды ее венокЛежит на смуглой тележкеМеж длинных и стройных ногМы спим и я тебя вижуВ ее бесноватом снеИ бред мой становится ближеК вечно прыщавой весне.25 апреля 1984
Мои портреты не однаждыСрывали с обрусевших стенПредав анафеме ЕленОни не вешали их дваждыМужья любовникиВсе те кто мне клялисьВ любви великойПо изношению годовНе вспоминали тех реликвийСчитая цифры лепестковЯ не считалаТех кто любитТак мертвый ангела пригубитИль нежность светлых завитковПрощайте всеКому сама клялась в любви непостояннойНу а портреты окаяннойСтереть стереть с лица земли!3 мая 1984
Живая энергия телаИ много чего другогоНо все это улетелоОсталась одна тревогаЯ бедный поэт из сказкиМечтатель снов и проделокИ я принимаю ласкиОт самых вульгарных девокЯ ем и гуляю дажеС низшими по рассудкуА после становится гажеИ злоба стучит в желудкеСебе говорю: РешайтесьВо Франции есть револьверИ тело мое качнулосьВ дедовское «расстрел»Но после опять помадаШампанское бигудиИ в зеркало вижу ту жеКоторой шепчу: УйдиНо нет она не уходитСтоит и чего-то ждетЗвука ль от сильной пощечиныЧтоб усмехнулся ротИли ж слезами ребенкаПопробует расшевелитьНа шее у ней веревкаЖемчуга — нежная нитьЯ вижу что это проделкаДемона и мышейЯ вижу что это подделкаНе верующих ушейЯ ей подаю галантноРуку на тонкой костиИ вместо площадной браниТихое «не грусти»…3 мая 1984
Стихи и тексты, не вошедшие в сборник
Сильно забилось сердцеМилый
я больнаСнег по соседствуи осеньНалилилекарство в стаканВот все какое большоеТы англичанин Гройсеном меня не укроешьтоже в портрет влюбленТолько не Грей а Ройтолько не Рой а Райи дальше конечно Адсам Бог повелел ЭдТак прирожденный эстетгулял по пивным вокзалаи думал там встретить дамусо страусовым перомМожет быть был туманв Лондоне это частоИ не только дамуи не только вокзално даже Вестминстерское аббатствоскушал голодный туманно и еще близорукпоэтому губы рташептали щупальцам рук:привычка желанье проверкарадость ушедших днейпамяти как не бываловы все грустите о нейВечность песка сказала:Мы вам ее покажемно помните это всеБудет сдобрено сажейи картинкой ВаттоАнгел со вздернутой губкоймногим покажется хрупкойнежной нервной немного больнойНо дьявол тебя сохранилезть в этот черный покойВыкинь из головыТы англичанин РойЛучше от Темзы пешкомдолго идти домойСлышишь звонит Биг-Бенвот и туман растаялГордый в цилиндре мэнмне наливает чаюТы говорила что-тоЖар у тебя и бредКакую-то леди и тетюты прогоняла в норд-вестС Диккенсом и УайльдомВ Гайд-парк уезжаладля женЯ ничего не понялСтранен однако сонНу почему англичанеМы же в Москве живемхочешь без сахара чаюИ тост с молодой колбасой.
От постельного крахмалаОт английских лошадейОт седого генералаДо больных родных дверейВ чистом длинном казематеОн не ждет ее в халатеНе приносит ужин АннаНе мурлычит тихо ваннаЕсть один бокали тотскоро медленно умрет.
Вам жаль?А у меня жалоВ горле застряло.У вас отдушина,А я удушена.И душа моя повешена,И, дыша, я хриплю:— Ненавижу!— Сгиньте!— Сдохните!В темноте я молю:— Помогите, икните, охните…
Мы ведь были любовники раньшеЗначит ли эточто будет опятьто истеричное счастьеза которое ставят пятьПомнишь ли дачупирожки и бабушкубелую печкуи детское фотопрошлое доброепрошлое злое