Этот добрый жестокий мир (сборник)

Зелень.

И больше ничего.

* * *

— Вот лично я не понимаю, как могут люди сидеть в городах, — говорил конопатый Димыч. — Смотрите, ведь на триста километров еще не отъехали от Кольца! А уже какая красота.

— Потому и красота, что никто не суется, — сказала его девушка, Вита. — Ленка, ты картошку умеешь чистить?

Лена глянула беспомощно. У Виты в руках сама собой крутилась большая картофелина, с которой из-под маленького ножика спускалась, как живая, длинная закрученная змея.

— Откуда, — усмехнулся Влад. — Она же сочинитель. Давай сюда, я почищу.

— Никакой я не сочинитель, — беззвучно сказала она.

Хорошо хоть никто не смеялся. Все были заняты каким-то делом: кто-то тянул из сплошной зеленой чащи громадные сухие ветки, кто-то ломал их на маленькие прутики и складывал домиком, пытаясь поджечь изнутри; поднимался тоненький столбик дыма. Кто-то принес котелок воды из речки, и Вита, прицелившись, пульнула туда очищенной картофелиной. Многие ребята копались в моторах своих макабрических машин, и запах горючего незаметно вплетался во вкусный аромат леса.

— А дело в том, — говорил Влад, ловчее Виты очищая картошку, — что люди отвыкли от простейших ручных навыков. Все сочиняется, все программируется, одни умеют одно, другие другое — и не мыслят жизни друг без друга. Священный союз сочинителей и айтишников сплавил человечество воедино и намертво привязал к местам компактного расселения.

— К чему, к чему? — переспросил Димыч.

— К городам, дурила! К промышленным центрам, курортным поселкам и так далее.

— А-а.

— И это, по сути, неплохо. Они сидят и не рыпаются, а всю остальную Землю оставили нам.

— А о проекте Большого купола ты типа не слышал.

Лена не отследила, кто это сказал.

— Фигня! — убежденно парировал Влад. — Никогда у них не будет столько айти-ресурсов, чтобы потянуть такое. Накрыть всю Землю сетью программного обеспечения, включительно с океанами, пустынями, горами… тьфу. Не смешите мои тапочки.

«А сочинить — смогли, — с необъяснимым тайным удовлетворением подумала Лена. — Вот вам и доказательство, что сочинители — сильнее, мощнее, глобальнее во всем, за нами всегда главенство и приоритет, и нечего тут. Если бы сейчас оказаться в «Библиотеке», за сдвинутыми столиками, в кругу азартно и отчаянно спорящих студентов, она бы им сказала. Убийственный аргумент — проект Большого купола. Что эти айтишники могут нам возразить?

Хотя какое там «нам». Я-то сижу здесь, на земле, поросшей примятой травкой, смотрю, как другие разводят костер и чистят картошку, и никому из них ни капельки не интересно, могу ли я сочинить чего-нибудь получше».

— Ленка, — в руки ткнулось шершавое, и она вздрогнула, вскидывая взгляд на смеющиеся Владовы глаза. — А ты все-таки попробуй. Давай-давай, я научу.

Девушка Вита смотрела снисходительно. Ну и дура.

— Давай, — сказала Лена.

И отважно схватилась за нож.

* * *

— Палатка, — сказал Влад. — Залезай, там спальники внутри, давай, я за тобой.

— И ты?..

— А что не так?

Не так было все. Вообще. И она могла бы догадаться, дурочка, с самого начала, когда от большого сочинительского ума согласилась ехать с ним.

К вечеру лагерь порос грибными шляпками палаток, самодельных, брезентовых, страшно тяжелых и неудобных: надо было слышать, как матерился Димыч, пытаясь совладать со своей, пока Влад ему не помог, не придержал ускользавший из-под колышка косой край. Сейчас конопатый уже залез внутрь, выставив за брезентовый полог свои высоченные ботинки со шнуровкой крест-накрест. И девушка Вита залезла тоже.

А Лена уже совсем было решилась предложить ей переночевать вместе, рискуя нарваться на издевательский смех, но это она уж как-нибудь пережила бы.

— Давай быстрее, — подтолкнул Влад. — Или ты возле выхода хочешь? Я бы лучше сам, если что, к нашему красавцу удобнее вставать…

— Если что? — тупо переспросила она.

— Ну мало ли…

За его спиной переливалось голубым, лиловым, оранжевым и малиновым яркое полосатое небо, Лена никогда раньше такого не видела. Оно было прекрасно: ни отредактировать, ни досочинить. Только бы смотреть и любоваться — если б имелась такая возможность и не было нерешаемых в принципе проблем.

— Ну, Ленка!!!

Влад обернулся в полупрофиль, и на его небритую щеку легли розовые отблески. Лена сглотнула и отважно нырнула в глубь палатки, словно в черную бездну. Стоя на четвереньках, ощутила под ладонями и коленями что-то мягкое, неудобное, бугристое.

— Залезай в спальник. Твой не на молнии, на липучках. Справишься сама?

— Справлюсь, — ответила с вызовом, делая вид, будто все поняла.

…Когда она влезла наконец в подобие длинного мешка, душного и воняющего какой-то химией, Влад уже вовсю храпел рядом, похожий в темноте, к которой глаза успели по-кошачьи адаптироваться, на гигантскую полудохлую гусеницу с человеческим лицом. Изобразить из себя что-то похожее, то есть застегнуться до подбородка, Лена так и не смогла. Отовсюду что-то кололо и мешало, под спиной ощущались сквозь мешок и коврик-каремат острые камни. Непочатый край работы для сочинителя, но уже не было никаких сил. Извернувшись эмбрионом и подсунув под голову руку, она провалилась в сон.

Успела услышать, засыпая, ровный убаюкивающий шелест откуда-то снаружи, извне, со всех сторон.

* * *

— Абзац!!!

— Накрывай! Помоги, с той стороны!..

— Ветку под колесо подложи!

— Не, ну надо же, блин…

— Кто айти-прогноз смотрел? Кто смотрел прогноз, спрашиваю?!!

— Подставка грузнет! Пацаны, стаканчик есть у кого-то?! Давай бутылку, сойдет…

— Где мой чехол?! Витка, ты чехол куда засунула?!!

— Блин!!!

— Подсветите кто-нибудь!

— Если так до утра, то капец вообще…

Лена повернулась на другой бок и снова мирно заснула под их крики и под залпы, перестук и плеск проливного дождя.

* * *

— Это абзац, — выговорил сквозь зубы Влад. Конопатый Димыч длинно матюкнулся. Остальные вообще молчали.

Лена прикрыла рот ладонью и незаметно зевнула. Небо над лесом было серое, без намека на рассвет. Невидимый дождик сеялся отовсюду, вернее, стоял в воздухе постоянной взвесью, мокрой, зябкой. Палатки лаково поблескивали среди луж и прибитой ночным ливнем травы. Машины под разнокалиберными чехлами казались грудой чего-то совсем уж нелепого, лишнего, выставленного за ненадобностью под дождь.

Дорога, по которой они вчера приехали, превратилась в сплошную желто-коричневую вязкую грязь. С расползающимися буграми и длинными узкими лужами в мелкую крапинку.

— Подсохнет — поедем, — оптимистично сказал после паузы кто-то.

Кто-то другой прокомментировал саркастическим смешком.

Дождь незаметно усиливался, барабаня по плечам, чехлам и палаткам. Под воротник просочилась холодная капля. Ну почему здесь нельзя ничего сочинить?.. Вроде силового купола, зонтиков или дождевиков…