Этрусское зеркало

В минуты волнения речь господина Чернова приобретала нарочитую официальность.

–  А вдруг покупатель обнаружит подделку?
– не сдавался Шумский.
– Или Савва появится и поднимет кипеж?

–  Думаю, с художником мы сумеем договориться. А по поводу подделки… так Рогожин не Рембрандт! Кто потащит его полотно на экспертизу?

Федор Ипполитыч только крякал и качал головой. Авантюрные наклонности компаньона приводили его в трепет. Он был не прочь заработать, но не хотел рисковать.

–  Э-э-э… как же мы продадим работы, если объявим об их пропаже?

–  Будет еще одна сенсация, Федя. Украденные шедевры возвращены! Кстати, может, этот Смирнов в самом деле их найдет. А нет - так и не надо. Максимум через неделю копии будут готовы.

Шумский с сомнением хмыкнул, в очередной раз вытирая лысину. Не нравилась ему эта опасная затея. Впрочем, раздумывать было уже поздно.

–  Что, если мы продадим копии, а Смирнов найдет подлинники?

–  Выкрутимся!
– уверенно сказал Анисим Витальевич.
– Заплатим ему за молчание. Пусть это тебя не волнует, Федя. Я надеюсь, что сыщик нас не подведет. Если похищенное найдется, нам будет даже спокойнее. Оригиналы нигде не выплывут!

–  А воры? Они-то молчать не станут.

–  Им признаваться в ограблении ни к чему. И ворованное они назад не принесут. Не для того они брали картину, чтобы вернуть ее.

Шумский нервно кивал, чувствуя, как взмокла под рубашкой и пиджаком спина. У входа уже собралась толпа посетителей и журналистов, до назначенного времени открытия оставалось полчаса.

В зале успели навести порядок, заменить разбитую керамику, убрать осколки. Только на месте пропавших этюдов и «Нимфы» ничего не повесили. Скоро здесь зашумит возбужденная толпа, защелкают фотоаппараты, заработают видеокамеры… У Шумского закружилась голова от предчувствия скандала.

Геннадий приехал за десять минут до открытия и сразу прошел в зал. Увиденное поразило его.

–  Где картина?
– звенящим голосом спросил он.
– Куда вы ее дели?

Федору Ипполитычу стало дурно. Он отошел к стене, взял с подоконника бутылку минеральной воды, налил себе и выпил.

Чернов, покрываясь красными пятнами, пустился в путаные объяснения. В какой-то момент Геннадий был готов схватить его за плечи и встряхнуть, но постепенно остыл. То, что картина не исчезла, а только спрятана от любопытных глаз, как будто успокоило его.

–  По-моему, вы перестарались, господа, - холодно сказал он.
– Мнимое похищение - это лишняя реклама для «Нимфы». Картина в ней не нуждается. Кстати, почему вы меня заранее не предупредили?

–  Нам эта мысль пришла в голову вчера, поздно вечером, - отвел глаза Чернов.
– Не решились вас беспокоить.

–  Я так понимаю, механизм уже запущен, - криво усмехнулся посредник.
– Значит, пусть все идет своим чередом. Да… я забыл спросить… Вижу, вы не внесли «Нимфу» в каталог?

–  Н-нет… - промямлил Анисим Витальевич.
– Это часть нашего плана: окружить полотно ореолом тайны. Картину никто не видел, кроме меня, вас и господина Шумского.

–  Вам это удалось, - холодно кивнул Геннадий.

Чернов нарочно не упомянул об охраннике, который тоже видел «Нимфу». Семену было приказано держать язык за зубами.

–  Если проболтаешься, заставлю выплатить материальный ущерб!
– пригрозил парню хозяин «Галереи».
– Ты таких денег отродясь не видывал. Придется квартиру продавать, у родственников одалживать… по миру пойдешь. Так что держи рот на замке!

Ляпин струхнул. Он чувствовал свою вину. Надо было сидеть у пульта, у телефона, при оружии. Глядишь, и не случилось бы кражи.

–  Клянусь - могила!
– прикладывал он дрожащие руки к груди.
– От меня никто ничего не узнает.

–  Ладно, иди, лечи свою голову, недоумок!
– разозлился Анисим Витальевич.
– Из-за тебя теперь одни хлопоты. Спрячься подальше и носа не высовывай!

Геннадий прервал его воспоминания о разговоре с охранником.

–  Хочу вас предупредить, господин Чернов, - с металлическими нотками в голосе сказал он.
– Мой поручитель может сам пожелать приобрести «Нимфу». Смотрите, чтобы картина находилась в целости и сохранности.

В его глазах мелькнул недобрый блеск, а Чернова бросило в жар. Ноги стали ватными, во рту пересохло.

–  Д-да… конечно… разумеется… - сам себя не слыша, забормотал он.

Геннадий сухо улыбнулся, откланялся. Когда затихли его шаги, к Анисиму Витальевичу подлетел Шумский.

–  Вот!
– брызгая слюной, зашептал он.
– Я говорил, что это опасно! Как нам теперь быть?

–  Не паникуй…

–  Геннадия не проведешь, он что-то заподозрил!
– держась за сердце, сокрушался Федор Ипполитыч.
– Почему он про каталог спросил? А?

–  Ну, спросил и спросил.

–  Не-е-е-ет… - возразил Шумский.
– Он просто так ни о чем не спрашивает!

–  То, что картины нет в каталоге, пойдет нам на пользу, - рассудил хозяин «Галереи».
– Нет ни снимков, ни каких-либо других изображений «Нимфы». Копию даже будет не с чем сравнивать.

–  Как же нету? Как нету? А те фотографии…

–  Молчи!
– приложил палец к губам Чернов.
– Нет никаких фотографий и не было. Понял?

–  Рогожин подделку признает… его не обманешь. Страшно мне, Анисим!

–  Художника еще найти надо. Объявится - договоримся! Деньги - великая сила, Федя.

–  Я как подумаю об этом… спонсоре, - судорожно вздохнул Шумский, - у меня аж мороз идет по коже. Вот я его не знаю, ни разу не видел, а уже боюсь.

–  Тебе не бизнесом заниматься надо, а в монастырь идти, постриг принимать!
– потерял терпение Анисим Витальевич.
– Нельзя же трястись от страха по всякому поводу?! Допустим, догадается покупатель, что вещь не подлинная… да ведь не убьют нас за это! В крайнем случае вернем деньги. Ну, прослывем мошенниками, лишимся репутации… Тоже не смертельно. Выкрутимся как-нибудь! Не впервой.

–  Хоть бы Смирнов нашел настоящую картину, - прошептал Федор Ипполитыч и суеверно перекрестился.
– Спаси нас, господи, и сохрани!

–  Перестань…

В присутствии гипсового Аполлона, взирающего на них с откровенно насмешливой улыбкой, упоминание о другом божестве выглядело нелепо. Шумский сам смутился, покраснел.

–  Фу-ты… - вздохнул он.
– Ну и денек!

–  Пора начинать, - сказал Анисим Витальевич, глядя на часы.
– Народ заждался.

Открытие выставки «Этрусские тайны» произвело фурор. Было много журналистов, критиков и представителей богемы. Дорогие буклеты разлетелись с быстротою молнии. Пришлось посылать в типографию за второй партией.