Этрусское зеркало

–  Ты к Савве, что ли? Дак его дома нема. Он сюды редко наезжаеть.

–  Вот незадача, - притворился расстроенным Всеслав.
– Когда вы его здесь видели последний раз?

Мужичок поскреб затылок.

–  Може, месяц прошел… Савва мене тогда водкой угощал. Ох, и вкусная! С тех пор его не было. Он в Лозе живеть, а здеся только отдыхаеть. Работа у него вредная.

–  Никто к нему в гости не приезжал? Мы с друзьями договорились встретиться тут, рыбку половить. Я приехал, а дом заперт.

Смирнов нарочно лгал, ожидая, что пастух сообщит какие-нибудь подробности. Он гоняет стадо мимо дома Рогожина раза четыре: утром, на обеденную дойку, снова пастись и вечером обратно в деревню. Может, видел кого?

–  Тута приезжали к Савве, - охотно сказал мужичок, хлопая себя хворостиной по сапогу.
– Да тоже не застали. Двое городских, вроде тебя… на машине.

–  Когда?
– обрадовался Смирнов.
– Вчера?

–  Не-е… Перед тем.

–  Значит, позавчера?

–  Ну!
– Мужичок достал из кармана пачку папирос, предложил Всеславу: - Кури.

Сыщик из вежливости, чтобы не огорчать пастуха, закурил.

–  А какая машина была?

–  Я в ентом не разбираюся, - морщась от дыма, ответил мужичок.
– Легковушка, синего цвету. А марку не скажу… не знаю.

Смирнов сразу вспомнил темно-синюю «Мазду», которую водил Семен Ляпин, охранник из «Галереи».

–  А вчера никто не приезжал?

Пастух надвинул кепку на глаза, задумался.

–  Вчерась машин не было, - наконец сказал он.
– Ну, до сумерек, пока я стадо в дяревню не пригнал. Опосля - не могу с достоверностью заявить.

Сыщик посмотрел на коров, которые топтались в грязи, и вздохнул. Если следы шин и были, то стадо уничтожило их, а ливень довершил дело.

–  Машин не было, - вдруг повторил мужичок.
– А человек один приходил. Я его нынче утром у дома приметил. Он сразу - шмыг в кусты, и поминай, как звали. Длиннай такой… нескладный. Ворюга!

–  Почему вы так решили?
– спросил сыщик.

–  Чего ж ему прятаться? Ворюга и есть! У мене на их глаз наметанный. Только что у Рогожина брать-то, кроме пустых бутылей?

–  Ворья нынче много развелось, - поддержал пастуха Смирнов.
– Так и шныряют, ищут, что где плохо лежит. А как этот длинный был одет?

–  Кажись, в энти, как их… джинсы! Во-во, точно. Сверху свитер… серый. Хулиганье!

–  Безобразие, - с чувством сказал сыщик.
– Надо в милицию сообщить. Не подскажете, откуда можно позвонить?

Мужичок опять поскреб затылок и посоветовал идти в сельсовет.

Они тепло распрощались. Пастух погнал стадо в деревню, а Всеслав отправился звонить Зыкову. Тот несколько раз переспрашивал, прежде чем до него дошло, что в Ключах обнаружен труп художника Рогожина.

Глава 9

Данилин проснулся и долго лежал с открытыми глазами, пытаясь успокоиться. Ему приснился дурной сон. Сестра Алиса уплывала от него по золотящемуся от солнца морю на спине дельфина, а он стоял на берегу, звал ее до хрипоты, до изнеможения… но она даже не обернулась в его сторону.

Придя на работу, он не выдержал и пересказал сон Лидии Петровне Гудковой, инженеру, которая работала вместе с ним над новым проектом.

–  Она хочет быть самостоятельной, а ума на это не хватает, - заключил Данилин.
– Нашла себе такого же несмышленого, безответственного балбеса и собирается строить с ним какие-то отношения. Денег нет, жилья нет, житейского опыта тоже нет - один дурацкий гонор. Мы, мол, сами с усами! А потом, когда набьет себе шишек, наплачется вдоволь, небось ко мне же и прибежит. Хорошо, если одна… а то и ребеночка притащит.

–  Да, неприятно… - вздохнула Лидия Петровна.
– Но что делать? Таковы нынешние молодые люди: они не желают никого слушать и живут как бог на душу положит. Может, это и правильно?

–  Что правильно? Искалечить свою судьбу с самого начала, а потом до конца дней мучиться?
– возмутился Алексей Степанович.
– Отец, умирая, поручил мне воспитание Алисы. Увы! Я оказался негодным наставником.

–  Не казните себя, Алексей, - сказала Гудкова.
– Я вот вроде старалась и поступать обдуманно, и к мнению родителей прислушивалась, а жизнь все равно не сложилась. С мужем пришлось развестись, одна воспитываю двоих детей. Какие советы я им буду давать, когда они подрастут? Не знаю…

Данилин замолчал и погрузился в свои думы. Из головы не шла Алиса. Она уплыла от него, скрылась… Дуреха! Этот Глеб здорово заморочил ей мозги. Наверное, хочет из Серпухова перебраться в Москву. Лучшего способа, чем женитьба, для этого не придумаешь. Тьфу ты, гадость какая! И как дрянная девчонка не понимает, что ее просто используют? Ей мало, что семья пережила смерть отца, что мать на грани того же… Она решила всех доконать!

–  Ну, погоди, доберусь я до тебя, - проворчал Алексей Степанович.
– Никогда не бил, а на сей раз выпорю!

–  Что?
– спросила Гудкова.
– Вы что-то сказали?

–  Нет… не обращайте внимания.

Лидия Петровна с сочувствием посмотрела на Данилина. Он и в самом деле переживает - похудел, побледнел.

Алексей Степанович вспомнил, как Алиса заявила, что желает поступить на работу в модельное агентство. Он пришел в ужас.

–  У нас нет модельного бизнеса!
– кричал он, стоя перед ней в позе оскорбленной добродетели.
– У нас бордели, где, помимо обслуживания богатых и влиятельных клиентов, девушки демонстрируют модные наряды. Ты готова по первому требованию ложиться в постель к посторонним мужчинам?

Алиса была не готова. Она заплакала и закрылась в своей комнате. Потом они неделю не разговаривали. Но речь о модельном агентстве больше не заходила, чему Данилин был несказанно рад.

Сестра наглухо закрылась от него, замкнулась в своем непонятном, взбалмошном мирке. Ну и пусть. Главное - она отказалась от глупой затеи.

Алексей Степанович посмотрел на календарь: уже восемь дней, как Алиса ушла из дома. В общем, времени прошло не так уж много…

Вчера за ужином мать сказала: