Этрусское зеркало

***

Ничего толком не разузнав в Серпухове, Ева приехала в Москву. Она промочила ноги и ужасно устала. Наверное, от бесполезности предпринятых действий.

В столице небо было покрыто облаками, которые не успели собраться в дождевые тучи. Солнце садилось. С вокзала Ева позвонила Славке:

–  Ты где?

–  На выставке «Этрусские тайны», - многозначительно кашлянул сыщик.
– Уточняю кое-какие обстоятельства дела. А как твоя поездка в Серпухов?

–  Ужасно. Шел дождь, я промокла, замерзла… Ты нарочно сам не поехал!

Всеслав пропустил упрек мимо ушей. К тому же Ева в чем-то была права: ему действительно не хотелось заниматься этой ерундой. После того как он обнаружил в Ключах труп Рогожина, история исчезновения художника и кража его работ приобрели зловещую окраску. Это уже не шутки. А поиски пропавшей девушки… В общем, Смирнов охотно спихнул скучную поездку на Еву.

–  Удалось поговорить с Алисой?
– проявил он притворную заинтересованность.

–  Я ее не застала.

–  Вот как? А что сказал по этому поводу Глеб?

–  Его тоже не было.

–  Но адрес правильный?

–  Да, - уныло подтвердила Ева.
– Я познакомилась с Еленой Михайловной Конаревой, мамой Глеба. Мы мило поболтали. Ты скоро будешь дома?

–  Уже лечу, - ответил Смирнов, понимая, что сегодняшний вечер ему стоит провести с Евой, рассказать ей о Рогожине и перевести ее внимание с неудачной поездки на неожиданный поворот в ходе расследования.

Ева добралась домой, сбросила мокрые туфли, выпила чашку крепкого чая с медом и улеглась в ванну. Она чуть не заснула в душистой горячей воде.

Всеслав испугал ее громким стуком в дверь.

–  С тобой все в порядке?
– прокричал он.

–  Кажется, да… еще не знаю.

–  Ужин подан, - дурачась, произнес он.
– Выходи…

У Евы не было аппетита. Она кое-как вытерлась, натянула махровый халат, замотала голову полотенцем и в таком виде уселась за стол. Приготовленный Славкой вареный картофель, подогретые шницели из кулинарии и селедка с луком не заинтересовали ее.

Смирнов достал из холодильника бутылку водки, налил себе и Еве в большие хрустальные рюмки.

–  Выпей, - сказал он.
– После ванны хорошо пойдет.

Она поморщилась, но молча послушно поднесла водку к губам, сделала глоток.

–  Фу, гадость…

После блинчиков, съеденных в привокзальном кафе Серпухова, у нее крошки во рту не было. Водка ударила в голову, горячо растеклась по телу.

–  Мама Глеба ничего не знает, - сказала Ева.
– Положи мне кусочек селедочки… Спасибо. Так вот: оказывается, Глеб любит Алису, но о совместной жизни пока не задумывался. Он учится, работает, она тоже студентка. Елена Михайловна сказала, что он с какой-то бригадой строит коттеджи в Подмосковье. Если Алиса сбежала к нему, то они оба там.

–  Где, на стройке?
– удивился Всеслав.

–  Ну да, а где ж еще?

Выпитая ледяная водка пробудила у Евы аппетит. Она положила шницель на хлеб и начала уплетать за обе щеки.

–  А где строится этот чертов коттедж?
– спросил сыщик.
– Ты узнала?

–  Как?
– возмутилась Ева с набитым ртом.
– Конарева понятия не имеет, куда отправился Глеб. Он сказал, что едет с бригадой работать, и все. А зачем ей знать? Она еле передвигается по дому с палочкой - давний, застарелый ревматизм лишил ее возможности свободно ходить. Так что в гости к сыночку с пирогами и котлетами ей не добраться.

–  Кто-то должен знать, что за бригада, куда поехала, - пробормотал Смирнов, наливая Еве еще водки. Пусть согреется и расслабится перед тем, как он поведает ей о Рогожине.

–  Надо искать московские связи Глеба, - вздохнула она.
– В общежитии у него есть друзья? Не может быть, чтобы он держал место работы в секрете. О! Он же еще грузчиком подрабатывает! Возможно, там что-то знают.

–  Здравая мысль… - полушутя, заметил сыщик.
– Ты делаешь успехи.

Она уже немного опьянела, так что не рассердилась на него, просто поинтересовалась:

–  Как художник? Нашелся?

–  Ага.

И Всеслав осторожно рассказал ей о находке в Ключах. Ева сразу бросила недоеденный шницель и вся превратилась в слух.

–  Представляешь, его тело висело на крюке для люльки, - говорил Смирнов.
– Жуткая ирония судьбы! Возможно, мать вешала на этот крюк колыбель и качала младенца Савву, не подозревая, что он найдет на том же крюке свою смерть.

–  Какой кошмар!
– воскликнула Ева.
– Значит, вот почему он не пришел на открытие выставки!

–  Думаю, это одна из причин. Остается много вопросов, и самый главный: Рогожин сам повесился или ему помогли?

–  Ты думаешь…

–  Мне не дает покоя кусок исполосованной ножом говяжьей печенки, - перебил ее сыщик.
– Зачем художнику понадобилось перед смертью такое странное занятие? И вообще… в чем причина самоубийства?

–  Белая горячка, - неуверенно предположила Ева.

–  Это самое простое объяснение. Мне пришлось дождаться криминалистов, ответить на возникшие у них вопросы и заодно самому кое-что разузнать. Был ли Рогожин пьян в момент смерти, покажет экспертиза, но на полу комнаты нашли бутылку водки, которая не была покрыта пылью, как все остальные. Она валялась под столом и была пуста. Возможно, Савва опорожнил ее перед тем, как залезть в петлю.

–  Для храбрости?

Всеслав развел руками:

–  Наверное… Или некто неизвестный имитировал самоубийство художника.

–  Зачем кому-то убивать Рогожина?
– недоумевала Ева.
– Кому он мог мешать? Деньги? Так у Саввы их не было.

–  Рогожин как раз выполнял серьезный заказ, а денег милиционеры при нем не обнаружили. Их не оказалось и в доме. Квартиру в Лозе тоже обыскали. Нашли пару тысяч рублей в верхнем ящике комода, и все.

–  Не миллион же имел при себе Савва? Художникам столько не платят!

–  Согласен, - кивнул сыщик.
– Хотя… в наше время убить могут и за сотню долларов. Но если это дело рук «отморозков», наркоманов, они бы не стали возиться с имитацией самоубийства - бросили бы все, как есть, забрали деньги и смылись.

–  Значит, мотивом могли быть зависть или ревность, - предположила Ева.

–  Завидовать Рогожину? Это смешно… Ревновать? К кому? Опять-таки получается бытовуха. Ее не станут обставлять такими атрибутами, как петля и раскромсанная говяжья печенка.