Этюды, картины с целины
Шрифт:
— Нужно с этим уродом заканчивать! — процедил Дамир, сжимая кулаки.
— Ну, я бы не сказала, что он урод, — хихикнула Ольга.
Дамир медленно повернулся к ней. В его взгляде читалось плохо скрываемое раздражение — как-никак, он по праву считался самым красивым парнем академии, и такие замечания задевали его самолюбие.
— Да? — протянул он с усмешкой. — Тогда тем более его надо грохнуть.
Когда Ольга и Дамир покинули комнату (последний эффектно хлопнул дверью), Эльза снова вышла на связь. Но на этот раз рядом с Юсуповым за столом сидел еще один человек —
Эльза едва не потеряла сознание. Одно дело — отчитываться только перед Юсуповым, а тут еще человек, чье состояние могло соперничать с казной небольшого государства.
— Господа, — она собрала всю свою волю в кулак. — Может, пора сказать Дамиру Голицыну и остальным, что Дмитрий не цель для уничтожения? Что он, как иномирец, наша цель, как главный союзник? Иначе Дамир может его убить…
— Нет, — отрезал Юсупов. — Ты действуешь в прежних условиях. О том, что он иномирец, пока никто не должен знать. Ты и сама недавно пыталась его прикончить.
Песков просто молча кивнул, но от этого кивка по спине Эльзы пробежал холодок.
— Придет время, и мы все расскажем нашим детям, — добавил Юсупов. — Наши дети — наше будущее. Но ты следи, чтобы Дамир не прикончил Дмитрия… или наоборот.
После предательства друга, наставника и по совместительству верховного архимага, душа демонолога, одного из предателей застряла в Межреальности — пустом пространстве между мирами, куда попадают неприкаянные духи. И колбасило его там знатно…
А мысли… мысли крутились в голове меняясь с самобичевания на самооправдания:
'И как же паршиво умереть вот так. Предателем… теперь только и остается, что думать — зачем я на это пошел? Убил друга, наставника, предал его в числе других. Но сделал бы я так еще раз? О да!
Он мысленно усмехнулся, вспоминая выражение лица архимага в момент активации печати. Такое… растерянное. Непонимающее. Помнить это бесценно.
«В конце концов,» — размышлял он, — «сила должна принадлежать тем, кто готов ради нее на все. А не тем, кто прикрывается красивыми словами о морали и чести. Ха! Мораль — это костыль для слабаков. Он был слишком… правильным. Слишком идеалистичным. С такими взглядами долго не живут.»
Но даже в водовороте самолюбования временами проскальзывала предательская мысль — а что, если они ошиблись? Что, если их страх перед его силой был напрасным?
«Глупости!» — обрывал он себя. — «Двенадцать высших магов не могут ошибаться. Он был слишком опасен. Слишком непредсказуем. Мы сделали то, что должны были.»
И тут сквозь вечную пустоту пробился голос — молодой, отчаянный, пропитанный болью:
«Я призываю тебя! Я, Алексей Мещерский, последний из рода, предлагаю свою кровь, свое тело, свою жизнь!»
«О, как интересно,» — демонолог прислушался. Мальчишка явно не знал, во что ввязывается — призывать неизвестную сущность в собственное тело? Какая очаровательная наивность.
«Я отдаю все, что у меня есть!» — звенел голос. — «Род Мещерских на грани краха! Мне нужна сила! Любая цена!»
«Любая цена?» — демонолог мысленно облизнулся. — «О,
мальчик, ты только что сделал мой день. Или век — кто ж разберет, сколько я болтался в этой пустоте?»Печать призыва вспыхнула, утягивая его сущность прочь из пустоты. Последним, что он услышал, был отчаянный шепот:
«Возьми мою кровь, возьми мою плоть… просто помоги.»
«Как же я люблю отчаявшихся идиотов,» — подумал демонолог, погружаясь в новое тело. — «Они такие… сговорчивые.»
Пробуждение выдалось… интересным. Пыльный подвал старого поместья, догорающие свечи, печати на полу. Классика жанра.
Он медленно сел, морщась от боли — все тело ломило, словно его хорошенько отделали. Ребра отзывались острой болью при каждом вдохе, на боку наливался свежий синяк. Похоже, мальчишку знатно потрепали перед ритуалом. Молодое, гибкое тело, но уже изрядно измученное — мышцы ныли от побоев. На груди форменного кителя зияли дыры — кто-то грубо сорвал нашивки.
Он осмотрел руки — на правой красовался свежий шрам от кинжала, неровный, рваный. Явно нанесен второпях, может даже самим парнем во время ритуала. Демонолог осторожно встал, пошатнулся и схватился за стену:
— Ух, — выдохнул он, пережидая головокружение. — Кто ж тебя так, дружок?
Быстрая проверка на наличие души прежнего хозяина… пусто. Полная тишина — значит, парнишка ушел окончательно, отдав тело новому владельцу. Интересно куда он свали… хотя… какая разница. Теперь это мое тело.
Взгляд зацепился за старое зеркало на стене. Демонолог, прихрамывая, подошел и небрежно смахнул многолетнюю пыль рукавом.
«Ну что ж,» — он внимательно изучал отражение. Черноволосый юноша, бледный как мел. Щуплый, но это дело наживное. Сердце в груди билось мощно, ритмично — явно есть магическое ядро. А это значит, что парнишка был каким никаким магом.
«Интересно,» — он прислушался к пульсации силы внутри. — «В этом мире есть магия. Печати призыва работают, значит и демоны должны водиться… О, будет где разгуляться!»
— О, дружок, — прошептал он, проводя пальцами по рваным дырам на кителе. — Жизнь была не сахар? Пора отомстить обидчикам…
Усмешка исказила молодое лицо, придав ему пугающе хищное выражение. В голове уже роились планы. Тело молодое, сильное, а главное — с хорошим потенциалом. Демоны этого мира еще не знают, какой мастер явился на их территорию.
Пора было подниматься наверх — в конце концов, у него теперь было новое тело, новый мир. А уж в чем-чем, а в демонологии ему не было равных. Что ж, пришло время показать этому миру, на что способен настоящий повелитель демонов.
Старые ступени натужно скрипели под ногами. Пыль клубилась в лучах света, пробивающихся сквозь щели в досках. С каждым шагом запах сырости и плесени становился слабее.
Он толкнул тяжелую дверь, и та открылась с протяжным стоном несмазанных петель. В дверном проеме застыла женщина — высокая, стройная, затянутая в строгий черный костюм, словно траурная статуя. Её волосы, собранные в тугой пучок, уже тронула седина, а в уголках глаз залегли морщинки. Но осанка… осанка выдавала в ней потомственную аристократку.