Этюды, картины с целины

— Эй! — Костя картинно возмутился. — Я просто оценивал технику!

— Ага. — я скривился.

— Да ладно тебе, — друг мечтательно уставился в потолок. — Я же не железный. К тому же, она реально круто двигается.

Я только головой покачал. Ну что с него взять — подросток, гормоны.

Мы уже начали привычно подкалывать друг друга, как вдруг по коридору пронеслась толпа студентов.

В столовую влетел запыхавшийся Витас, его рыжая шевелюра торчала во все стороны:

— Чего расселись, бараны?! — заорал он. — Там такое творится! С Северовым что-то случилось!

Я медленно повернул голову к окну. По двору академии сновали люди в форме городской гвардии. Их начищенные бляхи поблескивали на солнце. Рядом с ними семенил псы, выведенные специально для поиска магических следов.

— Его нашли в заброшенном крыле женского общежития, — Витас плюхнулся рядом с нами, жадно хватая ртом воздух. — На втором этаже, без сознания. И знаете, что самое интересное? — он понизил голос до заговорщического шепота. — Говорят, там нашли следы иномирской магии!

Я замер с вилкой на полпути ко рту. Твою ж…

— И если это подтвердится, — продолжал рыжий, — всем иномирцам жопа! Хана! Их выпрут из академии. Администрация не рискнет потерять лицензию из-за попаданцев.

В столовую вошёл Полозов. Глаза… глаза выдавали, что что-то не так. В них читалось напряжение, которое он пытался скрыть за привычной маской надменности.

Профессор коротко кивнул кому-то из обслуживающего персонала. Двое уборщиков, как по команде, поспешили за ним.

— А что Северов вообще забыл в закрытом общежитии? — Костя задумчиво поковырял вилкой в тарелке.

— Наверное, хотел трахнуть призрака, — выдал Витас и заржал как конь, явно довольный своей шуткой.

Мы с Костей синхронно закрыли лица руками. Иногда я реально сомневаюсь в его умственных способностях. Хотя нет, не иногда — практически постоянно.

— Следите за своими шутками, молодой человек, — раздался за спиной ледяной голос.

Полозов материализовался будто из воздуха и схватил Витаса за ухо. Рыжий моментально сдулся. А Костя от неожиданности чуть не поперхнулся.

— Когда он вернулся?! — прошипел друг, хватаясь за край стола. — Ты видел, как он вернулся? Он же только что ушел!

Я только пожал плечами и позволил себе легкую улыбку. Забавно наблюдать, как один преподаватель может вызвать такую панику среди студентов.

— Волконский, — Полозов повернулся ко мне. — Нам требуются лекари в медицинском корпусе. Любые… — он сделал паузу, — даже вы.

О, этот тон! Симфония презрения, каждое слово буквально сочится пренебрежением. Но я-то вижу, что скрывается за этой маской. Не стал бы ты, профессор, звать «даже меня», если бы не был уверен, что я справлюсь лучше остальных.

Я поднялся из-за стола, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица.

— Конечно, профессор. Уже бегу…

Я демонстративно допил чай, прихватил бутерброд с грудинкой и двинулся за профессором. Знаете, есть такой тип людей, которые даже в критической ситуации не могут отказать себе в маленьких радостях жизни — так вот, я из их числа.

В медицинском корпусе меня встретила целая делегация — десять лекарей. Они смотрели на меня так, словно я был тараканом, заползшим на их стерильный стол. Особенно выделялся главный целитель — его взгляд буквально кричал «какого демона здесь делает этот первокурсник-выскочка?».

Впрочем, мне было как-то… скажем так, глубоко параллельно их мнение.

У палаты собралась впечатляющая толпа — академики, гвардейцы в начищенной до блеска форме. Проходя мимо, я уловил обрывок разговора:

— Нужно вызывать БМБ, — настаивал один из гвардейцев.

— Обойдемся пока без них, — шипел в ответ какой-то профессор. — Им все равно доложат, но позже. Не хватало еще этих…

Когда я вошел в палату, то едва удержался чтобы не присвистнуть. Северов выглядел… паршиво — это еще мягко сказано. Голова перебинтована, тело покрыто ожогами, над которыми безуспешно колдовали целители. Но самое жуткое было даже не это.

Божечки-кошечки… над ним клубилась тьма. Скверна. И эти идиоты возятся как сонные мухи!

— Господа! — не выдержал я. — Может, стоит для начала вылечить хотя бы телесные повреждения?

Про порчу или что это за хтонь, я решил промолчать. Мало ли, вдруг её вижу только я.

— Его организм может не выдержать, — отрезал главный целитель.

Внезапно рядом материализовался Ефим. Очкарик подкрался тихо.

— Ты тоже видишь эту ауру смерти? — шепнул он мне на ухо.

Я молча кивнул, внимательно глядя на клубящуюся тьму. Значит, не у одного меня есть глаза на такие вещи.

— Мы не знаем, что с этим делать, — тихо произнес Ефим, нервно протирая очки краем мантии. — У него поражены абсолютно все органы. Некроза как такового нет, но все процессы постепенно замедляются, будто кто-то медленно выкручивает регулятор жизни.

Он помолчал, разглядывая клубящуюся тьму над телом Северова:

— Есть какие-то идеи? Потому что я впервые вижу нечто подобное.

Я задумчиво почесал подбородок. Ситуация действительно… специфическая.

— Может, для начала разгоним сердце? — предложил я. — Усилим кровоток, разгоним метаболизм…

На меня уставились как на идиота, который предложил лечить чуму аспирином. Главный целитель, и без того красный от напряжения, приобрел совсем уж свекольный оттенок:

— Вы действительно полагаете, молодой человек, что мы не пытались это сделать? — возмутился он. — Все процессы в организме замедляются, и сердце после искусственного разгона снова перестает нормально функционировать. В конце концов, это приведет к летальному исходу.

Я активировал целительское зрение, погружаясь в структуры тела Северова. И чем глубже я смотрел, тем сильнее хмурился. Клетки одна за другой впадали в анабиоз, их активность падала, метаболизм затухал как догорающий костер.

Сердце едва трепыхалось — не столько билось, сколько подрагивало. Кровоток замедлялся с каждой минутой, органы получали все меньше кислорода. А над всем этим клубилась та самая тьма.

— А что мешает поддерживать его состояние на постоянной основе, пока не найдем решение? — спросил я, продолжая сканировать тело.

— Здесь какой-то барьер, — Ефим покачал головой. — Не пропускает магию. Вернее, пропускает, но она тут же гаснет. Даже банальные ожоги снаружи не получается залечить.