Этюды, картины с целины

Лоу так до конца и не очухался, его сильно контузило взрывом.

Фергюссон, до этого раненый в плечо, получил ранение ещё и в ногу — самостоятельно идти не может. И как он только сюда-то добежал?

Сюда — это в развалины какого-то сарая. Крыши тут почти нет, да и стен всего три, вместо отсутствующей кто-то подвесил старую рыболовную сеть.

Связи нет.

Мой коммуникатор разбит, Лоу тоже ничем не может мне помочь — у него от разгрузочного жилета остались одни клочья. Рация, разбитая осколками, осталась на месте боя, коммуникатор же самого радиста попросту исчез, вместе с карманом на разгрузке. У Фергюссона тоже ничего не осталось, он даже и не может вспомнить, куда все оно делось.

А когда Крамер, присев на корточки, высыпает на землю горсть обломков, которые когда-то были его связной аппаратурой, вопросов ему никто не задает. А вот нашлемная камера у него уцелела — и даже не поцарапана! Бывает же! Мою срезало на месте последнего боя, у оставшихся тоже ничего нет. Впрочем, на шлеме у Фергюссона остался обломок крепления…

Самое же плохое то, что у нас практически не осталось вооружения. Винтовка Лоу валяется где-то около его радиостанции, пулемет мастер-сержанта, после того, как закончилась лента, улетел в ближайший куст. У Фергюссона один магазин, ещё меньше у Крамера. У меня два неполных магазина и штатная «Беретта-92». Мастер-сержант отдает свой пистолет нашему радисту.

— Джефф… Сколько у нас патронов?

— Меньше сотни, сэр. И к пистолетам около тридцати. Две гранаты есть, и в подствольнике у меня одна заряжена.

Пять минут боя. Это — если сильно повезёт, в чём я совсем не уверен.

Один полноценный боец — это я про Крамера.

Один более-менее целый (это я, если кто не понял) и двое условных.

Вот и всё… И как прикажете воевать с такими силами?

А придется… Отсидеться в этой развалине нам не дадут. Наверняка, уже осмотрено место боестолкновения, проверены тела погибших — и уже выдвинулись на наши поиски дозорные группы. Вот так! А быстро здесь меняются местами! Из охотников — в дичь!

И вся мощь нашей страны теперь совершенно бесполезна, нас попросту не найдут.

И кстати, неплохо было бы вообще прикинуть наши дальнейшие действия. Добраться отсюда до базы, даже при условии полнейшего безразличия со стороны местного населения, — задача далеко не тривиальная. Фергюссон идти не может и, стало быть, двое из нас должны его нести. Ладно, носилки мы как-нибудь попробуем изобразить. Сломаем где-нибудь пару деревяшек. Плохо, что плащ-палаток, как у русских, нет. Да и обычных пончо никто из нас с собой не имеет. Придется искать какие-то подручные средства. В крайнем случае можно использовать для этой цели обыкновенную штурмовую веревку, моток которой таскает с собой каждый солдат. Порежем ее на соответствующие отрезки, скрепим их между собой, изобразив подобие крупноячеистой рыболовной сети — и вполне можно будет тащить таким образом нашего раненого. Нести его придется, разумеется, мне и контуженому радисту. Превращать Крамера в носильщика, выводя таким образом нашу наиболее эффективную боевую единицу за штат, — глупость несусветная. Правда, непонятно, каким образом будет исполнять эти функции Лоу: он и сам-то на ногах еле держится. Но другого выхода все равно никакого нет. Тащить несколько километров раненого на плечах — проще уж здесь его пристрелить. Таким караваном мы и пятисот метров не пройдем. Не говоря уже о том, что как-то ещё надо будет преодолеть открытое пространство перед воротами базы. Когда расчищали оборонительный периметр, то в первую очередь озаботились тем, чтобы никто не мог скрытно подойти к нашему забору. Теперь, как выясняется, эта предосторожность имеет и другую сторону. Для того, чтобы просто подойти к воротам, нам надо пробежать по легко простреливаемой со всех сторон местности чуть больше километра. Причем по прямой бежать не получится: наши заботливые саперы понатыкали повсюду минных полей. Как обычных, так и управляемых. Схема их расположения никому из нас неизвестна. Да и не было в этом никакой необходимости, ибо заезжали и выезжали мы всегда по одному и тому же маршруту.

Хорошее слово — заезжали… Заезжать нам сейчас не на чем: разбитые автомобили, небось, уже разбирают по винтику, снимая с них все более-менее ценное. Остается вариант быстрого бега по открытой местности под огнем вероятных снайперов противника. Что-то вроде «Падения Черного ястреба» в дикопольском исполнении. Спасибо… мы уж как-нибудь и без такой экзотики обойдемся!

Да и помимо этого есть ещё одна очень веская причина, по которой мне не очень хочется бежать по дороге к воротам базы.

Каждый раз, подъезжая к оборонительному периметру, наши коммуникаторы автоматически передают системам слежения и наблюдения свои идентификационные коды. И, только после получения от них обратного информационного пакета, в ушах звучит команда: «Продолжить движение»!» Мол, в конвое все свои, посторонних нет. Если же они присутствуют, и их визит заранее не согласован, то навстречу выдвигается подразделение охраны, дабы проконтролировать визитеров.

И только так — в противном случае сработают управляемые минные поля.

А сейчас у нас нет ни одного коммуникатора. И никаких средств связи вообще. Ни передать информацию о себе, ни вызвать охрану — мы не можем ничего.

Нас нет.

С точки зрения компьютера, который руководит автоматической системой обороны, разумеется.

И согласны мы с этим или нет — никого не волнует. Таков порядок, и он не подлежит изменению. Да, всё стало бы проще, имей я радиостанцию…

Но связи у нас не имеется…

— Джефф… Какие будут соображения?

— Ну… В любом случае, сэр, отсюда надо срочно уходить. Сомневаюсь, что нападавшие не знают, кто именно следовал в автомашинах. Они, наверняка, осведомлены и о нашей численности. Не составит особого труда подсчитать наших погибших и выяснить, что нескольких человек не хватает. Направление же нашего отхода им известно. И очень скоро тут будут серьезные парни с пушками — чтобы перевернуть здесь каждый камень. Все развалины проверят самым тщательным образом, не сомневайтесь, сэр.

Да, мастер-сержант прав, ноги надобно уносить прямо сейчас!

Но куда?!

Никакой разрушенный дом укрытием не является — их-то как раз и проверят в самую первую очередь. Живые и на свободе — мы никому не нужны. А вот в плену… или даже наши бездыханные тела — это уже интереснее! Есть повод для торга.

Лихорадочно перебираю в голове все возможные варианты. Нет… это не пойдёт! И это… да и вот такой вариант — тоже как-то не обещает радужных перспектив.

Ладно, пойдём иным маршрутом — где нас попросту не станут искать?

«В гробу…» — ехидно подсказывает внутренний голос.

Нет уж… от такой сомнительной чести я как-нибудь откажусь, не время ещё.

Итак, задача первая — унести отсюда ноги.

Задача вторая — выйти на связь с базой.

— Джефф, тут живет кто-нибудь?

— В смысле, живёт, сэр?

— В прямом — здесь рядом мирные жители есть?

— Конечно, есть… Это же город, всё-таки!

— Так вот — найдите мне тут хоть один обитаемый дом! Прямо сейчас, наплевав на всё!

Укрыв получше раненых, Крамер рванул на поиски, а я занял оборону. Не скажу, что в этом был какой-то особенный смысл, но вносить уныние в ряды своих бойцов ни к чему. Пусть видят, что командир рядом — и он начеку. Спокойнее станут себя вести.

Впрочем, мастер-сержант вернулся достаточно быстро.

— Сэр, неподалеку есть дом — и он обитаем. Я видел во дворе женщину.

— Одну?

— Больше никого. Мужчин, во всяком случае, рядом с нею нет. Оружия тоже не заметно.

Вариантов нет — идем туда. Раненых пока оставим здесь, скорость передвижения сейчас важнее. Быстро поясняю это солдатам, они согласно кивают — всё понятно.

А вот и дом…

Ну, да — дом! В черте города, как и многие другие. И огород есть, вон, даже и грядки видны. Легкий, чисто символический, заборчик. Ну, естественно, что не огорожено, не заперто и не прибито гвоздями — ничьё! «Священный принцип» Дикого поля, да…