Ева
Шрифт:
— В зале, — прокричал в ответ наблюдатель. — Не выходила.
— Лорд Вейдер не появлялся?
— Нет.
Вайенс кивнул и, смахнув со лба выступивший пот, уверенно шагнул в зал.
Ирис не было видно нигде; рассматривая гостей, продвигаясь вглубь зала, Вайенс то и дело встречал своих шпионов — они, встретившись с ним взглядом, кивком головы указывали направление, и он шёл дальше, продвигаясь между людьми медленно, словно в засасывающем его болоте.
Последний агент притаился за мраморной колонной; кажется, он встретил каких-то знакомых, вояк, и в их компании вспоминал прежние времена и попивал кофе из крохотной хрупкой фарфоровой чашечки.
Впрочем, указания были уже не нужны, Вайенс и сам видел яркое алое пятно палантина Ирис за движущимися фигурами гостей.
Но отчего-то, увидев это алое сияние, яркое, как пожарище, Вайенс не ощутил долгожданного облегчения. Напротив, беспокойство усилилось, и, казалось, с каждым шагом его сердце словно замедляло свой ритм, замирая, останавливаясь.
Алый палантин на плечах девушки пламенел совсем рядом, Вайенс уже видел, как свет, пронизывая тёмные волосы, делал их рыжеватыми, и, сделав последний шаг и положив на это самое плечо свою непослушную, ставшую вдруг деревянной, негнущейся, руку, Вайенс увидел совершенно незнакомое лицо, когда девушка обернулась и с удивлением посмотрела на него.
На несколько мгновений ему показалось, что мир встал; нет, не так. Мир оледенел, замёрз, умер, и всякое движение покинуло его, звуки затихли, а собственное сердце, борясь из последних сил с охватывающим его оцепенением, медленно толкало по венам кашу из острых колючих осколков льда и почти окаменевшей крови.
И в этих незнакомых, светлых голубых глазах девушки с каштановыми волосами, на плечах которой красовалась эта яркая проклятая тряпка, которую сучка Ирис, уже тогда планирующая удрать, выпросила наверняка нарочно, была только мёртвая пустота.
— Простите, я обознался, — произнёс Вайенс в шипящей тишине и отошел, чувствуя, как его наполняет ледяная каша.
Сбежала.
Ирис задумывала побег изначально, с тех самых пор, как он схватил её и прохрипел в ухо: "Теперь ты моя!" Она и не скрывала своей ненависти и презрения к нему, не скрывала своего желания избавиться от его власти, всем своим видом говоря, что в любую минуту сорвется с поводка и убежит. Но он не верил в то, что побег удастся. Как?! Кто посмел её укрыть, кто помог ей?!
Стремительно покинул Вайенс зал. Времени на то, чтобы отчитать подчиненных, проворонивших Ирис, просто не было. Да и их вины было мало; эту красную тряпку можно было нацепить и на седовласого старичка, и агенты бы стали преданно следить за ним. Хитрая сука…
Ледяная смерть медленно отступала, плавящаяся под натиском огненной ярости, захватывающей разум Вайенса.
Далеко она уйти не могла. Вероятнее всего, эта дрянь либо подкупила, либо соблазнила кого-нибудь, чтобы тот помог ей выбраться с приема. Нужно только отследить, куда она направилась, и найти быстрее Дарта Вейдера.
* * *
Чёрная стража, выставленная у дверей комнаты, мгновенно наставила оружие на Вейдера, едва завидев его высокую фигуру в коридоре, ведущем к апартаментам Вайенса. "Усердие их погубит", — только и успел подумать Люк. Прежде, чем олухи начали стрелять, Вейдер всего лишь повёл рукой, но воздух дрогнул от мощной волны Силы, сорвавшейся с кончиков его блестящих пальцев, и удар, сметая всё на своем пути, подбросил и впечатал незадачливых охранников в стены. Выпущенный из бластера единственный выстрел, напоровшись на невидимую
стену, отрикошетил совсем в другую сторону и сбил какое-то лепное украшение с потолка.По красивым стенам, принявшим на себя всю мощь удара Вейдера, побежали кривые трещины, двери в комнату лопнули и открылись в обратную сторону, впустив в охраняемую комнату целое облако из белёсой пыли, каменного крошева и мелких щепок, неловко повиснув на остатках искорёженных петель.
Оружие, раздавленное невидимым ударом, деформировалось, а люди, упав на пол, засыпанный кусками лепнины и штукатурки, остались неподвижны. От этого удара вряд ли кто остался жив, но Дарта Вейдера, кажется, это мало обеспокоило. Охрана, оставленная Вайенсом, не задержала ситха ни на миг, и он лишь ускорил шаг. Переступив через тела, припорошенные белой строительной пылью, он шагнул прямо в разбитые взрывом двери, и Люк, не поспевающий за ним, услышал его голос, в котором уже танцевали нотки еле сдерживаемой ярости:
— Леди Рейн?
Ева, сложив руки на животе, стояла посередине комнаты, и вид у неё был самый отсутствующий. Белёсое облако от взрыва долетело почти до нее, и осело на ковре прямо перед её ногами, лишь только чудом не испачкав чёрное парчовое платье с высоким торчащим воротником.
И глаза. У неё были пустые, холодные, чужие глаза, совсем как в видении, в медленно пожирающей её тьме.
— Лорд Вейдер, — произнесла Ева тихо и невыразительно. — Чем обязана вашему визиту? Вы оставили все свои дела, чтобы навестить меня — зачем?
Силой прикасаясь к этой холодной, чужой женщине, Вейдера определённо ощущал, что перед ним какая-то ловушка, приманка, которую ему предлагают проглотить, чтобы потом с победным криком вздёрнуть на крючок, и потому приблизиться к женщине он не спешил.
— Мне нужно кое-что обсудить с вами.
— Нам нечего обсуждать, — Ева опустила ресницы, и Вейдер увидел знакомое непроницаемо-умиротворенное выражение на её лице. Как тогда, на "Небесной крепости". — Я не хочу говорить с вами. Надеюсь, вы не станете настаивать.
— Стану, — язвительно ответил Вейдер, недобро усмехнувшись. — Если мне не изменяет память, за вами остался долг. В свое время я выслушал вас. Теперь ваш черед. Итак? Вы помните?
Напоминание о той давней встрече было внезапно; Ева думала, что Вейдер забыл её, как какой-то проходной случай в его жизни, однако, определённо ошиблась. И это острое, предательское напоминание о том, что она хотела бы позабыть навсегда, наполнило её стыдом и лишило уверенности в себе.
— Хорошо, я выслушаю вас, — произнесла она, стараясь собрать в кулак всю волю и придать своему виду хоть сколько-нибудь достоинства. — Я помню этот уговор, и для меня дело чести — вернуть вам долг. Что… — прошептала она. — Что вы хотите сказать мне?
— Я хочу спросить, — вкрадчиво произнес Вейдер, делая небольшой шаг к замершей посреди комнаты Еве, — точнее, узнать, как давно вы предали меня. Как давно в вашей голове родилась мысль, — Вейдер приблизился к ней ещё на один шаг, — что можно одновременно быть и хозяйкой Риггеля, и при этом говорить мне "люблю", и как долго вы планировали совмещать эти две несовместимые вещи?
Казалось, женщина была заворожена, загипнотизирована этим странным, спокойным и тихим голосом, задающим ей такие неприятные вопросы. Она не двинулась даже когда рука ситха, только что превратившая охрану в кучу изломанных костей и рваного мяса, мягко коснулась щеки, и ситх приподнял её лицо за подбородок к себе, чтобы рассмотреть в расширившихся зрачках правду.