Эверси

— Уже в больнице мы сказали полицейским, что кто-то ворвался к нам в дом, избил и изнасиловал мою маму. В целом, мы сказали правду, за исключением того, что мы знали, кто это сделал. Не уверен, что полиция нам поверила. Точно знаю, что соседка не поверила. Её звали миссис Эверси… она буквально спасла нам жизнь. Мы остались у неё. Её муж работал в школе-интернате неподалёку, и он убедил директора…

— Мистера Чаплина. — Мой голос прозвучал сдавленно и показался мне незнакомым. Джек открыл глаза, посмотрел на меня и увидел слёзы, которые я не хотела ему показывать. Я жалела о том, что заговорила, не подумав.

— Да, мистера Чаплина… уговорил его принять меня в школу. Полагаю, там я не был в полной безопасности, потому что через несколько лет нам пришлось уехать. — Джек глубоко вдохнул. Конечно, ему было тяжело, но он продолжил: — Он хотел добраться до меня. Именно поэтому они ссорились. Мама не рассказывала мне всех подробностей, но в дополнении к его любви причинять боль, она обнаружила… ещё кое-что, чем он любил заниматься. — Джек повернулся ко мне, продолжая сжимать мою руку, которая прикрывала физическое доказательство ужаса, через который ему пришлось пройти.

— Он… — я сглотнула. — Он до сих пор там… твой отец? — прошептала я.

Джек покачал головой и выдохнул.

— Застрелился. Десять лет назад.

Мы замолчали. Я даже не могла описать эмоции, возникающие во мне, когда я думала о маленьком мальчике Джеке, терпящем столько ужаса и боли. Я разозлилась. Тем более, зная, что его отец мёртв. Я задавалась вопросом, чувствовал ли Джек такое же разочарование от того, что не мог отомстить уже мёртвому человеку.

— Знаешь, у меня есть графский титул, — рассмеялся он без тени веселья. — Отец угрожал маме, когда она попыталась с ним расстаться. Публичный скандал — было бы уже чересчур. Этот ублюдок позаботился о том, чтобы признать меня законным сыном. Даже после смерти он не хотел нас отпускать. Есть имение и всё такое. Безымянный граф, то есть я, передал всё это в Национальный Фонд. Только один адвокат, единственный человек, знает, кто я на самом деле, и он влюблён в мою маму, поэтому мой секрет, и её, в безопасности, — фыркнул Джек. — Это, чёрт возьми, единственная хорошая вещь во всей этой истории, она счастлива и в безопасности. Но, боже, ей было тяжело одной меня растить. Когда я стал постарше, я, определённо, не облегчал ей жизнь. У меня были свои собственные демоны, с которыми я должен был справиться. — Он покачал головой. Казалось, там тоже была своя история.

— А миссис Эверси? — мягко спросила я. Как замечательно, что они выбрали её имя, когда она практически спасла их. Спасла его.

— Насколько я знаю, они с моей мамой до сих пор дружат. — Джек пожал плечами и усмехнулся. — Она делает самый лучший Диджи-пирог.

— Лучший что?

— Пирог из шоколада, сиропа, измельчённого печенья и сливочного масла. Пальчики оближешь.

— Звучит потрясающе. — Я убрала руку от его бедра и зарылась пальцами ему в волосы, затем провела ими по лицу и скользнула вниз по его телу обратно к красивой татуировке. Я опустила голову и поцеловала каждый узор. Провела языком по шрамам, будто могла стереть их своими прикосновениями.

Джек напрягся и застыл, пока наблюдал за мной, но не стал останавливать.

В моих действиях не было ни капли жалости. Я просто преклонялась перед человеком, которого закалило его прошлое. Мне было плевать, если Джек — это не его настоящее имя, и я не хотела знать, какое оно на самом деле. Для меня он оставался Джеком. И мне хотелось забрать его боль.

— Мне приходит в голову ещё одна хорошая вещь во всей этой истории, — прошептала я, отмечая, что он вновь возбудился.

— Что? — спросил он.

— Ты. — Я сделала глубокий вдох и толкнула его на спину.

Джек напрягся. Его руки зарылись в моих волосах.

— Что ты делаешь?

— Позволь мне? — попросила я и продолжила заниматься с ним любовью так же, как он только что занимался любовью со мной.

— Я не думаю… что в этом есть необходимость, — запнулся Джек, и на этот раз на его руках белели костяшки пальцев, пока он сжимал в кулаках простыни.

Глава 29

Когда на следующее утро я проснулась от яркого солнечного света, бьющего в окно спальни, то обнаружила себя полностью окутанной Джеком в той же самой позе, в которой мы заснули. Я слабо улыбнулась, закрыла глаза и стала наслаждаться ощущением нашего совместного пробуждения.

Моё сердце парило где-то далеко от меня. И я не могла припомнить, когда в последний раз просыпалась с такой бодрящей радостью. Сегодня я работаю в баре во второй половине дня, но, возможно, утром мы с Джеком сходим покататься на байдарках, и я смогу поискать материалы для своих поделок. Если я планировала вновь начать заниматься творчеством, то мне следовало собрать побольше сырья. И, о боже, я проголодалась. Мы так и не поужинали вчера и даже не съели сыр с крекерами, которые упаковала Джаз.

Мой желудок выбрал именно этот момент, чтобы заурчать, причём громко. Моментально кровать завибрировала от смеха Джека. Я предполагала, что он уже проснулся, поэтому завела руку за спину и шлёпнула его по тому месту, где по моим расчётам находилась его задница.

Молниеносно он перекатился на меня и прижал животом к матрасу, когда его голос игриво прохрипел мне в ухо:

— На твоём месте я бы не стал этого делать. — А затем его живот тоже заурчал. Я прыснула со смеха.

— Полагаю, теперь мы квиты. — Он засмеялся и потянулся за своими боксёрами. — Время перекусить.

— Понятия не имею, где моё нижнее бельё, — сказала я, оглядываясь вокруг кровати и прижимая к груди простынь, чтобы скрыть свою наготу.

— Я его съел.

— Ха-ха. Серьезно, этих девочек нужно прикрыть, где мой лифчик?

Джек рассмеялся, на коленях подполз к краю кровати и нагнулся, заглядывая под кровать. Выпрямившись, он швырнул в меня бюстгальтер вместе с трусиками.

— Отличный цвет.

— Спасибо, — пробормотала я, мои щёки снова вспыхнули.

Он натянул на себя джинсы, а затем подошёл и запечатлел долгий поцелуй на моих губах, прежде чем отправиться в ванную.

Я быстро оделась, распахнула французские двери на балкон и вдохнула холодный океанский воздух. Я была рада, что у меня появилась секунда, чтобы в свете нового дня успокоиться и подумать о том, что Джек сказал мне вчера ночью. Это был очень большой секрет, и он доверил его мне. Мне это льстило, но в то же самое время моё сердце болело за него. Эта история многое объясняла. Тот факт, что перепуганный шестилетний мальчик инстинктивно кинулся на обидчика своей матери, вместо того, чтобы убежать и спрятаться, свидетельствовал о его мужестве и силе характера. Я ощущала в Джеке все эти качества, но мысли о том, что ему пришлось пережить, в добавок к тем чувствам, которые я к нему испытывала, не приносили мне спокойствия.

Сделав глубокий вдох, я сосредоточилась на красоте за окном, когда Джек подошёл ко мне сзади и опустил подбородок на плечо. Он обвил руками мою талию и прижался обнажённой грудью к моей спине. Я улыбнулась и откинула голову назад.

— Эй, видишь квадратные столбики там, в дюнах? — Я указала влево, примерно на двадцать метров в сторону пляжа. — Кто-то нашёл там черепашье гнездо и пометил это место. Когда черепашки вырастают, они всегда возвращаются на этот пляж.

Джек уткнулся лицом мне в плечо и выдохнул.