Эйнит

— Лора, с этим не стоит шутить. Просто так не падают в лесу в обморок.

Эйдан продолжал стоять слишком близко, и Эна чувствовала его дрожащее дыхание. Они, конечно, с матерью бежали, но та дышала ровнее. У Эны язык прилип к гортани от страха оказаться с Эйданом в одной машине. Зачем он тащит ее к врачу? Боится, что мать отвезет ее к тому, кто скажет правду?

— Женщины иногда падают в обморок просто так, — Мать вновь притянула к себе дочь, и Эна оказалась лицом к лицу с Эйданом, но не сумела поймать его бегающий взгляд. — Эна ушла, не позавтракав, и вчера толком не ужинала. Бывает... Идем уже домой.

Эйдан теперь конвоиром шел в двух шагах от них, и Эна лопатками чувствовала его пристальный взгляд. Может, у него раздвоение личности, и, придя в себя, Эйдан заметает следы грехов своего второго «я»? Как доктор Джекилл...

— Эйнит...

Эна вся сжалась, боясь из уст соседа любой фразы.

— Ты не забыла, что раньше писали на картах про неизведанные места?

— Там живут львы или тигры... Кажется, — не оборачиваясь, ответила Эна.

— Вот именно, — Голос Эйдана был ледяным. — Не следует ходить в лес одной. А если бы ты не говорила по телефону...

— Я даже не могу себе представить, что бы было, — ответила за нее мать, и Эне захотелось выкрикнуть: «Да! Ты такого и вообразить не можешь!» Только она сдержалась и шла вперед, не в силах повести плечами — Эйдан будто склеил их своим взглядом.

— Вы бы парню написали, что все в порядке, — сказал он неожиданно.

— Спасибо, что напомнил, — нервно усмехнулась мать. — Конечно, конечно...

Эйдан протянул Эне телефон. Интересно, он успел просмотреть всю ее переписку с сыном и не только с ним? Заметив, что мать уже набирает Сабашу сообщение, она сунула телефон в задний карман джинсов. Если бы Сабаш на самом деле оказался рядом, он бы сумел защитить ее от Эйдана. Все ее собственные навыки каратэ оказываются в его присутствии бесполезными...

— А дома тебя ждет сюрприз.

Мать улыбалась привычной вымученно-нервной улыбкой, и Эна заставила себя улыбнуться в ответ — ей на сегодняшнее утро достаточно сюрпризов.

— Эйдан встретил почтальона и принес нашу почту. Отец прислал тебе что-то. И мне. Только открыть не успела, Сабаш позвонил.

Эйдан никак не среагировал на озвученное алиби, и они молча дошли до дома. Два белых бумажных свертка лежали на кухонном столе подле недопитых чашек. Как у него чай в то горло пошел, когда он знал, что она без чувств валяется в лесу? Зверь!

Собака радостно прыгала вокруг Эны, требуя ласки, а она мысленно плакала: «Папочка, почему ты не рядом?», водя рукой по проштампованной марке с фотографиями каких-то женщин, по ирландскому триколору и названию страны, написанном на гаэлике. Внутри прощупывалось что-то небольшое.

— У меня серьги.

Мать держала на ладони маленькую зеленую коробочку, и в этот раз улыбка выглядела настоящей.

— Чего тянешь? Открывай! — подбадривала мать, крутя в руках золотые серьги в виде кельтского узла с зеленым камешком.

Эна надорвала конверт и вытащила прозрачный тканевый пакетик, в котором оказался браслет, набранный из таких же, как у матери, маленьких круглых камешков, переплетенных двумя тонкими кожаными ремешками. Она перекинула его через запястье и чуть не вскрикнула, когда поверх браслета легли пальцы Эйдана.

— Это настоящий ирландский подарок. Каннемарского мрамора нигде, кроме Ирландии, нет, — Он ловко завязал браслет, как раньше шнурки. — Считается, что этот камень дарит спокойствие.

Эна отдернула руку и сухо поблагодарила за помощь, которую не просила. Эйдан выглядел расстроенным, и даже в голосе звучала горечь, не соответствовавшая произносимым словам:

— Отличные подарки.

— Мой муж скуп на слова, но умеет сделать сюрприз.

Лора захлопнула коробочку с серьгами и опустила на стол.

— Рад, что хоть в роли почтальона поучаствовал в сюрпризе и увидел ваши улыбки.

Ваши... Эна не улыбалась, и этим комментарием Эйдан явно давал ей понять, что радуется ее состоянию.

— Всегда удивлялась, как можно находить адресата без индекса, — улыбнулась Лора.

— В Ирландии только в Дублине можно заблудиться, — улыбнулся Эйдан. — Остальных почтальоны знают по именам.

— Особенно с такими замечательными соседями, — улыбнулась в ответ мать.

Да, да, — вторил внутренний голос материнской улыбке. Знала бы ты, мамочка, какой у тебя сосед. Но Эна молчала, не уверенная, что откроется матери даже после ухода этого чудовища.

— Не забудьте про ужин, — замечательный сосед наконец-то сделал шаг к двери.

— Кэтлин очень расстроится, если вы не придете. А Дилан еще больше, — добавил Эйдан, выдержав театральную паузу. — Ия тоже. Я заготовил для вас сюрприз, который, надеюсь, обрадует вас не меньше каннемарских шариков.

Эна продолжала стоять к соседу спиной, но чувствовала каждое движение его затянутого в дурацкий джемпер тела. Мать вежливо проводила Эйдана до порога и решила заняться головой Эны.

— Я сама, — остановила ее дочь. — Я просто вымою голову.

— Только после завтрака.

Перечить было бесполезно, да и живот мечтал принять завидное приглашение, хотя тело жаждало душа. Допив кофе, Эна запихнула в бак всю одежду и принялась скрупулезно изучать тело. Не обнаружив ничего подозрительного, она присела на бак и взялась за телефон. Два сообщения от Малакая остались непрочитанными. Первое пришло чуть позже восьми. В нем он писал, что собаку зовут Джинджер. Она очень добрая, но чуткая, как все терьеры, и не подпустит никого к дому незамеченным. Эна усмехнулась, но улыбка сошла с ее лица, как только она прочитала следующее сообщение, которое пришло часом позже:

— Говорил с Диланом. Его родители вчера разругались, и Эйдан явился домой лишь под утро. Будь осторожна. Держи при себе Джинджер. Звони. Мал.

Дрожащими пальцами Эна сумела отправить лишь короткое «спасибо». Даже обжигающе-горячий душ показался ей сейчас ледяным.

Глава 21

— Я не умею играть на вистле.

Эна в упор смотрела на Эйдана и не брала протянутой коробочки, которая явно служила приглашением к новой игре. Хватит! С нее довольно. Она больше ни в жизни не подойдет к окну, сколько бы он ни играл на своей несчастной волынке!

— Ты играешь на флейте. Для тебя вистл будет что игрушка, — намерение Эйдана всучить гостье подарок было твердым. — Ирландские мелодии намного лучше звучат на традиционных инструментах.

Мать с Кэтлин оставались в кухне, но в музыкальной гостиной, к счастью, их было трое. Дилан восседал на стуле, подобно изваянию, и продолжал молчать. Эна не была уверена, что он вообще после тихого приветствия произнес за целый вечер хоть одно слово. За столом, накрытым по-домашнему в кухне, говорил только Эйдан. Остальные молча ели ароматное баранье рагу. Все, кроме Эны. У нее застревал в горле каждый кусок. Эйдан не спускал с гостьи глаз, ставших на удивление прозрачными. Казалось, что он рассказывает обещанную историю Мэги лично для нее, и в каждом новом слове Эна искала скрытый смысл.