Эйнит

Мать слишком вальяжно устроилась в кресле, закинув ногу на ногу и свесив с подлокотника руку, будто была облачена в вечернее платье, а не джинсы и простой кардиган. Эйдан на мгновение отвел от Эны взгляд и задержал на Лоре, изогнув губы в гадкой усмешке.

— С превеликим удовольствием.

Эна вжалась в кресло, заслышав ночную мелодию. Он устроил ужин не для того, чтобы попросить у Лоры прощение за вчерашнюю сцену, как та поначалу расценила приглашение. Эйдан продолжал, подобно пауку, затягивать Эну в свои сети. И сейчас, когда Кэтлин с Лорой удалились на кухню, протянутый вистл стал еще одним кольцом, стягивающимся вокруг ее шеи.

Эна бросила испепеляющий взгляд в сторону Дилана, но парень не поднял головы от гитары. Он не вступит с отцом в противоборство, а сам Эйдан будто позабыл про присутствие сына. Разозлившись на упрямство девчонки, он открыл коробку и ткнул дудочкой Эне прямо в лицо. Она схватила вистл и сделала два спасительных шага назад к стулу Дилана. Тот сразу подскочил, уступая ей свое место.

Эна вжала подушечки пальцев в отверстия и выдохнула: вистл издал противный протяжный звук. Эна принялась перебирать пальцами, вспоминая уроки музыки в третьем классе, где их учили играть на блок-флейте, и так увлеклась дудкой, что не успела увернуться от рук Эйдана, когда тот незаметно присел подле стула и, заключив в объятья, прижал ее пальцы своими.

— Вистл очень тонок, потому согни пальцы и не прижимай локти слишком сильно. Ты лишаешь руки свободы.

Ее саму уже лишили свободы. Эна с трудом дышала, чувствуя ставший знакомым запах туалетной воды. Сосед облил себя нещадно, быть может, стараясь скрыть запах виски.

— Теперь дуй и по очереди приподнимай пальцы... Вот, гляди, уже и мелодия получается.

О, да, он вновь учил ее ночному мотиву. Пальцы просто заледенели под горячими мужскими пальцами и едва двигались.

— Разыграешься еще...

Эйдан неожиданно поднялся на ноги, и краем глаза Эна заметила в дверях мать, но та все так же бесшумно исчезла, как и появилось. Сердце подскочило к горлу, но больше от радости. Мать бы никогда не поверила ее словам, пусть лучше самостоятельно разочаруется в соседе.

Дилан слишком громко водрузил гитару на стенд, но не произнес и слова. Быть может, его вовсе не заботило поведение отца. Просто он не простил ей ссоры с Малакаем или узнал про ночной визит дружка от него самого да с такими подробностями, о которых Эне даже не было известно. Только сейчас не время выяснять, кто прав из них, а кто виноват. Не в присутствии отца. Вот сын и молчал весь вечер, копя обиду.

— Пойду матери помогу.

Эна поспешила покинуть гостиную, пока ее не остановили. Но за углом кухни замерла, поняв, что своим появлением прервет важный разговор. Бегущая из крана вода и звон тарелок, на ее счастье, не заглушали тихий голос Кэтлин.

— Он всегда мечтал о дочери, и я до сих пор чувствую перед мужем вину, что не уберегла ребенка. Пожалуйста, не воспринимай его внимание к Эне как нечто предосудительное.

— Я не... — начала было гостья, но Кэтлин тут же перебила ее:

— Я бы так же подумала после всего, что показывают по телевизору. Но мой муж порядочный человек. Просто сейчас ужасно разбит...

Кэтлин сунула тарелку в посудомоечную машину и захлопнула крышку.

— Дети все нормально понимают, — она нервно вытерла руки и бросила скомканное полотенце на столешницу. — Это мы, взрослые, любим фантазировать.

— Я ничего плохого не подумала, — голос матери звучал подозрительно ровно. — Просто моя дочь не привыкла к подобному. Их учат держать с посторонними людьми дистанцию. Кэтлин, не обижайся, но мы знакомы меньше недели...

— Я все понимаю. Но Эйдан такой, его не переделать.

— Я не прошу его переделывать. Я уже пыталась объяснить ему сама, что мы с дочерью не нуждаемся в чрезмерной заботе. Если это сделаешь ты...

Кэтлин тяжело вздохнула и снова вцепилась в полотенце.

— Я попыталась вчера. Поверь, мы редко ругаемся. У нас замечательная семья, но... — И принялась тараторить, как заведенная: — Знаешь же, что у нас мужчина в семье хозяин, и это, поверь, нормально... Но Эйдан прислушивается ко мне, но не в этом случае. Невозможно объяснить, что его добрые намерения кто-то может воспринимать иначе...

— Кэтлин, мы лучше пойдем, —Лора осторожно погладила руку хозяйки, но мать Дилана лишь жалобно затрясла головой.

— Ты все-таки обиделась...

— Нет, я не обиделась. Но я не хочу вносить в вашу семью разлад. И... Уже поздно. Я должна принять лекарство и лечь спать. Это очень важно. Мой режим и так сбился из-за смены часовых поясов. Кэтлин, право, вечер был замечательный, но... Нам лучше реже встречаться.

Кэтлин вновь затрясла головой.

— Ты права, конечно. Права... Только не отказывайся от моего сбора. Это проверенный народный рецепт...

Кэтлин бросила полотенце, схватила пакетик и сунула в руки гостье. Эна отпрянула от стены и уткнулась в грудь Эйдана. Неужели он ходит совсем бесшумно?! И неужели он застукал ее за подслушиванием или слушал сам, что говорят «ведьмы»?

— Эна...

Лицо Лоры окаменело. Эна дернулась в сторону, но Эйдан все равно лишнее мгновение задержал руки на ее спине.

— Мы уходим, — Голос матери был таким же каменным, что и лицо.

Кэтлин стояла позади, красная, что помидор, и закусывая до крови губы. Эна сунула ноги в сапоги. Дилан поднырнул ей под руку и схватился за кроссовки.

— Я провожу.

— Не надо, останься дома.

Когда мать говорила подобным тоном, Эна знала, что может рухнуть дом, но она не позволит никому шагнуть следом за ними. Впрочем, Эйдан не набивался в провожатые. Все трое молча проводили их до калитки, но на дорогу не вышел никто.

Мать давно не ходила так быстро, и Эна с опаской косилась на ее поджатые губы, боясь начать разговор первой.

— Эна, — Мать не остановилась, а даже прибавила шаг. — Я понимаю, как тебе тяжело без отца и подсознательно ты ищешь поддержку...

Мать замолчала.

— Мам, это не так. Это Эйдан постоянно думает, что мне нужна помощь, — начала она осторожно.

— Кэтлин рассказала мне про их дочь, которая родилась до срока...

— Мам, извини, но я слышала ваш разговор.

— Это даже к лучшему. Я думаю, что твоему отцу не очень понравится, если кто-то посторонний возомнит тебя своей дочерью.

Эна ухватилась за отцовский подарок, но каннемарские камушки не подарили обещанного спокойствия, и голос дрогнул:

— Мне это тоже не нравится. Только сама говори с Эйданом. Меня он не слышит.