Эйта

– Я покушать вам с Ядреем приготовила, - встретила Эйту в доме Родослава.

– А сама не будешь что ли?
– удивилась колдунья.

– Я объедать тебя не хочу, я хлебушком перебьюсь, у меня еще осталось.

– Как знаешь, - хмыкнула Эйта.

Ядрей удивленно посмотрел на хозяйку, не принято так было, чтобы гость голодным оставался, хозяева последнее обычно на стол ставили, таков закон гостеприимства. О том что Эйте законы те не ведомы, мужчина знать не мог.

– Отвар выпей, - напомнила Эйта Ядрею, - а после завтрака сходи под дубом посиди.

– Как скажешь, - мужчина залпом осушил чашку с отваром.

– Экая гадость, - пробормотал он.
– Родослава, куда ж ты мне столько накладываешь? Мне столько не надо, давай с тобой поделюсь, - Ядрей ополовинил свою тарелку, отдавая кашу девушке. Эйта удивленно посмотрела на них, но вмешиваться снова не стала.

– Ядрей, а ты куда ехал, ну до того как призраки напали?
– поинтересовалась Эйта.

– К князю письмо вез, - мужчина вздохнул.

– Ой и что же теперь?
– ахнула Родослава.
– Накажут тебя?

– За что?
– удивился Ядрей.
– Ты про письмо? Так отвезли его, я в деревне попросил. Заплатить, конечно пришлось, но князю Стриге письмо дошло.

– Ты Стриге служишь?
– заинтересовалась Эйта.

– Да, - мужчина внимательно посмотрел на колдунью.
– Знаешь его?

– Слыхала. Ко мне тут брат его Еремей наведывался.

– А ты, значит у Еремея на службе?
– легкая тень недовольства пробежала по лицу Ядрея.

– Я никому не служу, - ответила Эйта.
– А ты чего задергался? Ну а коли служила бы, что? В лесу помирать остался б?

– Нет, - мужчина вздохнул.
– Извини, это ведь действительно ничего не значит.

– А ты почему у Стриги остался?
– поинтересовалась колдунья.
– Почему с настоящим князем не ушел.

– Это еще поглядеть надо кто из них настоящий, - усмехнулся Ядрей.
– По мне так Еремей права на престол не имеет.

– А я другое слышала.

– Сам Еремей рассказывал?

– Нет, дружинник его. Он говорил что Еремея отец княжить назначил, а Стрига волю отцовскую нарушил. Врал?

– Нет, - нехотя признал Ядрей.
– Но только я немного иначе на это дело смотрю. Стрига старший сын, а значит ему и править.

– А как же воля отца?
– шепотом спросила Родослава.

– Воля, - мужчина усмехнулся и Эйта поняла что в его преданности Стриге есть что-то личное. Просить рассказать в чем дело не пришлось, Ядрей начал сам.

– Я тоже старший в семье. Отец мой кузнецом был, первым в городе, но не я, не брат мой младший к ремеслу отца склонности не имели. Я с пеленок дружинником быть хотел и как только меня в дружину мальцом взяли, там жить стал. Но все деньги что получал, родным отдавал. Потом вырос, опять же семью не оставлял. А брат мой, - Ядрей сжал кулаки.
– Он все себя искал. То сапожником быть хочет, то портным, то было время с бродячим театром уехал, правда вернулся быстро, как похолодало, так искусство его сразу вдохновлять перестало. Когда отец заболел, я пахал как проклятый, за любые поручения брался, только бы денег заработать, чтобы родители не нуждались ни в чем. А как же иначе, я же старший сын, я же наследник. Только вот когда батя умер, выяснилось что наследство все он младшему сыну оставил, а не мне.

– Почему?
– спросила Родослава.

– Да почем я знаю?
– в сердцах махнул рукой Ядрей.
– Потому что брат с ним был рядом, а я далеко. Разве это справедливо?

– И большое наследство было?
– поинтересовалась Эйта.

– Да какое б не было.

А брат что?

Ничего, - мрачно усмехнулся Ядрей.
– Он деньги от продажи кузнецы промотал меньше чем за год, в долги влез. Теперь мать слезно умоляет помочь братцу, от кредиторов спасти.

– И ты спасаешь?
– насмешливо поинтересовалась Эйта и без того ответ знавшая.
– Зачем?

Ядрей опустил глаза.

– А как же иначе, - пришла ему на помощь Родослава.
– Брат ведь, родная кровь. Да и матушка же просит. Да, Ядрей?

– Все равно не понимаю, - сказала Эйта.
– Но почему ты Стриге служишь, мне ясно.

– Князь старается, - вздохнул Ядрей.
– Не виноват же он что отец его недостойным княжества счел. Сын Стриги, Болот, опять же, в будущем хорошим князем будет, это уже сейчас видно.

– Коли доживет, - усмехнулась Эйта.

– С чего бы ему не дожить?
– насторожился Ядрей.
– Знаешь что? Так скажи.

– Да нет, не знаю, но коли до войны дойдет, не думаю что Еремей чужого наследника пощадит.

– Это да, ну да только почему ты так уверена что Еремею своего сына хоронить не придется?

– Не уверена я, просто предположила, - миролюбиво сказала Эйта.
– Нет мне большого дела ни до одного ни до другого князя. Просто Еремей под боком тут, пол дня пути всего.

– Ты ему точно не служишь?
– уточнил мужчина.

– Точно, - Эйта улыбнулась и стала убирать грязную посуду.
– Мы вот только о добрососедстве договорились, - она вздохнула.

– И что?

– Да ничего, - Эйта плеснула воды в ушат.
– Мои то проблемы, - она бросила косой взгляд на волосок Милады.

– Значит все же проблемы, - кивнул Ядрей.
– А не хочешь со мной поехать? Князь Стрига не обидит.

– А твой князь, стало быть, колдунов не боится?
– усмехнулась Эйта.

– С чего ему их бояться?
– удивился мужчина.
– А что Еремей боится?

– Нет, просто не доверяет, предал его колдун какой-то.

– А, про то знаю, - закивал Ядрей.
– Некрасивая история, ну да жизнь она не всегда бывает как в сказках.

– Куда уж сказкам, - вздохнула Эйта. Ладно, дел у меня много. Родослава, бери Ядрея и ступайте дуб искать. Ежели что случится, кричите громче.

– Может тебе помочь чем-нибудь?
– спросила Родослава.

– Сама справлюсь.

Когда "гости" ушли, Эйта домыла посуду и открыла свои сундуки: один с одеждой, а второй с золотом и украшениями. Золота было не мало, да и украшений, собранных Грачкой в Поляновке тоже хватало. Ничего особо ценного среди них не было, но Эйта любила иногда перебирать побрякушки, на себя прикидывать и перед блестящей сковородой вертеться. Придется ли теперь еще когда?
– девушка вздохнула и захлопнула сундук. Во втором сундуке она одежду не так давно перебирала, и то что было ей в пору лежало отдельно. Срочно надо, бери готово все. Девушка снова тяжело вздохнула, села на пол и осмотрелась. Давно ли она себя с этим домом неразрывной считать стала? Нет, недавно. И родной дом снится все реже стал, разве что в кошмарах. Девушка закрыла лицо руками. Она не плакала нет, но на душе было совсем плохо.