Эйта

– Правда.

– А если я проклятие снять не сумею?

– Значит умрешь. А он останется. Или за тобой уйдет, - пожала плечами Эйта.

– Я не хочу чтобы он уходил, - воскликнула Лада.
– Самоубийцы же к отцу Небу не попадают.

– Знаю, - кивнула Эйта.

– За что мне все это?
– заплакала Лада.
– Не хочу я чтобы Добрыня умирал. И сама умирать не хочу. Я жить хочу. Детишек хочу, дом свой хочу. Разве это так много?

Эйта не ответила. Она не знала что ответить. А еще она очень хотела хотеть того же самого, но почему-то не хотела. Она вообще не знала чего хотела. Разве что отомстить кентаврам, да Перву, вот этого она хотела точно, а вот в остальном....

– Как себя чувствует моя любимая жена?
– зашел в комнату Добрыня.

– Хорошо, - сразу же расцвела Лада, вытирая слезы.
– Это мне?
– кивнула она на кулек в руках мужа.

– Конечно тебе, - улыбнулся тот.
– С Эйтой поделись, она наверняка такого не пробовала никогда, - Добрыня высыпал на ладонь несколько мелких леденцов и протянул девушке.

– Леденцы, - ахнула Эйта. И сразу вспомнилось как приезжал из города отец и привозил такие же сладости. И как дралась она с братьями за конфеты те и как, чаще всего, проигрывала в неравном бою и потом ревела от обиды, а утром находила конфетку у себя под подушкой и невдомек ей тогда было что мать, себе в лакомстве отказывая, отдавала его дочери.

Когда Ладе стало лучше, снова тронулись в путь.

Добрыня большую часть времени был рядом с женой, но Эйту это ничуть не расстраивало. Она вертела головой поражаясь тому как много людей на свете. И вообще свет этот оказался таким большим, она и не думала никогда. Раньше весь ее миру умещался в лесу, да паре знакомых с детства деревнях. Ну еще был Город. Эйта даже не знала как он называется, но батя иногда ездил в город и привозил оттуда всякие необычные вещи, будь то леденцы или красивые атласные ленты матери и старшим сестрам и маленькой Добронеге. Город представлялся девочке чем-то совершенно сказочным. Правда, столкновение с реальным городом девушку несколько разочаровало.

Эйте казалось что в Успенке многолюдно, город же просто ошеломлял количеством людей вокруг. Стоило путешественникам выйти с постоялого двора, как девушка замолкала и как-то сжималась. Она жалась поближе к Добрыне, опасливо озираясь по сторонам.

– Не бойся, - пыталась приободрить подружку Лада.
– Им до тебя нет ни какого дела, они собой заняты.

– Ему есть, - Эйта кивнула куда-то в сторону.

– То городской колдун, наверное, - предположил Добрыня, заметив что за ними наблюдает богато одетый старик.

– И чего он пялится?

– Работа у него такая, - улыбнулся мужчина.
– Он город охраняет, а ты ведьма.

– Так я ж не нападаю, - удивилась Эйта.
– Чего ж от меня город охранять.

– Не нападаешь, - согласился Добрыня.
– Но ты ведьма, ты чужая, он не знает чего от тебя ждать, вот и присматривается.

– Вот кабы чужой колдун у тебя в лесу появился, - пришла мужу на помощь Лада.
– Ты бы не присматривалась?

Эйта нахмурилась, но подумав, решила что все правильно, ей бы чужак тоже не по вкусу пришелся и она, пожалуй, долго бы не смотрела, скорее всего, прогнать бы попыталась. Значит и этот скоро погонит.

Но колдун не прогнал и даже близко подходить не стал, а только что-то приказал помощнику и пошел дальше по своим делам. Того помощника, троица путешественников постоянно около себя видела, ну да он близко не подходил и вопросов не задавал, поэтому, на следующее утро, Добрыня, Лада и Эйта спокойно поехали дальше.

На следующий ночлег решили остановиться в большом придорожном постоялом дворе, выбора особого не было, этот двор был единственным на многие версты пути. Эйта поежилась, вокруг слишком много было недовольства, даже ненависти.

– Ох ты ж, - тут же крякнул Добрыня.

– Что?
– испуганно спросила Лада, хватая мужа за руку.

– Повезло нам, - вздохнул Добрыня.
– Вон люди купца Саломея стоят, а вон там, - он указал в противоположную сторону, - дружинники князя Пересвета. Саломей с Пересветом не ладят.

– Только и всего?
– удивилась Лада.
– А я-то подумала, - но, заметив усмешку Эйты, осеклась.
– И что сильно не ладят?
– осторожно спросила она.

– Смертоубийство будет, - пожала плечиком Эйта, голос ее при этом был совсем обычным, будто говорила о том что солнце за край леса зашло.

– Так может не будем тут останавливаться?
– испуганно раскрыв глаза предложила Лада.
– Уедем, Добрыня, пожалуйста.

Добрыня мялся, с одной стороны он хорошо знал что одного неверного слова будет достаточно, чтобы дружинники сцепились с купеческими людьми, но с другой, они весь день провели в седле, а устраиваться с женщинами на ночлег в лесу было не менее опасно.

– Добрыня, - окликнул мужчину один из дружинников Пересвета.
– Ты ли это?

– Никита, - узнал старого сослуживца мужчина, и тепло обнял приятеля.
– Сколько же лет мы не виделись?

– Да как ты ради бабы службу бросил, так и не виделись, - громогласно хохотнул Никита.
– Ой, - тут он заметил Ладу.
– Лада, а ты все хорошеешь.

– А ты все такой же трепач, Никитка, - недобро улыбнулась женщина.
– Как я посмотрю вдова мельника тебе отворот поворот дала?

– Будет тебе, Ладушка, - миролюбиво сказал Добрыня.
– Никита, а ты давно у Пересвета служишь?

– Князь воеводу сменил, - пояснил Никита.
– Теперь нормально стало, не то что раньше. Новый воевода дружину князю и его бабам в обиду не дает.

– Ну ежели хороший воевода, тогда другое дело, - согласился Добрыня.

Раньше к князю Пересвету служить шел только сброд, который в других местах не привечали, нормальные дружинники там не приживались. Пересвет был человеком слабым и безвольным, совсем другое дело его мать, сестра и жена. Как эти бабы друг дружке глотки не поперегрызли, непонятно, но до мужиков они были очень охочи. Любой не совсем пропащий мужик в дружине, тут же подвергался пристальному вниманию со стороны всех трех женщин, и стоило не угодить хоть одной из них, проблем было не обобраться. Хорошо если просто из дружины выпрут, не заплатив, а были и те, кому это внимание жизни стоило. Те же умельцы, которые умудрялись угождать вздорным бабам геройствовали по большей части в постели, а не в бою, поэтому княжество Пересвета было в очень плачевном состоянии.

– Теперь все по-другому, - рассказывал Никита.
– Уж не знаю как воевода с этими фуриями сладил, но дружину они больше не трогают.

– Тогда рад за тебя, - искренне сказал Добрыня.

– А ты чего же стоишь, коней не расседлываешь?
– вдруг опомнился Никита.
– Давай помогу.

– Нет, мы дальше едем, - поспешила сказать Лада и посмотрела на мужа.
– Ведь едем?
– спрашивал ее взгляд.

– Да, только коней напоим и дальше поедем, - кивнул Добрыня.