Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников том 1

21 Стр. 131. Отрицательное отношение Белинского к Бальзаку (после

сочувственного отзыва в "Литературных мечтаниях") окончательно определилось

уже к 1836 году ("О критике и литературных мнениях "Московского

наблюдателя" - Белинский, II, 158; см. также письмо к В. П. Боткину от 14 марта

1840 года - XI, 496; "Русская литература в 1845 году" - IX, 396). Достоевский же в

1838 году с восторгом писал о французском романисте: "Бальзак велик! Его

характеры - произведения ума вселенной! Не дух времени, но целые тысячелетия

приготовили бореньем своим такую развязку в душе человека" (Письма, I, 47).

Такое отношение к Бальзаку осталось у Достоевского неизменным на всю жизнь.

22 Стр. 132. См. стр. 158-159, 243, 348.

23 Стр. 132. В "Дневнике писателя" за 1877 год (см, стр. 147- 152 наст.

тома).

24 Стр. 133. Впервые, не называя имени Достоевского, печатно рассказал

об этом И. И. Панаев в фельетоне "Литературные кумиры и кумирчики". Когда

был опубликован фельетон Панаева (см. "Заметки Нового поэта о петербургской

жизни;", С, 1855, N 12, стр. 235), Достоевский находился еще в Семипалатинске

на военной службе.

Вновь выступил с сообщением об этом требовании Достоевского П. В.

Анненков (см. стр. 139). А. С. Суворин возразил Анненкову в "Новом времени"

(1880, N 1473): "Мы взяли "Петербургский сборник" 1846 года и увидели, что г.

Анненков это обстоятельство сочинил, вероятно, по свойственному ему

добродушию: "Бедные люди" напечатаны без всякой каймы, тем же самым

шрифтом, как и другие статьи этого сборника. <...> Таким образом, П. В.

Анненкову надо покаяться, а вместе с ним и "Вестнику Европы". "Вестник

Европы" отвечал Суворину редакционной заметкой, настаивая на истории с

"каймой", но уже в новой версии, в которой речь шла уже не о "Бедных людях", как у Анненкова, а о каком-то рассказе Достоевского, предназначавшемся в

задуманный Белинским сборник "Левиафан". "Автор "Бедных людей" потребовал

не от Некрасова, а от Белинского, чтобы его новый труд был помещен не иначе, как в начале или в конце сборника, но никак не между другими, в середине, а к

тому же был бы обведен каймой. Белинский тогда же, смущенный таким

оригинальным требованием, изложил свое затруднение близким друзьям; чтобы

утешить его, Некрасов, Панаев и др. придумали написать от имени Белинского

267

стихотворное послание к автору "Бедных людей", которое заключалось таким

четверостишием:

Будешь ты доволен мною;

Поступлю я как п<одлец>,

Обведу тебя каймою,

Помещу тебя в конец".

В примечании редакции к тексту этого четверостишия говорилось: "Оно

сообщено нам из записной книги 50-х годов, веденной одним из лиц, весьма

близко стоявших к редакции "Современника" той эпохи" (BE, 1880, N 5, стр. 412-414). Возможно, что это лицо - Тургенев, находившийся в Петербурге между 1

февраля и 17 апреля и действительно близко стоявший к редакции

"Современника" (Письма, IV, 413-415, прим. А. С. Долинина). Однако новую

версию истории о кайме и вышеприведенное стихотворение редакция "Вестника

Европы" могла получить и от Д. В. Григоровича: по тексту его записной книжки

оно было позднее опубликовано (см. "Из записной книжки Д. В. Григоровича".
–

Литературное приложение к "Ниве", 1901, N 11, стр. 393-394; такая "записная

книга" Тургенева неизвестна). Достоевский впоследствии выступил с

решительным опровержением этих слухов о кайме (см. его письмо к А. С.

Суворину от 14 мая 1880 г. Письма, IV, 143).

25 Стр. 134. Еще до статьи о "Петербургском сборнике", в которой дана

очень высокая оценка общественно-литературного значения "Бедных людей", Белинский писал о Достоевском и романе "Бедные люди" (в рецензии на роман

Жорж Санд "Мельник из Анжибо"): "Наступающий год - мы это знаем наверное, -

должен сильно возбудить внимание публики одним новым литературным именем, которому, кажется, суждено играть в нашей литературе одну из таких ролей, какие даются слишком немногим. Что это за имя, чье оно, чем занимательно, - обо

всем этом мы пока умолчим, тем более что все это сама публика узнает на днях"

(Белинский, IX, 407-408).

26 Стр. 134. Достоевский читал начальные главы "Двойника" не у

Некрасова, а у Белинского (см. прим. 1 к стр. 138).

27 Стр. 134. Неточная цитата из письма к П. В. Анненкову от 15 февраля

1848 года (Белинский, XII, 467; полностью впервые напечатано в книге "П. В.

Анненков и его друзья", СПб. 1892, стр. 607). Столь же резкий отзыв - в статье

"Взгляд на русскую литературу 1847 года" (С, 1848, N 3, отд. III, стр. 38-39, ср.

Белинский, X, 350-351).

28 Стр. 135. Об ухудшении отношений Достоевского с кругом

"Современника" во главе с Белинским и об окончательном разрыве между ними

см. Письма, I, 88-89, 102-103, 104, 114-116, 482, и Белинский, XII, 467.

29 Стр. 135. Знакомство и сближение с братьями Бекетовыми - очень

важная эпоха жизни Достоевского. Подавленный своим разрывом с кругом

"Современника", Достоевский в Бекетовых нашел новую опору, новых и

подлинных друзей (см. об этом Письма, I, 103). Из трех братьев Бекетовых в

Петербурге жили двое - Алексей Николаевич и Николай Николаевич. Алексей

268

Николаевич Бекетов учился в Инженерном училище и окончил его в 1844 году.

По свидетельству Григоровича, А. Н. Бекетов был близок с Достоевским еще в

училище (см. выше, стр. 128).

О близости Достоевского и А. Н. Бекетова в те годы вспоминает и другой

бывший воспитанник Инженерного училища - известный художник Константин

Трутовский (см. выше, стр. 106). Кружок Бекетовых, или "ассоциация", как

называет его Достоевский, был одним из многих объединений социалистически

настроенной молодежи, позднее объединившейся вокруг Петрашевского.