Фабрика грез (Том 2)

– Хорошо. А ты говорил с Роксаной Феликс?

– Я оставил ей сообщение. Никакого ответа. Хотя ничего удивительного, - сказал он, восхищаясь тем, как хорошо выглядит Элеонор.

Даже в атмосфере полной катастрофы она умудрялась быть спокойной, элегантной, держаться с царственной осанкой. На ней был яркий костюм от Донны Каран, он видел Элеонор в нем несколько дней назад, когда произошел тот неприятный разговор. Смелый, уверенный цвет и безупречный крой подчеркивали стройность фигуры. Элеонор выглядела просто замечательно.

Да, у нее есть стиль. Несмотря ни на что, она всегда так грациозна, подумал Голдман, пытаясь не вспоминать вчерашний вечер дома и свою жену, которая выла и кричала в ярости на него за то, что он не продал акции. Черная тушь текла с ресниц по сильно накрашенному лицу, она скандалила с ним, как самая избалованная дрянь. Как ты мог со мной такое сделать? Как будто он специально разорил себя, разрушил карьеру с одной лишь целью позлить ее. В этой ситуации она могла думать только о своем глупом аукционе. "На него теперь никто не придет!" - вопила она.

– А как Сэм?
– спросила Элеонор.

– Сэм позвонил и сказал, что "Эс-Кей-ай" больше Роксану Феликс не представляет.

– Не похоже на Сэма. Обычно он не выкидывает своих клиентов.

– Он не обсуждал со мной этот вопрос. Но казался очень взволнованным, правда, - продолжил Том.
– Но может, он такой из-за развода?

– Сэм тоже?

– Что?

Элеонор замотала головой:

– - Ну ладно, про это после. Перво-наперво я хочу рассказать, что собираюсь делать.

Он откинулся на спинку кресла и улыбнулся:

– Ну давай, ты единственный человек, у которого остались силы бороться. Элеонор, клянусь. Я не знаю, что случилось с тобой за последнее время, но как бы мне хотелось, чтобы и со мной такое же произошло.

– Я намерена поговорить с Роксаной Феликс и убедить ее вернуться на съемочную площадку. Доделать фильм.

– Да ты просто сумасшедшая!
– воскликнул Том.

– Выслушай меня, Том. Зак и Меган в порядке. Доктора сказали, Зак может вернуться на съемки через день-два. Занимаясь поисками, я велела Фреду работать, продолжать съемки. Многое из отснятого я смотрела, Том.

"Увидеть свет" - замечательный фильм. Его производство почти завершено. Нужна Роксана на неделю или чуть больше. Ты сам знаешь, Флореску монтирует быстро.
– Она подняла руку.
– Нет, дай мне, пожалуйста, закончить.

Ясно, что ты собираешься сказать: Роксана не согласится.

А если и согласится, то потом никто не захочет брать этот фильм. Продавать его.

– Правильно.

– Не правильно. Уверена, я сумею убедить Роксану вернуться на съемки. Ей нечего терять. Именно потому, что она такая первоклассная сука, она не захочет, чтобы мир увидел, как она убегает, поджав хвост. Я поеду к ней сегодня же. А что касается дистрибьюторов, то, как только все уляжется, они будут с ума сходить, лишь бы заказать наш фильм. Мы получили сейчас паблисити, стоящее миллионы долларов.

– Даже если ты права насчет Роксаны, я вот что тебе скажу: никто не захочет иметь дело с обанкротившейся компанией. Если акции...

Элеонор нетерпеливо подняла руку:

– Акции не лопнут. Через день-два люди поймут: на самом деле у нас кое-что есть...

– Это правда.

– Единственный способ погибнуть - это отказаться от "Увидеть свет". Но я этого не собираюсь делать.
– Элеонор подошла к своему старому другу, глаза ее горели. Она оперлась руками о стол и наклонилась к нему.
– Том, слушай, нам терять нечего. Все растаяло как дым. Наша карьера, наш банковский счет - все. Но я хочу, чтобы хоть что-то осталось от того времени, когда я была президентом студии. Чтобы я могла сказать: вот этот фильм делали при мне.

Я пришла в этот бизнес пятнадцать лет назад, Том. Я хотела работать с кино. "Увидеть свет" - замечательная картина.

Я поверила в нее сразу, прочитав сценарий. И до сих пор верю. Если это успех - мы выиграли. Если нет - что ж, нам, я уже сказала, нечего терять. Но я должна закончить дело. Это мой фильм.

Том Голдман посмотрел на Элеонор. В глазах ее стояли слезы.

– Поезжай и поговори с Роксаной, - тихо сказал он.
– Я еще раз позвоню адвокатам. Мы завершим наш фильм, а потом уйдем.

– Спасибо. Спасибо тебе, Том.

Голдман потянулся и накрыл своей рукой ее руку.

– Мы начали вместе и, я думаю, закончим вместе. Мне очень жаль, что все так вышло.

– Мне тоже, - прошептала Элеонор, закрыв глаза.

Она должна открыть ему свою тайну именно сейчас. Том имеет право знать. Если ждать момента более подходящего, она не дождется. Не будет хорошего момента. Она отняла свою руку.

– Я должна тебе сказать еще кое-что, Том. Я развожусь.

И я беременна.

Он уставился на нее, совершенно ошарашенный.

– Ты разводишься? Не понимаю. А что Пол говорит?

– Не знаю, как тебе это объяснить, - начала она, - но с Полом я всегда предохранялась. Мы не занимались любовью без контрацепции до свадьбы. А я беременна уже два с половиной месяца.

– Что ты говоришь?
– прошептал Том.

Элеонор посмотрела ему прямо в глаза.

– Это твой ребенок, Том, - сказала она.

Глава 35

Роксана Феликс открыла дверь и с вызовом посмотрела на Элеонор Маршалл. Было четыре часа утра - достаточно рано, и поэтому зеленый "лотос" Элеонор смог прокрасться через полицейские кордоны, не привлекая особого внимания. Эта женщина оставила тридцать два сообщения на автоответчике, стоявшем в спальне Роксаны. Наконец Роксана Феликс согласилась ее принять. В тоне Элеонор не было упрека, но Роксану не обманешь. Эта стерва наверняка будет бесноваться, кричать и угрожать. Пусть только посмеет. Ей падать некуда, она уже внизу.

– Роксана, спасибо, что согласилась встретиться со мной, - ласково сказала Элеонор.
– Я могу войти?

Роксана отступила в сторону.

– Прошу. Скажите, что вам надо, и уходите. Я не хочу тратить время на разговоры.

– А ты, я смотрю, не отключила телефоны?
– удивилась Элеонор, слушая перезвон в доме.

Роксана была одета в костюм из ярко-голубой ткани, длинные волосы стянуты в узел, на лице умело нанесенная косметика: мягкие, яркие, как ягоды, губы, румянец на острых скулах. Она даже не забыла о паре золотых серег. Кроме того, от нее пахло нежными духами. Выглядела она потрясающе, словно только что сошла с подиума.

Я не ошиблась на ее счет, порадовалась Элеонор. Роксана не захочет проявить передо мной слабость, она скорее умрет.

Через меня она собирается заявить миру, что ей на все плевать. Главное для нее - собственная гордость.

Вчерашняя сцена с Полом возникла перед глазами Элеонор. Может, в конце концов, гордость - единственное, за что остается цепляться любой женщине?

– А зачем? Я принимаю все сообщения, - пожала плечами Роксана.
– Пусть люди говорят что хотят. Я ни от кого не прячусь.