Фабрика мертвецов

Несколько мгновений Митя смотрел на нее, недоуменно хлопая глазами, а потом захохотал.

– Нет, это даже оригинальнее моих собственных фантазий! Не хочется повторять за занудой Ингваром, но может, тебе, девка, на занятия к барышне Ариадне походить? – он стряхнул с ресниц проступившие от смеха слезы. – Ведьм не бывает!

– Не бывает, и не бывает. – покладисто согласилась она.
– От и пусти мэнэ, паныч, якщо мэнэ не бувае.

– Только как расскажешь всё, что знаешь! Что тут у вас за нежить такая? Куда делся след у меня на горле – тоже ведь твоя работа, верно? Почему в вашей деревне нет собак?

– Ишь ты, приметливый! – проворчала она.

Митя хмыкнул: деревенская дурочка отметила его способности! Может, не так уж она и глупа… в-ведьма.

– Не заговаривай мне зубы! – ласково попросил он, и в качестве напоминания снова стиснул пальцы на ее шее. Не барышня, чай, должна понимать, что нежничать с ней не будут.

– Тебе-то что до здешних дел, паныч?

– Меня два раза пыталась убить нечисть – а мне и дела нет?

Девчонка приоткрыла рот, точно собираясь заговорить и не решаясь, закрыла… открыла снова…

– Мииитя! Боже мой, куда же он делся? – вдруг донесся из-за штабелей голос Анны Владимировны.

– Его автоматон тут… - откликнулся Петр.

– Тем хуже! Вдруг мальчику плохо? Ищите же его!

– Мальчику… - одними губами прошептала девчонка.

– Тихо! – Митин палец предостерегающе прижался к ее губам. Если сюда кто зайдет… зрелище увидит презанимательное. Батюшке донесут – и вряд ли тот станет слушать Митины объяснения. А выслушает – не поверит.

Митя с силой дернул эту… ведьму… за косу, заставив ее зашипеть от боли, и прошептал ей в ухо:

– Завтра после полудня придешь к поместью Шабельских – там и поговорим!

– А не приду? – зло сощурилась девчонка.

Митина рука метнулась к вороту ее сорочки…

– Ай! – девчонка едва слышно вскрикнула, хватаясь за шею, которую вдруг обожгло болью.

В кулаке у Мити болтался крест на разорванном гайтане.

– Отдай!

Митя отдернул руку, пальцы девчонки схватили воздух. Митя поднял добычу на вытянутой руке… и удивленно хмыкнул. А занятный крестик…

– Придешь, отдам. Сама понимаешь, без него, коли навь тебя не загрызет… - странный крест: не серебряный, как у всех, а похоже… медный? Ну и какая от него защита? – Так мамка заругает, верно? – и сунул добычу в карман.

Девчонка поглядела недобро… и наконец сдалась:

– В поместье не пойду. Ты уж сам, паныч, выезжай.

Митя неохотно кивнул:

– Как тебя зовут?

– Даринкою. – столь же неохотно процедила девчонка.

– А я…

– А ты – паныч! – отрезала она, и лаской нырнув меж штабелями, растаяла в сумраке.

Рядом зазвучали тяжелые шаги… и черный мужской силуэт нарисовался на фоне прохода.

Глава 21. Крайне познавательная прогулка

– Тю! А вас там, паныч, усе шукают, я так вже думал: зовсим сплохело вам, десь в омбороке лежите, вроде как нежная панна. А вы, дывлюсь, бодренько так меж товаров шаритесь? И шо ж вам тут занадобилось? – со зловещей ласковостью, от которой у Мити отчетливо похолодела спина, поинтересовался Остап Степанович.

– Благодарю за заботу. Я прогулялся по берегу, немного отвлекся – и мне существенно полегчало. – ответил Митя, очень, изо всех сил надеясь, что на лице у него не отражается ничего, кроме брезгливой снисходительности светского человека, беседующего с мужиком. – Услугу вот хочу вам оказать, Остап Степанович!

– Это какую же? – насторожился тот.

– Нам именье в порядок приводить надо, а у вас тут, смотрю, производство кирпичное? – он похлопал по штабелю. Едва слышное звяканье показало, что вот в этом штабеле вовсе не кирпичи. – Вы так любезно предложили: если что нужно – сразу к вам! – Митя старательно сохранял серьезное выражение лица – похоже, сейчас Бабайко многое бы дал, чтоб вернуть недавние слова обратно. – Вот я и подумал, что с отцом поговорю, и он…

– Сказать-то сказав, паныч, але ж… - бесцеремонно перебил богатей.
– Не роблю я кирпичей! То дело большое, денежное: земля нужна, и глина своя, и печи, и людишки… Мы уж по-простому: тут купил, там продал… Щиро дякую за милость, та навищо ж батюшку вашего беспокоить? Он человек занятой, над всей губернией полицмейстер.

– Начальник губернского департамента полиции! – сквозь зубы процедил Митя. Мужик безграмотный! Полицмейстеры перед отцом во фрунт тянуться и честь отдавать должны!

– Вот я и кажу! Як в должность-от войдет, куда уж имением заниматься? Жить-то вы, небось, на казенных квартирах, в Катеринославе станете… А имение, оно – у-у-у! – хлопот требует, хучь у кого з соседей спытайте.

– Думаю, отец наймет управляющего.

Подходить к деревенскому лавочнику не хотелось: в груди сжималось, в желудке стыл холодный ком и какой-то первобытный страх подталкивал следом за девчонкой рвануть меж штабелями, протиснуться в узкий лаз, обдирая сюртук… и бежать, бежать! Только вот светское воспитание для того и дадено, чтоб в отличии от простонародья, сдерживать звериные инстинкты. Митя неспешным шагом подошел к богатею и остановился напротив, поглядывая чуть свысока. Трости только не хватало, тростью бы сейчас еще так небрежно покачивать…

– Шо те управители, чистое разорение с них! Хто честной – тот глупой, а хто со смыслом – давно собственную выгоду уразумел, и гребет с хозяйского кармана двумя руками. Был один знающий да честный на всю губернию – паныча Ингвара братец, Свенельд Карлович… Ото – да, ну а шо вы хочите – немчин! – в голосе богатея прозвучало неприязненное уважение.

– Пока что я хочу выйти отсюда. Вы позволите, милейший? – высокомерно поинтересовался Митя.

Остап Степанович смолк… исподлобья уставившись на Митю.

«А ведь он хочет меня ударить» - подумал Митя. Если навалится всей массой…

– Шо ж я могу дозволять сынку такого большого человека? Прощенья просим, что дорогу застим. Это не подумавши. – с насмешливым поклоном отступая в сторону, пробасил деревенский богатей.

Митя надменно кивнул и шагнул из-за штабелей наружу. Закатное солнце выкрасило окрестности в красное – дом под железной кровлей казался залитым кровью, а черные, без единого огонька окна глядели на Митю – неотрывно и недобро.

– Так что насчет Свенельда Карловича? – небрежно поинтересовался он.

– Да ничего. –ответствовал Остап Степанович. От его присутствия за спиной словно сквозняк гулял по лопаткам. – Зараз у него свое имение, а второго такого управителя и не найдешь. А именьице-то ваше, не в обиду, вовсе разоренное, уж я-то знаю.

– Да-да… Вы его даже считали своим… как я понял из слов вашего сторожа в нашем имении.

– Тильки бережения ради… - процедил Остап Степанович и было ясно, что если с сынком полицейского начальника ему приходится держаться приличий, то сторож Юхим ответит за все.