Фактор внешности

— А что случилось с твоим другом? Ты что-то торопился увести его.

— Он давно там сидел. Ему не везло. Он хороший бизнесмен, но никудышный игрок.

— Серьезно?

— О да. Любит казино. И лошадей любит, и собак. Умудряется делать самые дерьмовые ставки. Знаешь, старик, он даже на футбольные матчи ставил, не зная правил. Еще и во всякую чушь играл в День всех святых…

— А я думал, ему везет во всем, за что он берется, — вроде похож на счастливчика.

— Он мог быть счастливчиком, если бы не подцепил этих уродов там…

— Что ты имеешь в виду?

— Ты пропал, если заводишь бездарных партнеров. Они тебе ничего не дадут, но будут вытягивать из тебя деньги…

— Могу я тебя угостить? — предложил я.

— Пожалуй.

Мы вернулись в бар. Зули уже упорхнула к своему Принцу, и мы могли, наконец, посидеть спокойно. Кроме нас в баре оставались только двое арабов, о чем-то спорящих на своем языке. Однако я, к своему удивлению, расслышал три имени — Зули, Кара и Киттен. Амальфи заказал коньяк, а я — шампанское.

— Запишите на счет мистера Казановы.

— Хорошо, мистер Амальфи, — ответил бармен.

— Так в чем проблема?

— Просто любопытствовал.

— Тебя не утомляет твоя работа?

Я и не предполагал, что выгляжу усталым.

— Нет!

Он рассмеялся и похлопал меня по колену:

— Да я пошутил, не бери в голову. Никогда не слыхал, чтобы такой здоровяк, как ты, мог уставать. Ты из тех, у кого сил на десятерых хватит. Так что советую не тянуть со Сьюзан. Ее надо хватать сразу, пока не вывернулась и не поставила тебя на место.

— Что ж, попробую. Мне она нравится, но я вряд ли могу понять, что такая девушка находит во мне… в таком парне, как я…

— Ничего, кроме фотографии с обложки «Вог».

— Значит, она не любит мужчин?

— Ты притворяешься придурком? Она любит мужчин больше, чем все остальное. — Джонни высокомерно посмотрел на меня: — Ну, где мой коньяк?

Он протянул руку к бокалу, и хотя переизбыток алкоголя в его организме был заметен в каждом движении, глаза у него опять сделались ясными.

— Не передашь от меня привет мисс Китти? Она как раз идет сюда…

— Привет, Джонни! — крикнула Киттен ему, помахав рукой.

— Привет, детка…

Он подставил ей щеку, и она поцеловала его с абсолютно холодным выражением лица.

— Я не знал, что вы знакомы…

— Все девушки знакомы с Джонни Амальфи, — усмехнулся Джонни.

Киттен толкнула меня под ребра и тут же отдернула руку.

— О, — воскликнул я, — я ему дал!

— Ему дал! Чарли, я думала, тебе можно доверять.

— Идем, детка, — предложил Джонни, — пойдем со мной.

И они, взявшись за руки, направились в женский туалет.

После танцев мы посетили еще пару клубов. Солнце только-только вставало, когда мы загрузились в машину и покатили по шоссе в рассветных сумерках. Киттен включила приемник, как раз попав на песню Дэвида Боуи «Фейм».

Поскольку слова были всем известны, Кара, Киттен, Зули и Сьюзан стали подпевать хором. Наверное, это был самый известный хор в мире, и повторял он с азартом одно и то же слово: «Фейм», «Фейм», «Фейм»…

ПОРОЧНЫЙ МИР БАРТА МАСТЕРСОНА

Барт Мастерсон, красивый парень, худощавый и энергичный, с темно-русыми волосами с проседью, зачесанными назад на манер тридцатых годов, одевался с безупречной элегантностью. Предпочитал в основном брэнды французских модельеров и дизайнеров. Единственными экстравагантными деталями в его внешности были трехдневная щетина и ботинки на босу ногу.

Барт жил на Сниффен-корт и ездил на автомобиле, который некогда принадлежал Фрэнку Синатре. Богачом он не стал — слишком много экс-жен, чтобы он мог позволить себе роскошествовать. Но он был эстетом до мозга костей и большим любителем искусства. В нем все свидетельствовало о прекрасном вкусе, начиная с гастрономических пристрастий и заканчивая произношением. Его акцент напоминал о знаменитых в свое время бруклинских гангстерах.

Барт был настолько «своим» в фэшн-мире, что мог позволить себе вести себя как аутсайдер. Пожалуй, он никогда бы не добился признания и даже не был бы принят в узкий круг избранных нашей индустрии, если бы не его потрясающий талант делать сексуальные фотографии моделей и разного рода знаменитостёй. Во всяком случае, целый ряд журналов и рекламных агентств мечтали заполучить его работы. Но у него было множество врагов и завистников, которые стремились отбить клиентов и не гнушались даже распускать про Барта самого нелепого рода порочащие слухи и сплетши. Один из его соперников, например, обычно говорил клиентам, что Барт страдает синдромом Туретта [35] и временами бывает совершенно невменяемым. Порой Барт действительно страдал нервными тиками, но до развития серьезного заболевания ему было еще очень далеко.

35

Синдром Жиля де ла Туретга — типичное психоневрологическое заболевание. Этот синдром характеризуется множественными двигательными и голосовыми тиками (моргание, пожимание плечами, покашливание, произношение фраз или слов, например «нет»), то усиливающимися, то ослабевающими.

О его эксцентричности ходили легенды. Рассказывали, что однажды он схватился за запястья редакторши одного журнала и держал ее до тех пор, пока она не согласилась, чтобы он сделал фотографии такими, какими ему хотелось. Среди других его выходок были попытки прыгать с парашютом, когда вертолет едва мог избежать крушения в грозовую погоду. Однажды «Вог» оплатил очень дорогую фотосессию с двумя супермоделями и отправил их на курорт в Мексику, но Барт привез как результат своей работы немыслимые снимки на фоне гигантских кактусов в пустыне. Когда его спросили, где же курорт, он ответил:

— Там было скучно.

Мастерсон был в некотором смысле одержимым. И даже безумцем. «Я люблю героин, — говорил он мне. — Героин и пиво. Но если бы я позволил себе потреблять их столько, сколько хочу, я был бы уже мертв. Зато я бы создал поистине бессмертные творения. Фотографии, которые я делаю в состоянии опьянения, великолепны. Но я даже не помню, как у меня это получается».

Обычно Барт показывал себя милым и обходительным, но, бывало, проявлял редкостную жестокость. Я знал нескольких девушек, о которых он, не стесняясь, высказывал свое мнение клиентам.

— Даже не просите меня снимать ее, — говорил он, — она же бесполезный увалень.

В другой раз я слышал, как он сказал:

— Эта девица слишком уродлива. Я не могу ее фотографировать.

Был и еще случай, когда он заявил в лицо модели:

— Вы русская проститутка? Если да — я рад. Люблю русских проституток.

И еще одной девушке он заявил:

— У тебя шикарные сиськи, милочка, а вот нос ужасный.

Роттвейлер его недолюбливала, но он все равно позволял себе заказывать для съемок ее девушек. Честно говоря, я относился к Барту с симпатией. Он слишком отличался от всех, кого я встретил в мире моды, и уж точно был одним из самых забавных и непосредственных. И, кроме того, я почти всегда вставал на его сторону, потому что даже его жертвы по большому счету заслуживали то, что он говорил о них. Молли Уитни, редактор модного журнала, любительница третировать, с ядовитым презрением обходилась с теми, кто ниже ее по должности. И очень любила драматические позы и восклицания, пытаясь подражать кинозвездам.